Читать книгу "Красные цепи - Константин Образцов"

— Доброй ночи, Карди. Мне нужна твоя помощь.

Через час все куски головоломной мозаики сложились наконец в единую картину, сюжет и образы которой могли бы заставить побледнеть самого Иеронима Босха. Оставалось только удивляться, как я мог так долго и безуспешно терзаться вопросами, ответы на которые в буквальном смысле слова держал в руках.

Маша была права. Для того чтобы распутать казавшиеся такими сложными узлы дьявольского клубка, мне не потребовалось обращаться к древним манускриптам или искать подсказки в потустороннем. Знание того, что леди Вивиен переводила книгу своего отца на латынь с другого языка, оказалось ключом к последней закрытой двери, и открылась она после нескольких запросов поисковым системам в интернете.

На часах полночь. Хорошее время для того, чтобы отправиться на охоту за нежитью. Я могу выйти прямо сейчас, но, учитывая все обстоятельства, мне надо запастись чем-то большим, чем пистолет и серебряные пули.

Я набираю номер. Кардинал, верный своей привычке отходить ко сну под утро, не спит и отвечает почти сразу же:

— Доброй ночи, мой мальчик.

— Доброй ночи, Карди. Мне нужна твоя помощь.

— Я весь к твоим услугам.

— Мне нужен огнемет, — говорю я. — Армейский. Лучше всего «Шмель», РПО-3, зажигательным боеприпасом.

— Вижу, тебя можно поздравить с успехом, — замечает Кардинал. — Когда понадобится огнемет?

— Сейчас.

Кардинал недовольно покашливает.

— Родион, вообще-то, я не храню подобных вещей у себя в кладовке. Мне потребуется время.

— Сколько?

Пауза. Я уверен, что сейчас Кардинал просчитывает возможные варианты развития событий и то, как заполучить Некроманта, книгу и ассиратум до того, как из раструба огнемета с ревом вырвется смертоносный заряд.

— Дай мне час, — говорит он. — Устроит тебя такой срок?

Меня устроит. Час — это ничто по сравнению с потраченными на пустые поиски днями и неделями.

— Да, вполне. Куда мне подъехать?

— Просто позвони мне через час, и я уточню.

— Карди, — говорю я, — ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?

— Конечно, — отвечает он. — И как видишь, я свои обязательства выполняю и оказываю тебе посильную помощь, причем среди ночи и по первому требованию.

— Спасибо, но я о другом. Мы договаривались, что твои люди будут держаться от меня подальше, когда я пойду за Некромантом.

— Так и будет, мой мальчик. Так и будет.

— Сегодня я стряхнул чье-то чертовски грамотно организованное наружное наблюдение. Не меньше пяти мобильных экипажей, представляешь? Парни вели меня так деликатно, словно прошли специальное обучение в школе хороших манер для шпионов. И не говори мне, что это были не твои люди.

Кардинал печально вздыхает.

— Увы, Родион. Это действительно были мои люди. Я сожалею о случившемся, но поверь мне, все это было сделано только ради твоей безопасности. Они просто присматривали за тобой. Я бы не простил себе, если бы с тобой что-нибудь случилось в ходе твоих… изысканий.

— Я очень тронут, но больше присматривать за мной не надо. Если сегодня я опять замечу наблюдение, то буду считать, что все наши договоренности утратили силу. Карди, помни: теперь я знаю, где Некромант. Я знаю, кто он. И если твои люди попробуют помешать мне, я скроюсь в этом городе так хорошо, что тебе придется сровнять его с землей, чтобы меня найти, но за это время я успею достать этого упыря, и ни манускрипта, ни эликсира ты уже не получишь.

Я знаю, что говорю сейчас в тоне совершенно недопустимом в общении с Кардиналом. Но мне важно донести до него серьезность своих намерений, и он терпит мою грубость, потому что понимает: сейчас я единственный человек в этом мире, который может привести его к искомой цели.

— Родион, не нужно столько громких слов. Я и так прекрасно тебя услышал. Мы договорились. Пойду искать для тебя огнемет. Может, завалялся где-нибудь в кухне. Позвони через час.

Разговор закончен. Час пройдет быстро, но мне кажется, что теперь минуты тянутся бесконечно долго, и что, когда этот час наконец пройдет, за окном уже проснется хмурое утро. Надо начать собираться, это поможет скоротать время. Я беру пистолет, вынимаю обойму и начинаю заряжать ее патронами с серебристо-серыми пулями, на каждой из которых виднеется отчетливая насечка в виде буквы древнего алфавита. Двенадцать смертоносных зарядов укладываются плотными шахматными рядами. Я защелкиваю обойму, досылаю патрон в патронник и достаю еще одну, запасную. Скорее всего, все дело обойдется парой выстрелов, больше мне просто либо не понадобится, либо не удастся сделать, но опыт подсказывает, что есть две вещи, которые имеют свойство заканчиваться некстати и неожиданно — сигареты и патроны, и я методично снаряжаю вторую обойму.

На экране ноутбука по-прежнему открыта страница в социальной сети. Маша все еще там. Я открываю окно диалога и пишу:

«Маша, спасибо Вам большое. Вы мне очень помогли».

Патроны защелкиваются один за другим: пять, шесть, семь…

«Я рада:), хотя и не понимаю, в чем могла Вам помочь».

«Скажем так, в решении одной очень сложной творческой задачи. Теперь я Ваш должник».

Восемь. Девять. Десять.

«Вряд ли я успею воспользоваться этим обстоятельством. Впрочем, если так, то Вы можете мне ответить на один вопрос».

Последние патроны входят в обойму.

«Разумеется, Маша. Спрашивайте».

«Что за лекарство я принимала? Что это такое?»

Я жалею, что согласился ответить. На мгновение мне кажется, что самым лучшим было бы солгать, сказать ей, что я понятия не имею о том, какое снадобье давал ей ее отец каждое новолуние. Как я отвечу этой девочке, что эликсир, поддерживавший ее жизнь, был создан из крови и плоти невинных жертв, принявших страшную смерть в лабиринтах темных дворов?

«Почему Вы решили, что мне это известно?»

Жалкая попытка тянуть время. Глупый, слабый вопрос.

«Потому что это очевидно, разве нет? В начале нашего знакомства Вы пришли ко мне со своей знакомой, чтобы взять кровь, — и это был единственный раз, когда это делал не тот врач, который приходил обычно, а сразу после этого в клинике, в „Данко“, возникли проблемы, и стало понятно, что лекарства больше не будет. Потом Вы зачем-то нашли меня здесь. Представились писателем, хотя я не нашла ни одной Вашей книги и ни одного упоминания о Вас как об авторе, и я не думаю, что Вы пишете под псевдонимом. Когда я рассказала Вам об этом человеке, Кардинале, Вы сразу помчались к нему, потому что связали его визит в наш дом и то, что сразу после него я впервые получила лекарство. Однажды Вы сказали, что я очень проницательна, но по-моему, не нужно особой проницательности, чтобы понять: Вас интересует именно то средство, которое избавило меня от болезни, и Вы что-то о нем знаете. Что-то, чего не хотите мне сказать».