Читать книгу "Тюрки и мир. Сокровенная история - Мурад Аджи"

В этой связи нельзя не привести начало «греческого» алфавита, который греки взяли, согласно их легенде, от дракона, заморского царя. Альфа, бета, гамма, дельта… С греческого эти слова не переводятся, а на тюркском они звучат очень конкретно: «Алп бити гамаг делте…» – «Священное писание божественного героя излагай все целиком (без изъятий)…» Это были слова-наставления пишущему.

С подобных слов начинался древнетюркский алфавит, потом традиция перешла в иудейскую и арабскую культуру.

Подмена философской категории «Бог» происходила тогда, а вовсе не исправление. Бог стал «ошибкой» для российских христиан. Отсюда споры, как писать «Исус» или «Иисус». Разумеется, спорили не о лишней букве, а о месте пророка, которого европейцы поставили на место Бога и предлагали это же сделать России… При чем здесь буква? Не о ней же шла речь в Писании, не о ней велся спор.

Иезуиты, начавшие то исправление, даже не заметили, как в очередной раз сами обнажили свои тюркские корни и себя. «Ересь», «орден», «католичество» – тюркские слова, прижившиеся на Западе, с ними все понятно. Но «Иисус» отчасти – тоже. Звучит непривычно, тем не менее буква «и», добавленная к слову, в тюркской языковой традиции означала «следуй за».

Во времена святого Августина писали Исус, но когда христианство укрепилось, стали писать Иисус, что подразумевало «следуй за Исусом». Этот пример еще раз убеждает в том, что тюрки, ставшие католиками, ничего, кроме тюркского же, придумать не могли… Так устроен мир, в котором придумать что-то новое чрезвычайно трудно.

Руководили редактированием тюркских книг греки и итальянцы, даже не славяне. Тех не подпустили, они в своей Церкви свободными не были. Отсюда и slave.

Никого не смутило, что редакторы не знали языка, на котором написаны древние книги. Иезуиты пользовались уже готовыми оригиналами, отпечатанными в типографии Генуи. Славянам предлагали новые книги, называя их «исправленными». И все. Точно так иезуиты поступали в Индии, Армении, Египте, всюду шла откровенная подмена. Вернее, подлог… И начинали его на Западе, в иезуитских университетах.

Ошибки не правили, наоборот, их вносили в текст.

События тех лет, пожалуй, лучше всего проясняет «Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидьяконом Павлом Алеппским». Очень редкая книга. Трехтомник переполнен деталями, достойными глубоких размышлений. И вздохов. Факты, подмеченные столь высоким очевидцем, впечатляют, они, надо заметить, очень отличаются от сочинительства российских историков.

…Патриарх Макарий, прибыв в Москву днем 2 февраля 1655 года и общаясь по дороге с русским духовенством, отметил большое число священников, которые вообще не знали обряда службы. Им только что дали сан. И дали формально, не обучив элементарному. Почему? Оказывается, старых священников постигла смерть от моровой язвы. Всех сразу унесла эпидемия.

Ничего не зная о расправах над патриархами Русской церкви, в естественную смерть старых священников Макарий в глубине души все-таки не поверил. У него даже мелькнула опасная мысль о некой странности эпидемии, которая касалась почему-то лишь духовенства.

В России, где исправляли священные книги, где убивали за веру, его сомнение было вполне нормальным явлением.

Служителей Церкви славянам катастрофически не хватало, особенно в провинции, и грек по их просьбе стал давать иным людям церковный сан, потому что приходы годами стояли без служителей. При Никоне священники умирали семьями. «Эпидемия» задевала те приходы, где не желали менять Бога на Иисуса Христа…

Так реформировали Русскую церковь, так вводили порядки, от которых седели даже младенцы.

Это очень далеко идущая подробность, потому что известно, что до 1589 года, то есть до принятия на Руси христианства, греческим священникам запрещалось вести службу в русских храмах, не то что рукополагать в сан. В архиерейской присяге Русской церкви еще при Иване Грозном оставалось обещание «не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиерейские кафедры». При Годунове эти слова вычеркнули.

Простых греков прежде вообще не допускали в русские церкви, для них строили отдельные – христианские… Не правда ли, примечательный факт, всецело дополняющий картину «крещения» Руси греками в Х веке? Вот он, тот самый недостающий штрих!

Царь Алексей силой проводил христианизацию, целые деревни разом по его приказу солдаты загоняли в реку, «крестили» до двадцати тысяч человек в день. Так продолжалось месяцами и годами. Начинали с Москвы и ее пригородов… Огромнейшая цифра, ее Макарию назвал Никон, не ведавший, что выдал тайну. В стране, официально в Х веке принявшей христианство, такой цифры быть не могло.

Или – страна не была христианской?!

Здесь одно из двух. Но действительно крестили тысячами, что видно и из других источников. Крещенных по христианскому обряду объявляли славянами, им вручали от царя подарки – лоскут ткани на рубашку или монетку. Кто был из среднего сословия, тот мог получить должность в государственной конторе. Далеко не все русские понимали, что становились славянами, другим народом. Они по-прежнему справляли те же обряды в тех же храмах, которые никак не менялись с принятием христианства и приходом нового священника. Крещение многие принимали за царскую блажь.

Кто мог, крестился несколько раз. За подарки, конечно. О церковной статистике не думали, а она велась. Не с неба падали цифры. «Христианские» заботы лежали в стороне от паствы и задевали тогда лишь духовенство.

Одним из первых от царского произвола пострадал епископ Павел Коломенский, очень достойный и образованный человек, с высоким авторитетом, он, как и весь цвет старого русского духовенства, не признал утвержденные царем изменения таинств веры и обрядов. Назвал их отходом от Бога. И, отправляя себя на верную гибель, заявил: «С того времени, как получили правую веру по наследству от отцов и дедов благочестивых, мы держались этих обрядов и этой веры и теперь не согласны менять их».

Фраза стоила ему жизни.

Епископа вместе с его близкими сослали в специально созданный для ссылки монастырь, откуда никто не возвращался живым. То был первый концлагерь в России с порядками, которым позавидовали бы инквизиторы. Потом число их резко возросло.

Греческий патриарх Макарий, что покажется странным для христианина, узнав о трагедии коломенского епископа, был ею доволен. Ему понравилось, как христолюбивый царь Алексей вел диалог с оппонентами. «Это прекрасный закон», писал грек, «епископ достоин того»… Божья заповедь «Не убий» была пустым звуком в России, в чем убедились миллионы и миллионы людей. Их убивали за веру в Бога, за то, что они не желали ей изменять.

Своим «богоугодным» поведением порадовал греческого патриарха и Никон, который привез в Москву людоедов, чтобы те заживо съедали противников христианства. Было, оказывается, и такое в славянской России. Макарий рассказал о своей беседе с улыбчивыми лопарями… И это отмечено в его путевых заметках! Разумеется, безо всякого осуждения.