Читать книгу "Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане - Агата Кристи"

Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:

— Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее… был у отца под башмаком.

— Интересно. — Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. — Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.

Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.

— Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?

Ланс взял его, проглядел и положил на стол.

— Да, — подтвердил он, — я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало — здесь, в кабинете?

— Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».

Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.

«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?

Береги себя.

Твой Ланс».

— Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?

Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.

— Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. — Секунду помолчав, он с откровенным любопытством спросил: — Почему вы об этом спрашиваете?

— Хотелось бы знать, — сказал инспектор Нил, — почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему он так поступил?

Ланс рассмеялся.

— Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.

— Да, — согласился инспектор Нил. — Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?

— Ну, — с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, — не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…

Инспектор Нил докончил предложение за него:

— Делать этого был не должен?

Ланс расплылся в улыбке:

— Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.

Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить — это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в сознании инспектора Нила.

— Ага, легок на помине, — пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился — увидел Ланса.

— Привет, — сказал он. — Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.

— Жажда работы обуяла, — отшутился Ланс, — так что вот я пред тобой, готовый приносить пользу. Чем прикажешь заняться?

Персиваль произнес с раздражением:

— Пока ничем. Абсолютно ничем. Нам надо четко определить поле твоей деятельности. Выделить тебе кабинет.

Ланс с легкой усмешкой вопросил:

— Кстати, старина, почему ты избавился от роскошной Гросвенор и поменял ее на это кувшинное рыло?

— Ланс, это уже чересчур, — вспылил Персиваль.

— Вот уж точно изменение к худшему, — продолжал развлекаться Ланс. — Я дождаться не мог, когда увижу роскошную Гросвенор. С чего тебе пришло в голову ее уволить? Решил, что она слишком много знает?

— Нет, конечно. Чушь какая-то! — сердито возразил Персиваль, и его бледное лицо залилось краской. Он повернулся к инспектору. — Не обращайте на моего брата особого внимания, — холодно сказал он. — У него своеобразное чувство юмора. — Потом добавил: — Я никогда не был очень высокого мнения об умственных способностях мисс Гросвенор. У миссис Хардкасл прекрасные рекомендации, она отличный работник, да и требования у нее весьма скромные.

— Весьма скромные требования, — повторил Ланс, поднимая глаза к потолку. — Знаешь, Перси, экономить на сотрудниках — я не сторонник такой политики. Кстати, коль скоро сотрудники проявили преданность фирме в эти трагические недели, может, есть смысл всем без исключения повысить зарплату?

— Ни в коем случае, — отрезал Персиваль Фортескью. — Это совершенно лишнее, совсем не ко времени.

От инспектора Нила не укрылся дьявольский огонек, мелькнувший в глазах Ланса. Персиваль, однако, ничего не заметил — был слишком огорчен.

— У тебя всегда какие-то экстравагантные фантастические идеи, — пробурчал он. — Фирма в таком состоянии, что экономия — наша единственная надежда.

Инспектор Нил тактично кашлянул.

— Об этом, в частности, я и хотел поговорить с вами, мистер Фортескью, — обратился он к Персивалю.

— Слушаю, инспектор. — Персиваль переключил внимание на Нила.

— Я хочу высказать некоторые соображения, мистер Фортескью. Мне известно, что последние полгода, а то и год, вас очень беспокоило поведение вашего отца.

— Он был нездоров, — категорично ответил Персиваль. — В этом нет никаких сомнений.

— Вы безуспешно пытались убедить его в том, что он должен навестить доктора. Он отказался наотрез?

— Да, наотрез.

— А вы не подозревали, что ваш отец поражен болезнью, известной в обиходе как маниакальный синдром? В таком состоянии проявляются признаки мании величия, раздражительности, и рано или поздно оно приводит к безнадежному безумию.

Персиваль заметно удивился.

— Вы на редкость проницательны, инспектор. Представьте, я боялся именно этого. Потому и настаивал, чтобы отец показался врачу.

— Вы безуспешно пытались его уговорить, — продолжал Нил, — а он тем временем успешно разорял вашу фирму?

— В общем, да, — согласился Персиваль.

— Прискорбное положение, — заметил инспектор.