Читать книгу "Тайное место - Тана Френч"

Холли приходит в голову, что, возможно, именно за этим он и приехал, а возможно, таков был его резервный план. Он же прагматик. Если не удается осуществить родительские функции, так хотя бы профессиональные.

– Да. – И искренний взгляд, которого он, наверное, ждал. – Обещаю.

Селена в спальне, и Бекка хочет отдать ей тот красный телефон. С длинными объяснениями, которых Селена не в состоянии понять, но когда Бекка говорит, вокруг нее разливается практически святое сияние и она едва не приподнимается над землей, так что, видимо, это нечто хорошее.

“Спасибо”, – говорит Селена и прячет телефон в прорезь матраса, потому что именно там должен лежать секретный телефон, но почему-то ее собственного секретного телефона там больше нет. Может, Крис пришел и забрал его, а свой красный оставил Бекке, чтобы написать ей позже, когда будет возможность, ведь сейчас он, вероятно, занят, только как-то это странно, хотя она не может сообразить почему. Бекка смотрит на нее, и Беккин взгляд падает куда-то внутрь Селены и опускается прямо на то место, которое очень болит. Поэтому она просто говорит спасибо и после уже не помнит, зачем они сюда пришли. Бекка достает из гардероба ее флейту, вкладывает в руки и спрашивает: “Какие ноты тебе нужны?” – и Селена готова расхохотаться, потому что Бекка выглядит такой спокойной и взрослой, так сосредоточенно роется в нотной папке – вылитая сестра милосердия. Хочет сказать: вот кем тебе надо стать после школы – медсестрой, но представляет, какими глазами посмотрит на нее Бекка, и прячет поглубже растущий в гортани комок смеха.

– Телеманна, – говорит она. – Спасибо.

– Вот. – Бекка находит ноты, захлопывает папку. Потом наклоняется и прижимается щекой к щеке Селены. Ресницы Бекки крылышками мотыльков щекочут кожу Селены, а губы у нее каменно-ледяные. От нее пахнет скошенной травой и гиацинтами. Селене хочется прижать ее теснее и вдыхать этот запах, пока не выветрится дурное, пока кровь не очистится, словно ничего никогда не происходило.

Потом Селена успокаивается как может и слушает, как ритм сердца замедляется, как ее утягивает во тьму. Она думает: вдруг, следуя дальше и дальше по тоннелю, она встретит Криса? Он, возможно, и умер, раз уж все так говорят, но не мог же он взять и исчезнуть – ни вкуса его кожи, ни его жаркого будоражащего запаха, ни звонкого заливистого смеха. Наверное, если она как следует сосредоточится, то сможет определить, в каком направлении его искать, но ее все время отвлекают.

В кабинете Маккенны какие-то люди задают ей вопросы. Она молчит и держится, не рыдает, не впадает в истерику.

Как и предупреждала Холли, их вызывают в кабинет Маккенны по одной. Сама Маккенна, пожилой толстый мужик и темноволосая женщина сидят в ряд за длинным полированным столом директрисы. Бекка никогда раньше не замечала – те пару раз, когда она оказывалась тут, она была слишком напугана, чтобы вообще что-либо замечать, – что кресло Маккенны очень высокое, специально чтобы вы чувствовали себя маленьким и беспомощным. Но когда за столом сидят трое, а высокое кресло только у одного, это выглядит забавно: представляешь, как у женщины-детектива ноги болтаются в воздухе или что Маккенна и дядька-детектив карлики.

Они начинают с общих вопросов. Бекка вспоминает себя несколько месяцев назад и воссоздает тот давний образ, съеживается, заталкивает ноги далеко под стул и отвечает по большей части собственным коленкам. Если вы очень стеснительны, на остальное люди обычно не обращают внимания. Дядька-детектив делает пометки в блокноте, подавляя зевок.

Потом женщина-детектив спрашивает, изучая выбившуюся нитку на обшлаге рукава, как бы между делом: “А что ты думаешь о том, что твоя подруга Селена встречалась с Крисом?”

Бекка хмурится в замешательстве:

– Лени никогда с ним не встречалась. Может, они и поболтали раз-другой в “Корте”, но это было давным-давно.

Брови детектива удивленно ползут вверх:

– Ну нет же. Он точно был ее парнем. Ты что, не знала?

– Нет у нас никаких парней, – неодобрительно бурчит Бекка. – Моя мама говорит, я еще слишком мала для этого. – Ей нравится такая формулировка. Вот наконец-то и пригодилось то, что она выглядит как ребенок.

Женщина-детектив, мужчина-детектив и Маккенна – все ждут, пялясь на нее из-за солнечных бликов на поверхности стола. Они такие массивные, такие грозные и волосатые, они думают, что вот сейчас прижмут ее покрепче, рот ее сам собой распахнется и оттуда потоком хлынет информация.

Бекка смотрит на них и чувствует, как ее собственная плоть начинает беззвучно трансформироваться в нечто новое, в некую безымянную субстанцию родом с горных, поросших лесом вершин. Границы ее столь крепки и ослепительны, что эти рыхлые существа слепнут, лишь взглянув на нее; она непрозрачна, она непроницаема, она в миллион раз плотнее, больше и реальнее, чем любой из них. Они ударяются об нее и разлетаются в пыль.

Ночью Холли как можно дольше не засыпает, наблюдая за остальными, словно одним взглядом может защитить их. Она сидит, обхватив руками колени, слишком взбудораженная, чтобы лечь, но понимает, что никто не захочет поговорить. Сегодняшний день выдался очень уж долгим.

Джулия разметалась по кровати. Бекка грезит, глаза темные и громадные, чуть поблескивают, кажется, что она следит за чем-то невидимым. Селена притворяется спящей. В свете из окошка над дверью лицо ее выглядит неважно – опухшее и багровое в нежных местах. Она как будто сильно избита.

Холли вспоминает то время, когда была совсем ребенком и как все рухнуло в мире вокруг и внутри нее. Медленно, незаметно, большая часть налипшего тогда кошмара уже сошла. Время лечит. Она уговаривает себя, что Селене оно тоже поможет.

Хочется в кипарисовую рощу. Она мечтает, как лунный свет омоет их, укрепит их кости, и они смогут выдержать этот груз. Понимает, что безумие даже думать о том, чтоб выбраться туда сегодня ночью, но, засыпая, все равно отчаянно жаждет этого.

Когда дыхание Холли выравнивается, Бекка садится, достает свою булавку и чернила из тумбочки. В полумраке линия синих точек поперек ее бледного живота выглядит, как фрагмент какой-то странной орбиты, от грудной клетки к пупку и обратно к ребрам по другой стороне. Осталось место еще для одной точки.

Селена дожидается, пока и Бекка наконец угомонится. Потом проверяет, нет ли для нее сообщения в красном телефоне, но он пропал. Она сидит в комке простыней и хочет забиться в исступлении, неистовствовать, кричать и царапаться, если это действительно был привет от Криса. Но не может вспомнить, как это делается – руки и голос словно отделены от остального тела, – да и все равно это чересчур хлопотно.

Она мучительно, до тошноты, пытается понять, действительно ли видела его, потому что все время ждала Криса и мечтала о нем. Чем упорнее она старается припомнить, тем коварнее понимание ускользает, и уклоняется, и насмехается над ней. И догадывалась ли она в глубине души, что все так закончится? В конце концов она смиряется, что так никогда и не узнает правды.