Читать книгу "Небо цвета стали - Роберт М. Вегнер"

В первый миг она его не узнала, настолько худым он был, словно его морили голодом много месяцев. Жирные волосы прилеплялись к светлому лбу, глаза сияли горячкой.

– …пришел, бра… тишка… я уже ду… мала, что… что… что ты забыл…

Он не ответил. Дотрагивался до нее движениями быстрыми и аккуратными, словно прикосновение языка ящерицы. Пальцы его жгли ледяным огнем, особенно в тех местах, куда воткнуты были крюки.

– За… берешь меня отсюда? Да… ле… ко…

Он не ответил – да она этого не ожидала, – даже выражения лица не изменил. Взглянул вниз, на лежащую между ними голову, склонился и обнюхал ее. Потом развернулся и исчез во тьме.

Кей’ла изо всех сил зажмурилась, но слезы все равно потекли.

* * *

Атаковали их, когда Кеннет уже начал сомневаться в разумности своего плана. Может, Лайва оказалась не настолько уж хорошей приманкой, как он рассчитывал, а может, преследователи готовы были удовлетвориться ее голодной смертью? Все сомнения разрешились однажды «утром», хотя они так и не сумели понять, зачем кто-то преследует аристократку и откуда этот «кто-то» взялся.

И кто – на милость всех богов – победил нападавших.

Это было перед самой побудкой, когда большинство людей спали, а часовые уже немного расслабились. Кеннет знал о таком, но не проявлял к солдатам за это особенной строгости. Здесь все было иначе, мир не менялся в ритме «день-ночь», отсутствовали какие-либо указания относительно течения времени, стража с одинаковым успехом могла длиться полчаса и половину ночи. В таких условиях, когда много дней странствуешь под одним и тем же небом, бдительность неизбежно притупляется.

Ударили по ним шестеро – безумцев или отчаянных воинов, и не было сомнения в том, кто – цель. Атаковавшие прошли часовых, даже не пытаясь их снять, не обратили внимания на поднимающихся с земли стражников, но, волоча за собою серые полосы, сразу кинулись в сторону Лайвы. А Кеннет, вскакивая с наполовину выхваченным из ножен мечом, чувствовал сокрушительную уверенность, что, пока они доберутся до нее, исчезнет и она, и похитители.

Для роты это был бы конец надежды на спасение.

Он бросился вперед с диким рыком, пробудив остальных и пытаясь отвлечь внимание серых убийц, но те совершенно его проигнорировали. Однако девушки спали чуть в стороне, как обычно положила Лайву между собою, и в миг, когда он зарычал, вскочили на ноги с оружием в руках. Были они очень хороши, но ни за что бы не сумели встать против шестерых нападающих сразу.

Кайлеан крутанула саблей, сперва нормально, а после третьего удара переходя на свою невероятную скорость, однако сумела она сдержать только одного из атакующих. Дагену окружил рой вертящихся в воздухе камешков и ракушек. Первый серый, который в них воткнулся, крутанулся вокруг собственной оси и упал, второй же кинулся на девушку, заставляя ее отскочить назад. Ее короткое копье кружило, перехватывая десятки ударов.

Трое оставшихся были уже подле Лайвы. Она сидела на земле, светлые волосы заслоняли ее лицо, а когда убийцы ухватили ее за плечи, она коротко вскрикнула и сползла, словно потеряв сознание.

И тут они начали исчезать. Она и окружавшая ее тройка убийц. Они не становились прозрачными, но словно удалялись, проваливаясь в глубь воздуха.

А потом эта скульптурная группа: девушка и трое мужчин, стоящих над нею, – словно взорвалась изнутри. Сероволосая голова взмыла в воздух, волоча за собой капли крови, моментально превращавшиеся в темную пыль. Один из похитителей отлетел от аристократки на несколько шагов, словно его дернули назад веревкой, привязанной к мчащемуся коню, второй же отступил перед невысокой фигуркой, толкавшей его, уперевшись в грудь убийце ладонью.

Летели карминовые капли, превращавшиеся в темноту, распадавшиеся, ударившись о землю.

Лейтенант бежал, глядя на эту пару: мужчину в сером и полунагого темноволосого ребенка со светлой кожей, который упирал… у которого не было левой руки… у которого левая рука исчезала… погрузившись по запястье… Милосердная Владычица… он… воткнул ладонь в грудь серому.

А потом дернул резко, словно был медведем, пытающимся выхватить рыбу из ручья, и вырвал мужчине сердце. Вырвал ему сердце! Кеннет почувствовал, как нереальность этой сцены словно лупит его обухом по голове. Ребенок выглядел как изголодавшийся сельский паренек и при этом вырывал у людей сердца. И потрошил их, будто мясник – туши. Третий из серых даже не пытался сражаться, просто бросился к Лайве, но маленький убийца проскочил мимо него, а мужчина захрипел и упал, путаясь в собственных кишках.

Кеннет остановился, уверенный, что все закончилось. Кайлеан как раз снимала пинком с сабли своего противника, напавший на Дагену замер, окруженный несколькими солдатами, а мальчишка остановился перед Лайвой.

На кратчайший миг все застыли. Она и он, аристократка… нет, та, кто притворяется аристократкой, и ребенок с окровавленным клинком в одной руке и с когтями на руке другой. Лейтенант не видел лица девушки, но лицо паренька оставалось видным даже слишком хорошо. Словно миллион эмоций пытались одновременно с этого лица соскочить. В абсолютной тишине он протянул руку, ту, когти которой слипались от черной крови, и легонько, почти лаская, коснулся щеки девушки. Лайва вздрогнула, будто кто-то плюнул ей в глаза, и прошептала слово, которого Кеннет не услышал.

Мальчишка исчез.

Лейтенант повернулся к живому еще убийце:

– Взять его!

Слишком поздно. Мужчина сделал странный жест, словно засовывал себе руки в глотку и что-то отбрасывал. А потом – упал, сотрясаемый дрожью.

Первой при нем оказалась Дагена.

– Держите его! – рявкнула она, садясь на него сверху.

Несколько солдат прыгнули на помощь. Ухватили серого за руки и ноги, придержали, а черноволосая девушка срывала свои амулеты, складывая их на его груди, и шептала что-то все более лихорадочно, а руки ее порхали в сложном танце. Ничего не вышло, мужчина дергался все сильнее, конечности его, казалось, обладали собственной волей, голова отклонялась назад, затылок бился о землю. Четверо сильных стражников едва могли его удержать.

– Фенло! Сделай что-нибудь!

Кеннет не заметил, кто это крикнул, – наверняка кто-то из пятой. Нур, стоявший до той поры в стороне, сжал кулаки и засопел:

– Он умирает! Не позволь ему!

Не позволь? И кто такой этот десятник?

Все смотрели на сержанта, который явственно собирался с духом. Наконец он пожал плечами, подошел к Дагене и решительно отодвинул ее в сторону. Присел рядом с неудавшимся похитителем и возложил ему руки на грудь.

Это выглядело так, словно Нур истек кровью до смерти. Побледнел, обнажил зубы, под глазами его налились тяжелые синяки. Он рявкнул, нетерпеливым движением распахнул на лежащем рубаху и воткнул пальцы в бледную кожу. Мужчина перестал дрожать.

– Ничего… Этот гребаный урод ничего здесь не имеет… ни следа…