Читать книгу "СС. Орден «Мертвая голова» - Хайнц Хёне"

Руководитель СД в Венгрии гауптштурмфюрер Отто Клагес, предчувствуя близкий конец „тысячелетнего рейха“, метался в поисках возможности обеспечить себе будущее после катастрофы. У него в штабе в Будапеште работали бывшие сотрудники абвера, и Клагес узнал, что у них имеется контакт с сионистской организацией, готовой заплатить огромные деньги, если Германия прекратит уничтожать евреев.

В январе 1943 года трое сионистов, инженер Отто Комоли, журналист Режо Кастнер и предприниматель Йель Бранд, создали так называемый будапештский комитет спасения евреев (сокращенно – вадах). Они ставили своей целью помогать евреям из Германии, Польши и Словакии бежать в Венгрию, а оттуда переправлять их в Палестину. Им пришло в голову, что спасать евреев можно, подкупая эсэсовских функционеров, и вскоре за монолитным фасадом СС Кастнер и Бранд нашли тех, кто рад был продаться. В Словакии главным палачом был Вислицени, хорошо знакомый с коррупцией. В 1942 году он предлагал „Европейский план“ выживания евреев, по которому можно было бы сохранить жизнь части еврейского населения (за исключением Польши), если „мировое еврейство“ заплатит выкуп в 2–3 миллиона долларов. И вот Кастнер и Бранд узнали, что этот самый Вислицени включен в будапештскую эйнзацгруппе Эйхмана, и преисполнились надежд, что, дав взятку, можно будет спасти людей.

В апреле 1944 года Кастнер разыскал Вислицени и предложил ему такую сделку. Вислицени согласился с ходу. За 4 миллиона марок он обещал разрешение на эмиграцию в Палестину 600 евреям. Комитет заплатил выкуп, после чего Вислицени взял уговор назад, с презрением отвергая все просьбы Кастнера.

Несмотря на это, вадах держался своей затеи с выкупом и выискивал более надежного партнера. Бранд зондировал почву в бывшем абвере, и, таким образом, в апреле 1944 года Клагес из СД узнал о предложениях вадаха. Он сообщил об этом Гиммлеру, порекомендовав рейхсфюреру договориться с еврейским комитетом о поставках военных материалов для войск СС. Стяжательский инстинкт Гиммлера тут же дал о себе знать, и через несколько дней Эйхман получил приказ сверху связаться с Брандом.

Только ли жадность руководила Гиммлером? Поначалу, безусловно, так и было; но очень скоро появились и даже стали перевешивать другие мысли – о возможности контакта с союзниками через эту сионистскую группу. Двоюродный брат Бранда и активный сторонник вадаха, венгерский бизнесмен Андреас Бисс, впоследствии ставший самым компетентным историком „Окончательного решения“ в своей стране, пишет: „Гиммлер явно надеялся путем контакта с нами получить оружие и технику и усилить свои СС, но затем цель переменилась: он захотел подстраховаться с помощью Вашингтона. Как я понял позднее, эта перестраховка ограничивалась только им одним и вовсе исключала фюрера, Адольфа Гитлера“.

Читая приказ Гиммлера, предписывающий ему обсудить с вадахом условия прекращения плановых убийств, Эйхман, должно быть, почувствовал легкую тревогу. 25 апреля он вызвал Бранда и предложил исключить венгерских евреев из программы „Окончательного решения“, если „мировое еврейство“ заплатит выкуп, но не деньгами, а натурой: 10 тысяч грузовиков, 2 миллиона коробок мыла, 200 тонн чая и 200 тонн кофе. Эйхман выложил свои условия: Бранд отправится в Стамбул для переговоров с представителями Всемирной еврейской организации, а тем временем начнется депортация венгерских евреев, и прекратится она только тогда, когда Бранд привезет согласие „мирового еврейства“. Вадах с большой неохотой пошел на это, но потребовал от Эйхмана знака доброй воли: пусть он сформирует „пробный поезд“; от 600 до 1200 венгерских евреев должны прибыть в какую-либо нейтральную страну в тот момент, когда Бранд окажется в Стамбуле. Эйхман сказал „да“, и 17 мая 1944 года Бранд уехал в Стамбул.

Но он еще паковал чемодан, а Эйхман уже погнал поезда с венгерскими евреями в Освенцим. Бранд должен был вернуться в Будапешт самое позднее через две недели, и Эйхман дал себе слово успеть за это время ликвидировать большинство венгерских евреев. С патологическим упорством человека, обнаружившего, что его надули, да еще в главном деле его жизни! – Эйхман посылал в Освенцим состав за составом. Своим коротким умом он все же постиг, что времени для „Окончательного решения“ осталось очень мало. Кальтенбруннер и Мюллер были по-прежнему тверды, но тон приказов Гиммлера стал иным. Поэтому Эйхман спешил с депортацией, опустошая венгерские гетто. К 7 июня в 1-й и 2-й зонах евреев не осталось, и 289 357 человек погибло в газовых камерах Верхней Силезии; к 17 июня из 3-й зоны было вывезено и убито в Освенциме 50 805 человек; к 30 июня „освободилась“ 4-я зона, уничтожено еще 41 499 человек.

А Бранд исчез без следа (в Стамбуле он был холодно принят представителями еврейских организаций, а на обратном пути через Сирию задержан англичанами). Теперь с Эйхманом вообще не было никакого сладу. Он все сделал, чтобы сорвать отправку „пробного поезда“: отказался собрать отобранных евреев в Будапеште, всячески старался уменьшить их число, не разрешил использовать Португалию как место назначения. Годились любые увертки, лишь бы лишить кучку евреев обещанной свободы.

Кастнер ссылался на заключенные уже соглашения, призывал на помощь Клагеса – все напрасно. Наконец с отчаяния он обратился к другому представителю Гиммлера в Будапеште, которого Эйхман считал своим самым ярым соперником.

Оберштурмбаннфюрер Курт Бехер возглавлял комиссию по вооружениям Главного управления СС, и его работой было обеспечивать ваффен-СС всем необходимым. Когда ему понадобилось 20 тысяч хороших лошадей для кавалерии СС, он свел знакомство с заядлым лошадником банкиром Францем Хорином, совладельцем крупнейшего промышленного объединения Венгрии, концерна „Вейс“, контролируемого еврейским капиталом. Увлеченность лошадьми так их сблизила, что Хорин поведал Бехеру о злоключениях семьи Манфреда Вейса, главы концерна. Его многочисленные еврейские родственники хотели бежать из страны, пока не попали в руки к Эйхману, и Хорин подумал, что Бехер может помочь – конечно, с выгодой для СС. Оберштурмбаннфюрер и фирма Вейса заключили сделку, в которой присутствовали и человечность, и шантаж. По условиям представители СС получали контрольный пакет (55 процентов акционерного капитала), принадлежащий „арийским“ родственникам Вейса, а 48 членам семьи (в том числе 35 евреям) разрешали выехать в Португалию, заплатив компенсацию в 3 миллиона марок и оставив 9 членов семьи в качестве заложников. 17 мая 1944 года соглашение было подписано, и еврейская промышленная династия отправилась на свободу.

Эта сделка породила у Эйхмана смертельную вражду к Бехеру: его драгоценному „Окончательному решению“ угрожала опасность срыва со стороны коллеги, представителя Гиммлера. Для Эйхмана это было также подтверждением его худших подозрений: что по мере упадка нацистского режима сам рейхсфюрер становится мягче в еврейском вопросе. А Бехер вообще персонифицировал все то, что Эйхману было ненавистно: офицер СС „в белых перчатках“, ха! И в своем щегольском мундире, занимая столь важный пост, мелкий бюргер Эйхман никак не мог стать на одну доску с Бехером, сыном крупного промышленника из Гамбурга, эсэсовским кавалеристом, желанным гостем в избранных кругах. А тут еще и эта сделка с Вейсом, за которой Эйхман просматривал принцип спасения евреев за выкуп, – это было для него анафемой.