Читать книгу "Яд минувшего - Вера Викторовна Камша"

ты слышал. Ты ответишь за свои преступления сполна. Мэратон!

– Орстон! – Вот теперь Алва поднялся. Стремительно и неожиданно, словно выброшенное пружиной лезвие. – Ты сказал, я слышал. Ты сказал, и тебя слышали. Что ж, эории Великой Талигойи, я к вашим услугам. Предлагаю шпагу и кинжал, но готов и на что-нибудь более гальтарское.

3

Ворон – Повелитель, он не должен драться с анаксом, это ошибка! Святой Алан, это ошибка! Скрестить шпагу с судьями может только Ракан. Или все-таки нет?!..

– Герцог Алва, – чтобы перекрыть поднявшийся гул, гуэций почти кричал, – ваша бравада неуместна! Вы не на дуэли, а перед лицом Высокого Суда… С вами никто не станет драться…

– Станут, – отрезал Ворон, – и не кто иной, как эории Кэртианы. В строгом соответствии с гальтарскими традициями. Законы, господин Кортней, они вроде болота. Если вы перешли замерзшую Ренкваху и не заметили, не спешите лезть туда же летом.

Это такая же ложь, как с озером! Адгемар поверил, принял ультиматум и погиб… Альдо тоже погибнет, если примет вызов, но Ворон врет. Повелителей Ветров казнили стрелами, и только Ракан погибал в бою или уходил в пещеры…

– Только Ракан посылает вызов обвинителям, – слава Создателю, Альдо знает правду. – А вы, несмотря на все ваши преступления, не Ринальди.

– Верно, не Ринальди, – лицо Ворона было злым и веселым, словно за карточным столом, и Дикону стало жутко. Потому что Килеан проиграл, когда не мог проиграть, а ворон убил орлана, хоть это и было невозможно. – Герцог Окделл, вы читали о Беатрисе. Отвечайте, что вы помните?

– Ринальди не должен был драться с Эридани! – закричал Дикон. – Первым был Лорио Борраска… Он… Эр Рокэ, вы не можете драться с… с Альдо!

– Юноша, – Ворон сверкнул зубами, – неужели вам запомнились только мучения гордой эории? Эридани не скрестил меч с братом, потому что промолчал. Произнеси анакс «виновен», он бы дрался, хоть и после Лорио, ведь тот был истцом и оскорбленной стороной, а Эридани только судьей. У нас оскорбленным себя полагает господин в белом. Значит, он будет драться первым. Или не будет. В последнем случае вам остается залезть на стол и закричать, что «эр Альдо не турс»…

Окровавленные перья на колючих, багровых от ягод ветках, сквозь сухую траву просвечивают черные сапоги, трещит, разгораясь, костер…

– Первым буду драться я! – Ричард схватился за шпагу, словно поединок уже начался. – Я вызвал эра Рокэ после Эстебана, он принял вызов. Я дерусь первым…

– Герцог Окделл, помолчите! – В голосе Альдо было что угодно, но не облегчение. – Если принять вызов – наше право и обязанность, мы его никому не уступим, но законники не могут знать право хуже военных. Фанч-Джаррик, сколько правды в том, что говорит этот человек?

– В царствование Эрнани Святого прецедента не было, – круглое личико кривилось, морщилось и больше не казалось младенческим. – Никто из осужденных не дрался с судьями, иначе это вошло бы в анналы. В годы правления Эрнани было осуждено шестьдесят четыре эория. Все приняли приговор достойно и смиренно, все…

Ворон усмехнулся, и чиновник замолчал. Он умолк бы и раньше, но раньше Алва на него не смотрел.

– Эрнани Святой до безумия боялся судебных ошибок, – губы Ворона кривила знакомая усмешка, от которой становилось не по себе не только судейским, – а Манлий Ферра и Диамни Коро умели докапываться до истины. Господа, вы будете смеяться, но при Эрнани судили исключительно виновных. Более того, все они признавали как свою вину, так и полномочия судей. Я не признал ни первого, ни второго, значит, нас рассудят гальтарские боги. Или, если угодно, демоны!

– Это кощунство! – крикнул гуэций. – Кощунство перед лицом его высокопреосвященства.

Кардинал не откликнулся. Ворон слегка повернул голову.

– Это всего лишь законы, сударь. Гальтарские законы. С точки зрения нынешних эсператистов, они нечестивы, но кодексы пишут не для богов, а для людей. Осужденный без признания вины дерется с осудившими, сколько бы их ни было. Первым в кабитэльский период этим правом с благословения святого Адриана воспользовался Ивиглий Пенья, последним – Цинна Марикьяре в 344 году Волн. После запрета Агарисом боев на линии об этом постарались забыть.

– Герцог Алва говорит то, что соответствует действительности, – в посольском ряду, кашляя и кряхтя, поднялась коричневая фигура, и Дик узнал дуайена. – Древнее право подразумевало божий суд во всех Золотых Землях. В Дриксен этот обычай позабыт, но не отменен и по сию пору. Не правда ли, граф фок Глауберозе?

Затянутый в темно-синее дриксенец походил на замерзшее копье.

– Дриксен – страна чести и памяти, – холодно произнес он, – но я не предполагал, что в Урготе столь хорошо знают наше прошлое.

– А меня удивляет, что герцог Алва, отрицая права его величества Альдо на трон предков, столь рьяно навязывает Высокому Суду один из законов Раканов, – встрял Карлион. – Нельзя настаивать на одном законе, отрицая другие!

– О, – Алва рассмеялся и махнул рукой, – не волнуйтесь, барон, это вышло само собой. Юристы называют такое прецедентом. Эории Кэртианы уже приговаривали меня к смерти и даже называли это судом. Правда, сообщить мне об этом они забыли. Я узнал о «приговоре» через несколько лет, когда число приговоривших странным образом уменьшилось. Первым убрался в Закат ваш кузен генерал Карлион. Я пристрелил его, чтобы спасти арьергард фок Варзов, знать не зная, что исполняю волю гальтарских богов. Не правда ли, забавно?

– Если это правда, – Альдо смотрел не на Карлиона, а на Ворона, – ответьте, кто вам сказал о приговоре.

– Окделл, – Ворон учтиво и холодно улыбнулся, – Эгмонт Окделл. Он не соглашался на убийство, пока ему не предложили считать сие благое дело казнью, а себя – судьей.

– Отец рассказал?! – часовня в Надоре, странные гости, непонятный тогда разговор… – Рассказал?!

– Окделл! – окрик сюзерена вырвал Дикона из прошлого. Ничего не изменилось, только Ворон больше не улыбался.

– Рассказал, – подтвердил он. – Прежде чем стать на линию. Я спросил Повелителя Скал, подсылал он ко мне убийц или нет. Эгмонт был безмерно оскорблен и сообщил о суде Чести. Я его заколол, но мне стало любопытно, я принялся читать… Увы, когда я осилил старые манускрипты, из моих судей в живых оставались лишь старик Эпинэ и Вальтер Придд. Но мы заговорились, а дни сейчас не из длинных.

Кардинал молчит. Он не вмешается, он хочет, чтобы Альдо погиб, чтобы они все погибли…

– Я готов! – Дикон шагнул вперед, понимая, что к вечеру его не станет. Сюзерена можно спасти, лишь убив Алву, и это придется сделать перед поединком. Пусть в спину, если не будет другого выхода. Алана казнили, Ричард избавит Альдо от этой необходимости, его хватит и на второй удар.

4

– Я сказал «виновен» раньше Окделла, – Дэвид Рокслей смотрел ясно и прямо, с его плеч словно свалилось что-то грязное и тяжелое. – Я дерусь первым.

– Мы бросим