Читать книгу "Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Жюль Верн"

Михаил Строгов не пожелал оставаться в стороне. Он растянулся на краю плота, вытащил свой ножи, когда хищная стая напала, ловко пустил его в ход. Всякий раз, когда волк оказывался в пределахдосягаемости, клинок, направляемый рукой умелого охотника, вонзался ему в горло. Гарри Блаунт и Альсид Жоливе тоже не зевали, потрудились на славу. Товарищи по несчастью храбро поддерживали друг друга. Все это смертоубийство происходило в полной тишине, хотя многим беглецам не удалось избежать очень серьезных укусов.

Однако было похоже, что эта схватка не скоро кончится. Стая волков непрестанно обновлялась, с правого берега Ангары набегали новые звери, их там было видимо-невидимо.

– Этому конца не будет! – ворчал Альсид Жоливе, в который раз замахиваясь своим кинжалом, красным от крови.

И действительно: с момента начала атаки прошло уже полчаса, а волки продолжали сотнями перебегать по льдинам к плоту.

Беглецы, вконец измотанные, заметно слабели. Сражение принимало для них скверный оборот. На плот уже вскочил десяток особо крупных волков, разгоряченных яростью и голодом. Их глаза горели в темноте, как раскаленные угли. Альсид Жоливе и его друг бросились в самую гущу этих страшных зверей, Михаил Строгов тоже пополз к ним, но тут расстановка сил внезапно и резко изменилась.

Всего за несколько секунд волки не только убрались с плота, но и на льдинах не осталось ни одного. Их черные силуэты стремительно посыпались в разные стороны, и вскоре стало понятно, что звери со всех ног удирают на правый берег реки.

Дело в том, что волкам для охоты нужна темнота, а тут вся Ангара озарилась ярким светом. Он исходил от огромного пожара. Со всех концов пылало большое селение. На сей раз бухарцы были здесь, они творили свое черное дело. Начиная с этого пункта, они контролировали оба берега вплоть до самого Иркутска. Итак, для беглецов начался самый опасный участок пути, а до столицы Сибири оставалось еще тридцать верст.

Было одиннадцать часов тридцать минут вечера. Плот по-прежнему скользил в потемках, пробирался среди льдин, абсолютно сливаясь с ними. Но местами поверхность воды была освещена, эти обширные световые пятна порой достигали плота. Тогда беглецы теснее вжимались в бревна и замирали, стараясь ни единым движением не выдать себя.

Селение горело чрезвычайно бурно. Дома, сложенные из пихты, вспыхивали, будто состояли из чистой смолы. Там пылали одновременно около ста пятидесяти строений. Завывания торжествующих бухарцев смешивались с треском горящих бревен. Старый капитан, отталкиваясь от льдины, плывущей рядом с плотом, сумел отвести его поближе к правому берегу, такчто теперь от пылающих домов их отделяло расстояние в триста-четыреста футов.

Тем не менее беглецы, попадая то и дело в полосу яркого света, неминуемо были бы замечены, если б поджигатели не так самозабвенно увлеклись разрушением поселка. Но как не понять страхов, мучивших в те минуты Альсида Жоливе и Гарри Блаунта при мысли о горючей жидкости, что плескалась под их плотом?

И то сказать, от горящих строений, как из раскаленного адского пекла, летели целые снопы искр. Вместе с клубами дыма эти искры уносились к небу футов на пятьсот-шестьсот. На правом берегу, расположенном напротив этого пожарища, деревья и скалы, обагренные заревом, казались тоже охваченными огнем. А ведь хватило бы одной единственной искорки, упавшей на поверхность реки, чтобы пожар распространился вверх и вниз по течению, тогда пламя перекинулось бы и на другой берег. Вот тут плот и всех его пассажиров ждала бы неотвратимая скорая гибель.

Но, к счастью, слабый ночной ветерокдул не с той стороны. Он по-прежнему тянул с востока, такчто пламя отклонялось влево. Это позволяло надеяться, что беглецы ускользнут от этой новой угрозы.

Поселок, охваченный огнем, и впрямь остался наконец позади. Блики пожара мало-помалу бледнели, его треск доносился все глуше, и вот уже последние проблески света угасли в тени крутых скал, что высились там, где Ангара делает резкий поворот.

Было около полуночи. Темнота, опять став непроглядной, снова накрыла плот своим защитным пологом. Бухарцы по-прежнему были тут как тут, сновали по берегам. Их было не видно, но слышно. И костры на вражеских аванпостах пылали чрезвычайно ярко.

Между тем возникла необходимость поосторожнее маневрировать среди льдин, напиравших все сильнее. Старый капитан встал, и мужики вновь взялись за багры. Все они знали свое дело, но управлять плотом становилось чем дальше, тем труднее: русло реки закупоривалось льдом прямо на глазах.

Михаил Строгов пробрался в носовую часть плота.

Альсид Жоливе последовал за ним.

Оба услышали то, что старый капитан говорил своим людям:

– Справа, не зевай, смотри в оба!

– А вон льдины слева напирают!

– Гони их! Багром отпихивайся!

– Часа не пройдет, как застрянем!..

– Если Бог попустит! – проворчал капитан. – Без его святой воли ничего не делается.

– Слышите, что они говорят? – шепнул Строгову Альсид Жоливе.

– Да, – отвечал Михаил. – Но Бог за нас!

Между тем положение все более усложнялось. Если продвижение плота остановится, беглецам не добраться до Иркутска, мало того – им придется оставить свое импровизированное судно, оно неминуемо развалится под ними, льды раздавят его. Тогда связки из ивовых прутьев лопнут, пихтовые стволы, насильственно разъединенные, покроются ледяной корой, и у несчастных людей не останется иной опоры, кроме самих льдин. А как только рассветет, бухарцы увидят их и беспощадно истребят!

Михаил Строгов вернулся на корму. Там его ждала Надя. Он приблизился к ней, взял за руку и задал все тот же неизменный вопрос «Надя, ты готова?», на который она ответила, как всегда:

– Готова!

Еще несколько верст плот проталкивался среди плавучих льдин. Но было ясно: если Ангару скует льдом, плыть по течению станет невозможно, они застрянут. Уже и теперь они дрейфовали куда медленней, чем поначалу. Ежеминутно плот наталкивался на что-нибудь или сворачивал с пути, избегая столкновения. То увиливал от наскока, то проскальзывал в образовавшуюся брешь между льдинами. А любые задержки вызывали огромное беспокойство.

В самом деле, ведь в запасе оставалось всего несколько ночных часов. Если беглецы не достигнут Иркутска раньше пяти часов утра, им придется проститься с надеждой когда-либо туда попасть.

И вот в половине второго несмотря на все их усилия (чего они только не делали!) плот уткнулся в массивную ледяную запруду и безнадежно застрял. Льдины, плывшие вниз по реке, тотчас наперли на него, прижимая к этой преграде, и он потерял возможность двигаться так же необратимо, как если бы налетел на риф.

Русло Ангары в этом месте сужалось до половины своей обычной ширины. Отсюда и ледяной затор, который мало-помалу смыкался все крепче под двойным воздействием достаточно сильного напора наплывающих льдин и мороза, который все крепчал. Всего за пятьсот шагов ниже по течению река снова расширялась, и льдины, одна задругой отрываясь от запруды, продолжали дрейфовать в направлении Иркутска. Таким образом, если бы берега так не сблизились, то и затор, вероятно, не образовался бы, плот смог бы продолжать плыть по течению. Но непоправимая катастрофа уже произошла, и беглецам пришлось оставить всякую надежду добраться до своей цели.