Читать книгу "Андрей Сахаров. Наука и Свобода - Геннадий Горелик"

Практические политики, конечно, практически смотрели на этого морального политика, стараясь использовать его международный и отечественный авторитет в своих целях — целях общественных и личных, вполне благородных и карьеристских.

Через две недели после прекращения сахаровской ссылки министр иностранных дел и член Политбюро Шеварднадзе направил Горбачеву объемную справку о политических взглядах Сахарова. Вполне объективный реферат работ 1968—1975 годов сопровождался лаконичным резюме: «Некоторые аспекты его высказываний заслуживают внимания».[547]

Так руководители страны получили официальную возможность поразмыслить над сахаровскими размышлениями — двадцать лет спустя.

А стране в целом пришлось ждать еще почти год, чтобы познакомиться со взглядами академика Сахарова без помощи интерпретаторов — первые его статьи и интервью появились в конце 1987 года. Свободное же общение со страной началось только в 1989 году, в ходе первых в советской истории выборов, которые включали в себя и реальный выбор.

За работой съезда народных депутатов, который открылся 25 мая и транслировался по телевидению, следили и страна, и мир. Народный депутат Сахаров выступал по самым принципиальным проблемам перестройки государства. В первый день съезда он выступил против манипуляций, нацеленных на фактическую передачу власти старому партийно-государственному аппарату. В последний день съезда он предложил принять Декрет о власти, который начинался с отмены (шестой) статьи Конституции, закреплявшей «руководящую и направляющую» роль партии в обществе.

Перечеркнутая шестерка стала популярным транспарантом, который воплотился в жизнь меньше чем через год.

Демократическая часть депутатов — Межрегиональная группа — была меньшинством. Еще меньшее меньшинство составляли те, кто вполне ощущал и продумывал свою ответственность за будущее страны.

Убежденный «эволюционер» Сахаров знал, что социальный взрыв бывает вполне естественным явлением, мало зависящим от конкретных смутьянов. Вода начинает кипеть — совершенно неожиданно для того, кто это видит впервые, — при вполне определенной температуре. Даже если ее тщательно продистиллировать — «очистить от смутьянов».

Социального взрыва Сахаров не хотел ни в коем случае, и все его усилия были направлены на то, чтобы изменить устройство советского имперского котла, прежде чем его содержимое закипит и взорвет сам котел. Однако в цэковской котельной сильно было мнение, что надо просто держать крышку котла покрепче, а там, глядишь, он сам собой и поостынет.

Один из таких кочегаров, последний советский руководитель КГБ, 8 декабря 1989 года направил Генеральному секретарю Горбачеву «в порядке информации» — секретное донесение с грифом «особой важности», озаглавленное «О политической деятельности А.Д. Сахарова». Шеф КГБ много чего знал о деятельности Аскета и Лисы — под такими именами А.Д. Сахаров и Е.Г. Боннэр фигурировали в 583 томах собранных материалов «оперативной разработки». Но все эти материалы, видимо, настолько утратили актуальность в эпоху перестройки, что их к тому времени уже уничтожили «путем сожжения» (последние (?) семь томов — 6 сентября 1989 года).[548]

Развившаяся к тому времени гласность и традиционно развитая сеть информаторов обеспечили фактическую объективность этого донесения, а глава КГБ не скрыл от руководителя страны своего отношения к фактам.

Избрание А.Д. Сахарова народным депутатом СССР было воспринято его сторонниками в нашей стране и за рубежом как смена статуса «правозащитника-одиночки» на положение одного из лидеров легальной оппозиции. Это, в частности, дало ему возможность не только лично пропагандировать свои идеологические схемы, но и пытаться претворять их в жизнь через других членов межрегиональной группы депутатов.

В рассмотрении национального вопроса А.Д. Сахаров исходит из «необходимости разрушения имперской», по его словам, национально-конституционной структуры СССР, которая является «инструментом угнетения других народов». Взамен им предлагается объединение независимых республик на основе нового союзного договора. Он считает «абсолютным безумием» платформу КПСС по национальному вопросу, реализация которой, как он полагает, неминуемо приведет к выходу некоторых республик из состава СССР.

Не являясь лично организующим звеном в деятельности радикально настроенных депутатов и участников неформальных объединений, А.Д. Сахаров стал их знаменем, своеобразным моральным символом и автором многих политических инициатив. Так, он одним из первых выдвинул тезис о необходимости отмены статьи 6 Конституции СССР, что впоследствии стало ключевым требованием радикалов. Его «Декрет о власти» сыграл роль политической платформы как межрегиональной группы депутатов, так и многих клубов избирателей.

Учитывая амбициозность А.Д. Сахарова, излишнее внимание к нему средств массовой информации, следует ожидать, что он будет стремиться и в дальнейшем играть роль «генератора оппозиционных идей».[549]

Тот, кто подписал это донесение, свою амбициозность продемонстрировал спустя полтора года участием в государственном перевороте — в последней порции «абсолютного безумия» КПСС, взорвавшей советский котел.

Председателя КГБ можно заподозрить, что он, предостерегая Горбачева от потакания радикалам, преувеличил общественную роль давно подопечного ему академика. Уж больно неоратором и негероем выглядел этот народный депутат.

А как выглядела тогдашняя жизнь Сахарова в глазах дружеских и в то же время заморских, рассказывает Нина Буис, впервые увидевшая Сахарова спустя несколько месяцев после его возвращения из горьковской ссылки.

Я приехала в Москву, чтобы переводить для моих друзей из организации «Ученые за общественную информацию», — они собирались провести интервью с Сахаровым.[550] С Еленой Боннэр я познакомилась за год до того в Америке, после ее операции на сердце, и перевела ее книгу «Постскриптум: книга о горьковской ссылке». А задолго до того, в 1974 году, я перевела статью Сахарова «Мир через полвека» для журнала «Saturday Review».

В их квартиру на улице Чкалова мы пришли в тот самый день, когда немецкий пилот-любитель Матиас Руст посадил свой самолетик на Красной площади [28.5.1987], миновав пограничников и произведя еще одно потрясение старого советского порядка.