Читать книгу "Секрет опричника; Преступление в слободе - Борис Сударушкин"

– Что-то я не слышу в твоем голосе энтузиазма?

– Существует вероятность, что, кроме истлевших мешков, в тайнике больше ничего не осталось – все золото вымыли грунтовые воды, и теперь его надо по всей Сибири искать.

Я согласился, что такая вероятность допустима, но не надо отчаиваться раньше времени. Кто знает, может, прохудился всего один мешок, золото из которого и обнаружил незадачливый геолог?

Следующий мой вопрос был о Сорни Экве – Золотой бабе, судьба которой так причудливо переплелась с историей Теминского золота.

– По пути в Среднюю Азию ко мне недавно заезжал археолог Малов. До экспедиции в Отрар он с группой по изучению аномальных явлений побывал в тайге под Листвянском и нашел тот самый водопад с пещерой, изображенный в тетради геолога Щелыкова. Золотой бабы в пещере не нашли, но что странно – в ней обнаружили следы очень сильного пожара. Объяснить его причину не удалось, разве лишь каким-то немыслимым образом в пещеру попала молния.

– А как насчет аномальных явлений? Может, этот пожар – их следствие?

– Проведенные членами экспедиции исследования вроде бы подтвердили предположение Малова, что пещера находится в зоне аномальных явлений: это показывали биорамки, были замечены странные колебания магнитных стрелок, у многих членов экспедиции после пребывания там появилась непонятная слабость и сонливость. Но никаких трубных звуков, которые слышал Малов, не отмечено. А главное – нет самой Сорни Эквы. То ли она сгорела в огне этого загадочного пожара, то ли пожар возник, когда ее там уже не было. Кстати, я разговаривал об этом со Степаном Степановичем – научным сотрудником Оружейной палаты, с которым ты знаком. Так вот, по его инициативе специалисты провели дополнительное исследование золотого блюда с изображением женщины с ребенком и пришли к выводу, что оно не византийской работы, как предполагалось раньше, а изготовлено еще римскими мастерами. Вспомни рассказ Малова о взятии Рима племенами вестготов и угров – предков биармов, которые, вернувшись на родину, поклонялись каким-то античным статуям. Если золотое блюдо с изображением Сорни Эквы – из Рима, значит, и сама она могла оказаться оттуда. Таким образом, легенда получает очень веское подтверждение.

Я согласился с Марком, что эти сведения сами по себе очень любопытны, но они не дают ответа на вопрос – сохранилась ли Сорни Эква до наших дней и где ее искать?

– Ты прав, – вздохнул Марк. – У меня, честно признаться, была надежда, что ее удастся найти Малову. Теперь я почти не сомневаюсь, что геолог Щелыков видел в этой пещере под водопадом именно Сорни Экву, Золотую бабу. Но что с ней дальше произошло? Как мог возникнуть пожар в пещере, воздух которой насквозь пропитан брызгами водопада? Все это очень странно…

От загадки Сорни Эквы мысли мои перенеслись к тайне медных свитков, обнаруженных в пещере на берегу Мертвого моря, вспомнилась попытка Малова разгадать эту тайну. Предположение, что с целью овладения записями с расшифровкой древних текстов на него напал Габров, не подтвердилось, однако мои подозрения в отношении этого человека так и не рассеялись. Была в его поведении какая-то особая нервозность, которая, как правило, наблюдается у людей с нечистой совестью. Об этом я и сказал сейчас Марку.

– В данном случае интуиция тебя не обманула. В тот самый день, когда было совершено нападение на археолога, Габров получил документы на выезд из России.

– Ну и что из того? Ничего криминального тут нет, сейчас многие уезжают.

– Я их тоже не осуждаю, скатертью дорога. Но Габров уехал не по-хорошему. Не соседка, а он первым наткнулся в подъезде на оглушенного археолога – и бежал, испугавшись, что происшествие, связанное с вызовом в милицию и дачей свидетельских показаний, помешает ему своевременно уехать за границу. Вероятно, он видел и нападавшего – Крашилова: тот сообщил на допросе, что, когда выскочил из подъезда, ему навстречу попался какой-то интеллигентный мужчина средних лет, с портфелем. Судя по приметам, это был Габров, который, увидев своего раненого, истекающего кровью приятеля, бросился назад и прятался во дворе, пока не уехала «скорая помощь».

– Я нутром чувствовал, что он подлец!

– В придачу ко всему он уехал за границу тайком от жены.

– Как тайком?!

– Вернулась с работы – а Габрова уже нет. Из всех икон, висевших у них в квартире, он ей на память одну, самую большую оставил, которая не представляла собой коммерческой ценности и была неудобна для транспортировки. Вот такая история произошла на Гоголевском бульваре.

– Мерзкая история. А откуда ты про иконы узнал?

– От Малова. Он, прежде чем ко мне зайти, побывал у Светланы Андреевны, выразил ей свои соболезнования.

– Жалко женщину.

– А может, все к лучшему? Малов взял ее с собой в экспедицию в Отрар. Как я понял, он к ней со студенческих лет был неравнодушен, но отступил в сторону и в холостяки записался, когда она предпочла ему Габрова. Малов уверен, что это он похитил его записки в общежитии, но молчал, чтобы не сделать больно Светлане Андреевне, которая любила этого проходимца.

– Зачем они ему потребовались? Просто хотел досадить Малову?

– Нет, тут дело серьезней. Как нам стало известно, на территории Израиля вот уже четверть века ведет поиски тех самых библейских сокровищ, обозначенных в медных свитках, один богатый американец. За эти годы под его руководством были перерыты тысячи кубометров земли, но все безуспешно. Всего в медных свитках, обнаруженных на берегу Мертвого моря, указано 64 места, где хранятся сокровища. И вот совсем недавно в зарубежной печати промелькнуло сообщение, что наконец-то американцу повезло – он раскопал золотую вазу первого века до нашей эры. Ваза была наполнена ладаном – красноватым порошком, состоящим из бальзама, корицы и шафрана, которым в свое время пользовались в ритуальных целях жрецы храма Моисея, разрушенного римлянами. По утверждению Малова, вазу обнаружили в том самом месте, которое он указал в своих записках. Вот и напрашивается вопрос – не с помощью ли Габрова, завладевшего этими записками, ее нашли? Настораживает, что его появление за границей совпало с этой сенсационной находкой. Но вероятна и простая случайность, и это исключить нельзя.

Однако я, несмотря на последнее замечание Марка, был твердо уверен, что никакого совпадения здесь нет. Видимо, в глубине души так считал и Марк, тут же добавивший к сказанному:

– Будем надеяться, с поисками Отрарской библиотеки Малову больше повезет, чем с библейскими сокровищами… Кстати, Иван Алексеевич больше не возвращался к разговору о библиотеке Грозного?

– В последний раз он заявил Окладину, что у него имеется какое-то неопровержимое свидетельство в пользу ее существования.

– Пташников не сказал, в чем состоит суть этого свидетельства?

– А может, у него вообще ничего нет?

Однако Марк не согласился со мной:

– На Пташникова это не похоже.

– Разговор о библиотеке заходил уже несколько раз, поэтому, видимо, мы все-таки займемся ее судьбой вплотную. Пташников прямо-таки горит желанием доказать Окладину, что она – историческая реальность, а не плод фантазии. А в вашей картотеке библиотека Ивана Грозного значится? – наугад спросил я, пытаясь понять, к чему клонит Марк.