Читать книгу "Лорд Теней - Кассандра Клэр"

– Я не могу оставаться среди всего этого холодного железа, – сказал Гвин, и Кит подумал, что он выглядит соврешенно измученным. – А вам, Блэкторнам, стоит зайти в Институт. В его стенах вы в безопасности.

– А как же Эмма и Джулиан? – спросила Ливви. – Возможно, они на улице! Всадники их ищут…

– Магнус отправился за ними, – заверил ее Алек. – Он проследит, чтобы с ними всё было в порядке.

Ливви мрачно кивнула, но все еще выглядела обеспокоенной.

– Диана, возможно, нам понадобится ваша помощь, – продолжил Алек. – Как только Магнус вернется, мы отправим детей в Аликанте.

– Кого именно? – уточнила Диана. Ее обычно мягкий, низкий голос охрип от усталости. – Только ваших, или…

– Тавви с Друзиллой тоже, – сказал Алек. Он смерил взглядом Тая и Ливви; Кит догадывался, что, будь его воля, Алек бы и близнецов забрал – но знал, что они этого ни за что не потерпят.

– А, – сказала Диана. – Могу ли я предложить вам поселиться не в Аликанте у Инквизитора, а у меня на Флинтлок-стрит? Было бы хорошо, если бы Когорта знала, что вы прибыли.

– Ты меня опередила, – сказал Алек. – Лучше, чтобы Диарборны и им подобные нас не засекли, особенно перед заседанием Совета. – Он нахмурился. – И, надеюсь, прежде чем нам придется уехать, мы успеем снять с Марка и Кристины связующее заклятье. Иначе они могут не суметь…

– Одного из Всадников убили, – сказал Кит.

Все уставились на него. Он сам не знал, почему вдруг заговорил. Мир вокруг словно потерял равновесие, и важными становились странные вещи.

– Вы же помните, – продолжил он. – Это почему они в конце сбежали. Один из них умер, и остальные это почувствовали. Может, Джулиан и Эмма сразились с ними и победили.

– Никто не смог бы убить Всадника Маннана, – отрезал Гвин.

– Эмма смогла бы, – возразила Ливви. – Если бы Кортана…

Колени Кита подогнулись – в высшей степени внезапно, чего он совершенно не ожидал. Вот только что он стоял – а в следующий момент уже осел на колени в холодную лужу, дивясь, почему не может подняться.

– Кит! – вскрикнула Диана. – Алек, в бою он ударился головой… он сказал, что ему не больно, но…

Алек уже шагал к Киту. Он оказался сильнее, чем выглядел. Он подхватил Кита на руки и поднял; при движении голову Кита пронзила горячая боль, и над ним сомкнулась милосердная серая мгла.

После, в сумерках, они лежали на кровати – голва Эммы на груди Джулиана. Сквозь мягкую ткань его футболки она чувствовала, как бьтеся его сердце.

Они высушили волосы полотенцами, переоделись в сухое и свернулись под одним одеялом. Их ноги переплелись; Джулиан медленно, задумчиво гладил ее по распущенным волосам.

– Скажи мне, – произнес он. – Ты говорила, я должен кое-что узнать. И я тебя остановил, – он помедлил. – Скажи это теперь.

Она сложила руки у него на груди и оперлась на них подбородком. Джулиан вполне расслабленно обвивал Эмму своим телом, но в его лице было больше чем любопытство; она видела в глубине его глаз напряжение, необходимость узнать. Сложить воедино все то, что пока что никак не складывалось.

– Я никогда не встречалась с Марком, – сказала она. – Это все был обман. Я попросила его притвориться, будто мы встречаемся, и он сказал, что уже обязан мне жизнью, так что он согласился. Мы никогда не встречались по-настоящему.

Его пальцы так и застыли у нее на волосах. Эмма сглотнула. Это надо было пережить, не думая, возненавидит ее Джулиан в итоге или нет. Иначе она никогда не сумела бы договорить до конца.

– Зачем вам это было нужно? – осторожно спросил он. – Зачем Марку причинять мне боль?

– Он не знал, что причиняет тебе боль, – сказала Эмма. – Он не знал, что между нами что-то было, пока мы не отправились в страну фэйри. Там он все выяснил, и сказал мне, что с этим пора кончать. Вот почему в Лондоне я все это оборвала. Марк не переживал. У нас не было таких отношений.

– Так, значит, Марк не знал, – проговорил он. – В таком случае, зачем это было тебе? – Он поднял руку. – Впрочем, неважно. Я знаю ответ: чтобы я тебя разлюбил. Чтобы мы расстались. Я даже знаю, почему ты выбрала Марка.

– Как бы я хотела, чтобы это мог быть кто-то другой…

– Никто другой не заставил бы меня тебя возненавидеть, – невыразительно сказал он. – Никто другой не заставил бы меня от тебя отказаться. – Он приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз.

– Объясни мне, – произнес Джулиан. – Ты любишь меня, а я – тебя, но ты хотела все это разрушить. Ты была так решительно настроена, что втянула в это Марка, чего, я знаю, никогда бы не сделала, не будь ты в отчаянии. Так отчего, Эмма, ты впала в такое отчаяние? Я знаю, что любовь между парабатаями под запретом, но это идиотский Закон…

– Это не идиотский Закон, – сказала она.

Он моргнул. Волосы у него уже успели высохнуть.

– Если тебе что-то известно, Эмма, – тихо проговорил он, – самое время мне рассказать.

И она рассказала. Ни о чем не умалчивая, она передала ему всё, что рассказал ей Малкольм о проклятии парабатаев, как он оказывал ей милость, убивая, иначе они с Джулианом стали бы свидетелями смерти друг друга. Как нефилимы ненавидели любовь. Как Джем всё ей подтвердил: ужасный жребий влюбившихся друг в друга парабатаев; смерть и разрушение, которые те несли всем вокруг. И ни один из них никогда не сумел бы стать простецом или обитателем Нижнего мира, чтобы разорвать эту связь. Быть Сумеречными охотниками – это стало частью их души, и изгнание из семьи их уничтожило бы.

Пламя камина отбрасывало на лицо Джулиана и на его волосы темно-золотой отсвет, но Эмма видела, как он побледнел, и как черты его лица становились всё более резкими по мере того, как она говорила. Снаружи мерно шумел дождь.

Когда она закончила, Джулиан долго молчал. Во рту у Эммы пересохло, словно она наелась ваты. Наконец она уже не могла это выдерживать и подалась к нему, спихнув подушку на пол.

– Джулс…

Он вскинул руку.

– Почему ты мне ничего этого не рассказывала?

Эмма с несчастным видом посмотрела на него.

– Потому что так сказал Джем. Что будет только хуже, если мы узнаем, что то, что между нами, запретили не зря. Поверь, я знала то, что знала, но это не заставило меня меньше тебя любить.

Его глаза в тусклом свете казались такими темно-синими, что походили на глаза Кита.

– И ты решила заставить меня тебя возненавидеть.

– Я пыталась, – прошептала она. – Я не знала, что мне еще делать.

– Но я никогда не смог бы тебя возненавидеть, – сказал он. – Ненавидеть тебя – всё равно что ненавидеть саму мысль о том, что в мире происходит хоть что-то хорошее. Это было бы как смерть. Эмма, я думал, что ты меня не любишь. Но я никогда тебя не ненавидел.