Читать книгу "Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия - Сергей Михайлович Сергеев"

Солженицын предлагал «вождям Советского Союза» отказаться от безудержного внешнеполитического экспансионизма и заняться наконец-то обустройством России: «Не должны мы руководиться соображениями политического гигантизма, не должны замышлять о судьбах других полушарий… Руководить нашей страной должны соображения внутреннего, нравственного, здорового развития народа…»

В то же время даже в «самиздатских» или дневниковых текстах «русистов» практически невозможно найти утверждения основоположности таких элементов национального государства, как политические права и частная собственность (максимум по последнему вопросу – призыв к допущению «сильных индивидуальных хозяйств» на селе в «Слове нации»). Зато там обильно представлены симпатии к «сильной централизованной власти» и достаточно примитивная антибуржуазная риторика.

Единственное мне известное серьезное и ответственное размышление на политические темы, вышедшее из кругов, близких к РП, принадлежит, как ни странно, не дипломированному ученому-гуманитарию, а часто игравшему комических алкоголиков актеру Г. И. Буркову (в юности, правда, учившемуся на юриста), близкому другу Шукшина, записавшему в 1976 г. в дневнике: «Государство и государственные учреждения на Руси всегда были варяжьими. Даже в те исторические моменты, когда у власти стояли исключительно русские люди, государство было варяжьим, то есть отделенным от жизни народа. Власть на Руси всегда была вакантна, неустойчива. И какие только нации не пробовали управлять русскими людьми. А понять нужно было одно: со времен варягов русские люди хотят, чтоб государство было в услужении, а не правило, не угнетало, чтоб оно, государство, было направлено по устремлениям своим вовне, а не внутрь, то есть государство не имеет права переходить русскую границу. Служи. Охраняй границы. Не больше. Ясно, что мы, русские, будем кормить и одевать государство. Но не все же отдавать! А так именно и получилось. Из века в век». С моей точки зрения, этот пассаж перевешивает по своему политическому смыслу всю публицистическую продукцию русистов, вместе взятую. (Концепция А. Г. Кузьмина, продолжающая славянофильскую традицию, о дуализме «власти» и «земли» в русской истории, близка по смыслу этому рассуждению, но нигде в его трудах не выражена с такой простотой и ясностью.)

Главным врагом для РП стало не антирусское коммунистическое государство, которое она наивно надеялась перевоспитать, а еврейская либеральная интеллигенция, что имело своим рациональным основанием борьбу за «место под солнцем» между русскими и евреями практически во всех творческих союзах и научных и образовательных учреждениях. История этой борьбы еще ждет будущего кропотливого исследователя, ибо она касалась самых насущных вещей. «Евреи… претендуют на роль угнетенного русскими меньшинства, а между тем, проводя политику национального кумовства, они чуть ли не монополизировали область науки и культуры. Русская земля еще не утратила способность рождать Ломоносовых, но на их пути сегодня стоят очередные немцы, а бедные „привилегированные“ русские робко жмутся в сторонке», – утверждалось в «Слове нации». Заслуженный художник РСФСР скульптор П. П. Чусовитин, бывший в конце 1980-х – начале 1990-х членом парткома Московского отделения Союза художников РСФСР, рассказывал автору этих строк, что русско-еврейские баталии в этой организации шли постоянно и по самым различным поводам – прием новых членов, выделение мастерских, очередность проведения выставок, распределение путевок и продовольственных заказов и т. д. и т. п.

Несомненно и то, что в еврейских либеральных кругах процветали русофобские настроения, анализу и генезису которых была посвящена известная работа И. Р. Шафаревича. Но беда в том, что еврейская тема получила в головах многих идеологов РП совершенно мифологизированный характер в духе разоблачения «всемирного еврейского заговора», поиска повсюду «жидомасонских» козней и вычисления явных и тайных евреев (по критериям, заявленным в дневнике Семанова, «евреями являются: 1) собственно евреи, 2) полукровки, 3) лица, состоящие в браке с евреями, 3) лица, состоявшие в браке с евреями и имеющие от них детей»). А поскольку большинство евреев с 1960-х гг. стали апологетами политической демократии и рынка, и то и другое было объявлено «еврейскими штучками».

Таким образом, русисты сами отдали на откуп «бессмертной еврейской либеральной партии» те лозунги, под которыми и в странах Восточной Европе, и во многих союзных республиках в конце 1980-х пришли к власти местные националисты. И только в России образовалась роковая дилемма: антидемократический национализм vs антинациональный либерализм. Последний тем не менее оказался куда популярнее в русском обществе, давно уже жаждавшем кардинальных перемен, особенно среди наиболее социально активной его части – технической интеллигенции. Кроме того, традиционалистские ценности, пропагандируемые русской партией, мало соответствовали городскому образу жизни русского большинства.

В результате в годы перестройки русские националисты не только не создали массового политического движения, аналогичного Народным фронтам в Прибалтике, но и вступили в компрометирующий союз с правящим режимом и сокрушительно проиграли вместе с ним в 1991 г. А их противники, легко перехватив ту часть националистической программы, которая была близка и понятна массовому сознанию, – требование равноправия России, – успешно применили это поистине ядерное оружие, собравшее в себе гигантский заряд гнева и обид миллионов русских за несколько столетий, против союзного Центра, в борьбе с которым родилось новое суверенное государство – Российская Федерация.

Постскриптум. Вечное возвращение?

Распадом СССР и рождением РФ автор и хотел бы завершить основной текст своей книги. Он не находит в себе сил для исторического анализа постсоветской России. И не потому, что «ходить бывает склизко по камешкам иным…». А потому, что переживаемый ныне период русской истории еще не завершился, и выносить ему окончательный приговор рано. Но некоторые промежуточные итоги все же можно подвести, оговариваясь, однако, что делаются они без претензии на научную фундаментальность.

Думаю, всякому внимательному читателю этой книги очевидно, насколько традиционна оказалась «новая демократическая Россия».

Уже на третьем году ее существования исполнительная власть расстреляла власть законодательную. Конституция 1993 г. установила доминирование президентской «вертикали», с течением времени все более усиливающееся. То, что сегодня деятельность всех ветвей власти определяется не имеющей никакого конституционного статуса администрацией президента – секрет Полишинеля. Политическая жизнь имитируется несколькими «системными» партиями, курируемыми той же АП.

Не желая проводить внутри страны структурных реформ, российская власть наращивает внешнеполитическую активность, претендуя на роль геополитического игрока мирового уровня. В связи с этим ВПК – едва ли не единственный успешно развивающийся сектор отечественной промышленности.

Национальная политика РФ выстроилась практически один в один по советским лекалам. Несмотря на более чем 80 % русских, ни о каком русском национальном государстве, ни о какой русской нации в официальном дискурсе нет ни слова – «многонациональный советский народ» счастливо трансформировался в «многонациональный народ России». При этом внутри последнего де-факто и де-юре существуют политические нации и национальные государства большинства нерусских народов. Национальные автономии управляются на основе своих конституций и, следовательно, в качестве субъектов федерации обладают гораздо более весомыми правами, чем бесконституционные русские регионы. Многие национальные республики на 90 % дотируются Центром за счет русского большинства. Народы, не имеющие своих республик, получили право на самоорганизацию в виде культурно-национальных автономий; все, кроме одного – русского.