Читать книгу "Мировая история в легендах и мифах - Карина Кокрэлл"

Он бросился на палубу и на castillo de ргоа, и увидел… бенедиктинца Корвина в опущенном на самые глаза капюшоне. И тот откинул капюшон, и Христофор увидел, что волосы у того отросли — длинные, густые, и шрамы от ожогов совершенно затянулись, словно их и не было. И Корвин повернулся к нему, подмигнул весело и сказал с издевкой:

— Вот видишь, все теперь правильно. Это совсем не трудно — идти к своей цели несмотря ни на что. Все теперь правильно, — повторил он. — Да и зачем тебе эта обуза — безумная жена? Все получается к лучшему, ваше вице-королевское величество!

Безумец еще что-то ему говорил, но Христофор уже не слышал…

Ночь распласталась на ночной постели моря, раскинув руки до самой Кастильи. Христофор Колумб спал и видел будоражащие сны…

Он не знал еще, что королева Изабелла недавно, после особенно удачной атаки на мавров, спросила Сантанхела: «Этот путешественник… — Она щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить. — Этот… навигатор… как его… Коло?» — «Кристобаль Колон, Ваше величество!» — «Кристобаль! Подходящее имя для путешественника! — улыбнулась она. — Ну да, этот Кристобаль, о котором столько говорили прошлой зимой в Португалии. Он и вправду простой ткач? Итальянский искатель приключений, или и впрямь знает неизвестный никому путь в Индию? Расскажи мне о нем».

Если бы она только знала, как изменится все из-за этого навигатора, то и не спрашивала бы!

Но верный Сантанхел, конечно, рассказал все, что знал.

А знал он, как всегда, чуть-чуть больше, чем другие.

Знал он даже о прабабке Христофора. Которую, как говорят, прадед Джиованни Коломбо, торговец тканями из деревни ткачей Моконези, что в лигурийских горах, увез из Венеции от отца-раввина. Нет, вот как раз об этом Сантанхел говорить королеве пока не стал: в Кастилье наступили времена, когда такие прабабки стали обстоятельством весьма опасным.

И королева напрасно закатывала истерику тогда, в Толедо, по поводу «вечной» папской буллы Aetema Regis. Нет ведь ничего вечного. И потому «вечную» буллу папы Сикста благополучно откорректирует новый папа — испанец Александр Борджиа, воссевший на престоле святого Петра почти одновременно с отплытием Колумба из Полоса. Бывают же такие совпадения! Борджиа изменит демаркационную линию по Атлантике между Испанией и Португалией: Атлантику поделят теперь не по широте, а по долготе. Новая линия раздела теперь пройдет в ста лигах к западу от Азор, то есть примерно по нынешнему меридиану 38° западной долготы: Южная и Центральная Америка станут испанскими. Папа Александр Борджиа понимал, что соотечественники — победители крестового похода против мавров и их очаровательная, хотя и слишком благочестивая, королева, заслуживают награды… У Изабеллы отношение к новому римскому папе, хотя и соотечественнику, было сложным — в частности она резко отрицательно относилась к его способу подавать на банкетах каштаны[294]. Но мораль — одно, а геополитика — совсем другое: она оперирует такими масштабами, что подобные мелочи видятся не крупнее какого-нибудь каштана на полу.

Атлантические волны между тем так и продолжали нежно омывать прочерченную папой Борджиа демаркационную линию север — юг, пока на нее не нацелятся острые бушприты новой «владычицы морей» — «еретички» Англии. Но все это — потом, потом, уже После Колумба.

Сантанхел сделает все, чтобы найти деньги на заокеанскую экспедицию. У него окажутся свои планы на Колумба, а у королевы — свои. А в итоге получится та непостижимая смесь совпадений, которая и называется Историей и Судьбой.

Ах, этот мудрый умысел жизни: не раскрывать, что там впереди, иначе не стоило бы и жить!

— Пригласите этого Колона на аудиенцию в Алкала де Энарес, Сантанхел! — произнесет королева Кастильи Изабелла.

Исторические слова…

«…insulae expectant et naves mans in principio…» и «…novos et terram novam et non erunt in memoria priora et non ascendent super сог…» — «Меня ждут острова и впереди их — корабли…» и «…новое небо и новая земля, и прежние уже не будут воспоминаемы…»

Скрипит палуба «Пинты». И разбуженные чайки, словно изорванные кем-то на куски старые карты, поднятые в поднебесье ветром, упоенно летят в ночном море рядом с огнями на мачтах «Пинты», летят и вопят — или от счастья полета, глупые птицы, или о чем-то предупреждают, потому что им видно то, что пока не видно людям.

Эваристо Домингес. Порт Палос

В 1492 году Христофор Колумб во главе небольшой флотилии судов пересечет Атлантический океан (стараясь, на всякой случай, все-таки держаться севернее 28-й параллели) и откроет Большие Антильские острова. Начнется быстрое и беспрецедентно жестокое освоение европейцами материка за океаном. Впоследствии окажется, что земля эта действительно очень богата золотом и серебром. И несколько столетий будут возить его в Европу испанские галеоны и каравеллы — «корабли Фарсисские». Испания станет величайшей из империй мира.

Сначала Колумбу и всем вправду покажется, что найден потерянный Рай, но вскоре все поймут, что обретенный — он очень быстро превращается в свою противоположность.

12 октября 1492 года вмятина колумбовых колен на багамском песке даст истории человечества новую точку отсчета. Планета никогда уже не будет тощ что до Колумба. Она изменится бесповоротно. И только люди останутся неизменными. Повсюду неся и рай свой, и ад — в самих себе.

Сальвадор Дали. Сон о Христофоре Колумбе

Заключение

Колумб не знал, что останется в истории не только как первооткрыватель новой земли, но и как человек, совершивший самую большую по масштабам ошибку — величиной в две Америки, Северную и Южную. И, скорее всего, мы тоже совершаем ошибку, думая, что он до своего плавания совсем ничего не знал про необозначенную еще на картах землю.

Ошибки… Трагические, непоправимые, гениальные — они объединяют героев этих новелл: чем были бы человеческие судьбы, история и мир, если бы не Ошибка? И тут мы совершенно согласны с Капитолийской волчицей из последнего сна Цезаря, которая все никак не могла с точностью «перевести» Сенеку: «Человеку свойственно ошибаться» или «Человек — есть ошибка». И то и другое — вполне может быть верно. Все зависит от обстоятельств.