Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

– Среди первых пяти десятков у нас есть восемь чернокожихмужчин, три чернокожие женщины и тридцать белых женщин. Остальные девять –белые мужчины, и выглядят они непривлекательно. Это вполне можно назвать белымженским жюри.

– Белые женщины, белые женщины, – пробормотал Гарри Рекс. –Худшие присяжные в мире. Белые женщины!

– А белые жирные мужчины еще хуже! – на него в упор смотрелаЭллен.

– Ты меня неправильно поняла, Ро-арк, белых женщин я люблю.Не забывай, на четырех из них я даже был женат. Я ненавижу только белыхженщин-присяжных.

– А я бы, например, не стала голосовать за его осуждение.

– Ро-арк, ты – коммунистка в рядах Национальной ассоциацииюристов. Ты бы не стала голосовать за осуждение кого бы то ни было за что бы тони было. В своем крошечном, недоразвитом мозгу ты считаешь растлителеймалолетних и палестинских террористов славными парнями, которых замучила нашасистема и которые должны иметь хоть какую-то разрядку.

– А как вы, человек рациональный, цивилизованный и готовыйна сопереживание, посоветуете нам с ними поступать?

– Вешать за ноги, кастрировать, а там пусть себе истекаюткровью, пока не сдохнут. И без всякого суда.

– И в вашем понимании это будет конституционно?

– Может, и нет. Зато это остановит детскую порнографию итерроризм. Джейк, ты собираешься есть свой сандвич?

– Нет.

Гарри Рекс снял фольгу с ветчины и сыра.

– Держись подальше от номера первого, Карлен Мэлоун. Она изтех Мэлоунов, что живут у озера. Ненавидит черных. Опаснее змеи.

– Я бы с удовольствием держался подальше от всего этогожюри. – Джейк по-прежнему не отводил взгляда от карточек.

– Нам ужасно не повезло с жеребьевкой.

– А что скажешь ты, Ро-арк?

Гарри Рекс быстро сглотнул и раскрыл рот:

– Думаю, нам стоит согласиться с тем, что он виновен, ибежать отсюда. Бежать, как собака, которую высекли.

– Дальше может быть и хуже, – смогла наконец ответить навопрос Джейка Эллен.

Гарри Рекс принужденно рассмеялся:

– Хуже! Хуже могло бы быть только в том случае, если быпервые три ряда были заняты парнями в балахонах, островерхих колпаках и масках.

– Гарри Рекс, тебе все же лучше заткнуться.

– Я просто пытаюсь помочь. А картошку жареную будешь?

– Нет. Набей себе ею рот и жуй – долго и тщательно.

– По-моему, относительно некоторых женщин ты ошибаешься,Джейк. Я бы скорее согласилась с Люсьеном. В целом женщины более расположены ксочувствию. Ведь насилуют-то нас.

– Тут мне возразить нечего, – признал Гарри Рекс.

– Хорошо, спасибо. Нет ли среди этих дам какой-нибудь твоейбывшей клиентки, готовой, возможно, сделать для тебя все, если ты толькоподмигнешь ей?

Эллен хихикнула:

– Думаю, это номер двадцать девять. Рост – пять футов, авесом не меньше четырехсот фунтов.

– Очень смешно. – Гарри Рекс вытер губы салфеткой. – Номерсемьдесят четыре. Но она уже слишком стара. Забудьте об этом.

* * *

В два часа раздался стук судейского молотка, и в заленаступила тишина.

– Обвинение может задавать свои вопросы жюри, – объявил Нуз.

Блистательный окружной прокурор медленно поднялся со своегоместа и с достоинством подошел к барьеру, проницательным взором оглядывая обеполовины зала. Прекрасно зная, что художники в данный момент трудятся своимикарандашами в блокнотах, Бакли на несколько секунд застыл в простои иблагородной позе. Послав жюри искреннюю улыбку, назвал свое имя. Перед будущимиприсяжными стоял народный защитник, чей клиент – штат Миссисипи. Вот уже девятьлет он находится в этой должности, и для него это высокая честь, которой онобязан замечательным людям округа Форд. Прокурор распростер руки, как бы желаяобнять ими этих замечательных людей, присутствующих сейчас здесь и избравшихего своим представителем. Он благодарит всех и надеется, что сумеет их защитить.

Да, сейчас он неспокоен и напуган. Тысячи судеб прошли мимонего, но на каждом процессе он испытывал чувство страха. Да-да, страха, и емунисколько не стыдно в этом признаться. Страха перед той ужаснойответственностью, которую люди возложили на его плечи, наделив правомотправлять человека в тюрьму, а то и на смерть – ради безопасности других.Страха от мысли, что не сможет вдруг должным образом защитить интересы своегоклиента – людей, проживающих в этом великом штате.

Всю эту чушь Джейку уже неоднократно приходилось слышать ираньше. Он выучил ее наизусть. Славный парень Бакли, защитник интересовгосударства, вместе с народом борющийся за справедливость, за спасениеобщества. Он был неплохим, даже одаренным оратором, который мог чуть ли неосанну петь присяжным или разговаривать с ними, как добрый дедушка говорит сосвоими внуками. А в следующее мгновение он принимался гневно бичевать пороки изакатывал такую проповедь, которой позавидовал бы любой черный священник. Еще черезсекунду во взрыве красноречия он уже убеждал присяжных в том, что стабильностьобщества, да что там – будущее всей человеческой расы зависит лишь отспособности жюри вынести обвинительный приговор. С особым блеском Бакливыступал на больших процессах, а этот был просто самым громким во всей егодеятельности. Говорил прокурор без всяких записей, держа весь зал в напряжении,представая в собственных глазах жертвой чудовищной несправедливости, другом инаставником жюри, которое с его помощью обязательно отыщет правду и покараетзлодея за его бесчеловечные преступления.

Через десять минут Джейк почувствовал, что с него довольно.С выражением отчаяния в глазах он поднялся из-за стола:

– Ваша честь, я протестую. Мистер Бакли не занимаетсяотбором присяжных. Я не совсем точно представляю себе, что он сейчас делает, ноэто не опрос жюри.

– Принято! – крикнул Нуз в микрофон. – Если у вас нетвопросов к жюри, мистер Бакли, займите свое место.

– Прошу прощения, ваша честь, – неловко проговорил Бакли,делая вид, что смертельно обижен.

Итак, первым кровь решил пролить Джейк.