Читать книгу "История франков - Григорий Турский"

Что же касается трапез с мирянами, то она не ввела ничего нового, действовала так же, как обычно происходило и при госпоже Радегунде, – она лишь предлагала хлеб от причастия истинным христианам, но это вовсе не доказывает, что она когда-либо разделяла его с ними. Затем пришел черед поговорить об обручении. Она приняла на себя обязательства по устройству судьбы своей сироты-племянницы, и сам епископ, духовенство и часть городской знати присутствовали на этом событии. Если в том, что она совершила, находят преступление, она готова попросить прощения у всех присутствующих. В самой же обители никаких пиров, конечно, не проводилось.

Голословно утверждение и по поводу шелковой одежды. Аббатиса представила в суде монахиню из благородной семьи, которая подарила ей шелковую шаль, взятую ее у родителей. Она отрезала от нее небольшой кусочек для собственных нужд, ибо того, что осталось, оказалось более чем достаточно, чтобы изготовить подходящий покров для алтаря. Отрезанный ею кусок вовсе не был нужен для алтарного покрова, поэтому из остатка она сделала пурпурную кайму для платья своей племянницы.

Подарившая шелковую шаль монахиня Дидимия подтвердила, что аббатиса сообщила все точно, до мельчайших подробностей. Что же касается золотых листочков и украшенной ими повязки, то она позвала Маккона, вашего собственного представителя, который показал, что он сам отдал ей двадцать золотых, подарок от жениха упомянутой племянницы, из которых она и изготовила украшение, не тратив средства, принадлежавшие обители.

Затем Хродехильду и Базину спросили, может быть, они уличат аббатису – чего да не будет! – в блуде, который запрещает Господь, или в убийстве, или, может быть, в колдовстве, или в другом значимом преступлении, за что она должна подвергнуться наказанию. Они отвечали, что ничего не могут добавить, кроме того, что они уже говорили и что она делала, по их мнению, с отступлением от Устава. Они закончили тем, что указали на то, что несколько монахинь забеременели. С нашей точки зрения, это не было их виной. Бедных девушек предоставили самим себе, и так продолжалось в течение многих месяцев, поскольку ворота в их обитель сломали, и аббатиса не могла присматривать за ними, в результате чего они и согрешили.

Мы расследовали все пункты обвинения один за другим и в результате пришли к выводу, что против аббатисы нельзя выдвинуть ни одного обвинения. По некоторым вопросам, которые возникли, мы сделали ей отеческое внушение и предложили, чтобы она сделала все от нее зависящее, чтобы не допустить подобную критику в будущем.

Обвинения же против двух вышеупомянутых монахинь оказались более серьезными. Они не вняли советам епископа, когда тот посещал обитель и увещевал их не покидать ее, но всячески поносили и унижали епископа и почти топтали его ногами. Они также сломали замки, распахнули настежь ворота, спровоцировав мятеж, а затем бежали из обители, побуждая тем самым остальных бежать с ними и разделить вместе с ними грех.

Когда же епископ Гундегизил прибыл в Пуатье вместе с остальными епископами своей провинции по приказу короля, велевшего рассмотреть дело, и приказал вышеупомянутым монахиням явиться на допрос в их собственную обитель, они не подчинились его приказу. Когда затем сами епископы отправились в церковь Святого Илария, где разместились монахини, и начали их там увещевать, выполняя свой пастырский долг, те вновь начали бунтовать, избили епископов и сопровождавших их лиц палками и пролили кровь дьяконов внутри церкви.

Когда же по королевскому повелению туда был направлен пресвитер Теотар и был назначен день для слушания, они снова не подчинились. Ворвавшись в обитель, они разожгли костер из бочонков на церковном дворе, выбили топорами и ломами двери и также подожгли их. Избив и ранив всех монахинь, находившихся в обители и даже в молельне, они разграбили обитель, разорвали одежду аббатисы и растрепали ее волосы, затем протащили ее по улицам на посмешище и заперли. Хотя ее и не связали, она явно пострадала.

Когда наступил праздник Пасхи, епископ предложил за аббатису выкуп, чтобы она, по крайней мере, наблюдала за церемонией крещения, то они даже не стали его слушать. Тут вмешалась Хродехильда, заявляя, что все это было совершено без ее ведома и явно без ее одобрения. Она добавила, что только благодаря ее вмешательству аббатису не убили. Отсюда стали ясны ее истинные намерения – убийство замышлялось.

Это можно понять из того, что ее люди жестоко убили у гробницы святой Радегунды монастырского слугу. Таким образом, они вели себя все хуже и хуже, совершая все более гнусные дела. Несмотря на то что их много раз просили прекратить свои бесчинства, они отказывались сделать это. Напротив, когда они занимали здания обители, они упорствовали, отказываясь выдать самых яростных мятежников из своей банды, причем не выполняли распоряжения даже самих королей.

Несмотря на приказы правителя, они продолжали свой вооруженный мятеж, сражались против воинов графа и жителей города стрелами и копьями, действуя самым безнравственным образом. Когда они выходили из обители, чтобы предстать перед судом, то преднамеренно унесли самый Святой Крест, который затем их вынудили вернуть обратно в церковь.

Стало очевидно, что они совершили необычайно серьезные преступления, причем число обвинений продолжало расти. Когда мы потребовали от Хродехильды и Базины, чтобы они попросили прощения у своей аббатисы за совершенное ими зло и возместили тот урон, который принесли вследствие своего дурного поведения, они отказались это сделать. Напротив, они настаивали на том, что хотели бы убить ее, причем сделали свое признание перед всеми.

Следуя установлениям церкви, мы постановили отлучить их от церкви, прежде чем они понесут соответствующее наказание. Сама же аббатиса должна вернуться на прежнее место.

По всем вопросам мы действовали в соответствии с вашими (королевскими) распоряжениями, соблюдая церковные установления, невзирая на лица. Мы не руководствовались ничьими интересами. Что же касается остального, то все зависит от вашего благочестия и власти, если вы собираетесь проявить свою королевскую власть, распорядиться насчет возвращения на соответствующее место всей собственности, принадлежащей обители, как определяется актами дарения ваших и прежних государей высочеств. До сих пор вышеупомянутые Хродехильда и Базина игнорировали наши требования вернуть все обратно по доброй воле.

Если вы отдадите соответствующее распоряжение, то ваши собственные милости и тех, кто правил до вас, продолжатся вечно. И не позволяйте им, чтобы не случилось еще более худшего, возвращаться в сие место, которое они вероломно и безбожно разорили. Не позволяйте им даже надеяться на возвращение, пока все не будет восстановлено.

По милости нашего Господа, когда все вернется на свое прежнее место, пусть наша церковь не несет никакого ущерба. Пусть при правоверных королях все принадлежит Богу. Пусть установления Отцов Церкви соблюдаются, что нам помогает в нашем пастырском деянии, а вас побуждает к новым деяниям в устроении королевств ваших. Пусть Христос наш Господь хранит и ведет вас, пусть Он продлевает царствование ваше на многие годы и дарует вам вечную жизнь».