Читать книгу "Мартлет и Змей - Владимир Торин"

Наконец мартлет нашел его. Человек лежал посреди улицы, рядом находилось еще несколько изувеченных тел. Он умирал. Сердце раненого почти не билось, дыхания уже не было. Другая душа на его месте давно рассталась бы со своим телом, но этого человека слишком многое держало на этом свете, он цеплялся за жизнь до последнего, упрямо не желая отправляться по лишенной дождя, ветра и облаков Черной Дороге. Человек так хотел увидеть рождение своего птенца, своего первенца, в нем было столько невысказанной любви и нежности, что птице стало его жалко.

Мартлет опустился ниже, зависнув в воздухе над самым лицом Сегренальда Луазара. Нежданный спаситель яростно махал крыльями и что-то пел, отгоняя прочь того, кто уже громыхал своей телегой неподалеку, всматриваясь в обочины и выискивая эту душу. Птица осторожно коснулась клювом успевшей остыть кожи и издала длинную трель. Словно дожидаясь именно этого, человек открыл глаза.

– Мартлет – к дождю, – прошептал маркиз Луазар.

Птица тут же вспорхнула в небо и скрылась среди черных туч. В подтверждение его слов по осунувшемуся лицу и спутанным волосам начали стучать дождевые капли. Сегренальд еще долго лежал и всматривался в плачущее небо. Начинался дождь…

* * *

Танкред в сопровождении семенящего за ним следом Джона Кейлема входил в ворота замка Бренхолл как победитель. Хотя почему «как» – он и победил. Четверо солдат несли на длинных жердях привязанного к ним мертвого пернатого монстра, чье брюхо раскачивалось под растяжкой в такт шагам носильщиков, а огромные крылья были привязаны друг к другу, чтобы не волочились по грязи. Следом за огромной убитой птицей в замок входили отряды выживших после полуторасуточных городских боев солдат барона Бремера.

Во внутренний двор высыпали все обитатели Бренхолла: и слуги, и благородные сэры и леди. Никто ничего не понимал. Подчас до Танкреда долетали обрывки странных фраз вроде: «Как это они спелись-то?», или «Неужто продались?», или «Что же, люди добрые, творится-то? Кто ж из них-то?». Вообще все жители замка показались их повелителю и родственнику несколько сонными: они стояли, как пыльными мешками прихлопнутые, обменивались недоуменными взглядами и выражали, по меньшей мере, апатию, а по большей – так и вовсе страх и удивление. Среди прочих выделялась тонкая фигура леди Софи, прижимающей к себе дочь. Танкред одарил ее безжалостным взглядом – ничего, он после разберется с предательницей.

– Где все эти Бансротовы глашатаи? Кто возвестит о моем возвращении в замок? Кто раструбит о нашей славной победе? Неужели мне глотку надрывать самому?

– Может быть, я, милорд?

– Что? Ты, Джон? Да у тебя же голос хуже, чем у шутовской погремушки из свиного пузыря. Нужно кого-нибудь отыскать посоловьинее, так сказать.

– Будет исполнено, милорд, но… позвольте спросить, господин барон, – Джон Кейлем опасливо поглядел на убитую птицу, – что вы собираетесь делать дальше с этим… монстром?

– Как что? А что, по-твоему, делают с дичью после удачной охоты? Готовят, естественно! Я велю ощипать Черного Лебедя, поджарить его до хрустящей румяной корочки, засунуть ему чеснок в зубы, перец в уши и парочку яблок в зад.

– Если позволите заметить, господин барон, не уверен, что у этой птицы есть уши… Но, осмелюсь поинтересоваться, вы не опасаетесь, что плоть этой твари и ее кровь могут оказаться ядовитыми или попросту непригодными для пищи?

– Уж поверь, к ужину Черный Лебедь будет дымиться на огромном вертеле. Каких трудов стоило его изловить! Он послужит наилучшей праздничной трапезой, которая ознаменует полную и окончательную победу над мерзким остроухим вторженцем. А что до пригодности птицы, то, уж поверь, Джон, я буду давиться, но съем ее, и, к слову, Харнет приготовит все в лучшем виде. Можешь быть уверен: он просто мастер с половником и кухонным ножом, а еще… – тут Танкред вдруг запнулся и застыл на месте.

– Что с вами, господин барон?

– Харнет! – вдруг вспомнил Огненный Змей. – Были ли от него какие-либо вести? Я ведь велел ему сразу же доложить! Связные?! Кто был связным между вами?!

– Эээ… Никого, милорд. Вы ведь сами велели действовать напрямую. Но от вашего слуги не поступало никаких вестей. Я не слышал о нем ничего со времени…

Кейлем не успел договорить – на лице Танкреда отобразилась ярость. Он ринулся в сторону башни Баронессы, а внезапно посетившая его пренеприятнейшая догадка гнала его, подталкивая в спину.

– …сдачи города чужакам, – слегка оторопев, договорил капитан Кейлем. Не получив никаких дополнительных инструкций, он решил продолжить доставку «дичи» на кухню. Самоуправничать и бросаться следом за бароном он не решился.

А Танкред тем временем мчался, как ветер. Оказавшись в башне, он влетел в распахнутую дверь и понесся вверх по ступенькам.

«От Харнета не было вестей!»

Семь ступеней…

«Мерзавец Остроклюв все же сделал последнюю подлость!»

Еще девять…

«Но как он вызнал?! Как сумел пройти через заградительные заклятия?!»

Вот он и на площадке.

Здесь располагалась стена – крепкая на вид и нерушимая каменная кладка. Барон преодолел ее с лету, даже не подумав замедлить бег, – он просто прошел сквозь стену. В нескольких шагах в низкой арке пряталась толстая дубовая дверь. Барон вскинул руки в быстром движении, и с грохотом и жутким скрежетом дверь вылетела из петель и рухнула в комнату, как будто по ней ударили тараном. Танкред бросился в помещение и…

Все дальнейшее произошло за считаные мгновения, но перед глазами Огненного Змея все жило будто бы в своем отличном временно́м потоке: окружающее казалось замедленным, как будто постаралась одна из чародеек Неллике. Но не магия была причиной всему, а лишь ужас мгновенного осознания. Такое случается, когда подсознательно ты уже начинаешь понимать, что должно произойти, хотя четкая мысль (и уж, само собой, препятствование пока не свершившемуся) еще не сформировалась. Он. Забыл. Снять. Свой. «Костюм».

Баронесса вжалась в стену, прячась в темном углу, куда не проникало солнце, – на ее лице были непонимание и крайнее удивление. Что касается Харнета, то губы его были решительно поджаты, а брови – нахмурены: он был собран и готов…

Танкред даже не успел закричать «Нет!», ему удалось едва вскинуть руку в защитном жесте, когда его верный слуга выдернул закрепляющие крючья. Три освобожденные тетивы на сложном механизме, напоминавшем некий диковинный и гротескный арбалет, будто бы вздохнув с облегчением, спустились, выбрасывая вперед три толстые стрелы…

Танкред Бремер упал на спину, сбитый с ног. Голова стала напоминать наполненную утренним светом комнату, в которой кто-то начал одну за другой задергивать шторы на окнах. Тьма стала наползать на его рассудок стремительно и безжалостно… В боку Огненного Змея, плече и в правой стороне груди торчали все три стрелы, глубоко застрявшие в его теле. Серебристый камзол с высоким воротником стал пропитываться кровью так, будто он воистину был сделан из металла и начал ржаветь.