Читать книгу "Черника в масле - Никита Максимов"

«Скрытно проникнуть в зону арктического влияния России, в точках с указанными координатами отработать всплытие на перископную глубину, подъём перископа и обнаружение условных целей. Каждое всплытие подтверждать передачей сообщения на соответствующей частоте».

Тексты передаваемых сообщений.

Координаты точек.

Частоты. Коды.

Всё.

Всё?

«Зачем?».

Капитан Юхансен поскрёб указательным пальцем подбородок.

«Чего ради затеяна эта нелепая демонстрация?».

Он прекрасно понимал, что предложенное ему задание – это всего лишь верный способ привлечь к себе внимание русского Северного флота. Если не с первого раз, то уж со второго или третьего – точно.

«И что дальше?».

Каждому тюленю известно, что его субмарина класса «Ула» отнюдь не является боевым кораблём ударного стратегического назначения и вряд ли что-то сможет противопоставить русским, если те всерьёз заинтересуются их размахиванием флажками.

«Тогда что? Просто подразнить медведя и удрать? Интересно, кому это могло показаться забавным?».

Однако делать нечего. Приказ лежал перед ним, а приказы, как известно в любой армии мира, надо выполнять.

Капитан Юхансен пожал плечами и отправился на центральный пост отдавать необходимые распоряжения.

Он очень бы удивился, если бы узнал, что ещё три командира подводных лодок других стран НАТО испытывают сейчас схожие чувства, читая свои приказы.

* * *

Странное чувство подсказывало ему, что об увиденом надо кому-то сообщить. Не сказать, что происшедшее было чем-то из ряда вон выходящим, но на дне души инспектора рыбоохраны Константина Мосолова поселился мелкий гадливый червячок сомнения.

Что-то в этой истории не сходилось.

Казалось бы, ему какое дело?

Ну, остановил он в горловине Белого моря идущий с севера рыболовецкий траулер. Остановил с единственной целью – если найдётся на судне хоть один косяк, капитан должен будет раскошелиться на взятку. Да даже если ничего не найдётся, то всё равно должен! Инспектор Мосолов был твёрдо уверен, что раз уж судьба дала ему униформу с погонами и власть карать и миловать в определённой сфере человеческой деятельности, то хотя бы минимальное подношение, знак внимания ему положен. Просто так, по умолчанию.

Конечно, любой мелкий чиновник его уровня всегда надеялся на свой, «тот самый», великий шанс. Ему, инспектору рыбоохраны, на всё, связанное собственно с рыбной ловлей, было глубоко наплевать. Ценные, охраняемые породы рыбы, разрешённые сроки их вылова, положенные квоты и прочая канитель – всё это бытовуха и банальщина. За каждое нарушение уже давно была назначена соответствующая цена, негласный прейскурант, соблюдение которого обеспечивало необходимый уровень невнимания или забывчивости со стороны инспектора. Костю Мосолова гораздо больше интересовало то, ради чего начинающие инспектора терпят годы скуки, рутины и жалких подачек на внутренних водоёмах, подмазывают начальников и грызуться за место на карьерной лестнице, добиваясь доступа к работе на океанских промысловых путях.

Контрабанда.

Как бы ни старались официальные власти с обеих сторон замкнуть на замок границу России с западным миром, природа не терпела пустоты. Как, впрочем, всегда за время человеческой истории. Если уж на территории, окружённые сплошной стеной, исхитрялись в своё время прорывать подземные туннели, перекидывать подвесные мосты, забрасывать грузы на воздушных шарах, парашютах, специально обученных или подготовленных животных, то что говорить о стране, имеющей колоссальную открытую границу по океану? Это было просто неизбежно.

На всём протяжении от зоны интенсивного берегового контроля до границ сплошных полей арктических льдов происходили тайные встречи. И если европейцы ещё как-то старались пресечь нелегальную торговлю, то российские власти смотрели на это сквозь пальцы. Нет, на словах борьба, конечно, шла беспощадная. Периодически кого-то ловили, со стрельбой, наручниками и рапортами перед телекамерами. Иногда даже показательно вязали и судили какого-нибудь чиновника, попустительствовавшего контрабанде, а то и состоявшего в сговоре с преступниками. Громко судили, клеймили позором, а потом внимание общества отвлекалось на что-нибудь более значимое и ужасный злодей, которого до этого по сумме его преступлений следовало повесить на фонарном столбе посреди города, тихонько получал условный срок или выходил спустя полгода отсидки по амнистии или условно-досрочному освобождению. На деле же все ответственные люди в правоохранительных органах понимали, что только благодаря контрабанде они могут получать столь значимые для них, милые сердцу игрушки и ништяки, произведённые бездушными экономиками разлагающегося общества потребления.

Вот этого-то и ждал в глубине сердца инспектор Мосолов, каждый раз, когда поднимался с проверкой на судно. Коробок или ящиков с запретным, недоступным товаром, за который ему светило вознаграждение на порядок больше обычной взятки. Ну, и что-нибудь из груза. Пусть по мелочи, но что-то такое, чего ни в одном магазине не сыщещь, за что можно купить новое место по службе, почёт, уважение или подобострастное обожание со стороны почти любой знакомой ему женщины.

А рыба… Что рыба? Он что, рыбы никогда не видел?

Однако в этот раз всё прошло скучно. Как то даже слишком скучно. Морозильные камеры траулера были заполнены едва наполовину, ничего неучтённого или запретного не борту не оказалось, капитан оказался поразительно равнодушен к проверке и даже пропустил мимо ушей предложение Мосолова немного «смазать» их сотрудничество, чтобы дальнейший путь прошёл без происшествий. Не отказался, а именно что не обратил никакого внимания – в одно ухо влетело, из другого вылетело. Инспектор слегка раздражился, но поделать ничего не смог. Придраться всё равно было не к чему.

И лишь потом, когда траулер на его глазах уходил вглубь Белого моря, оставляя за собой след из запаха горелой солярки и тонких масляных пятен на воде, Константин Мосолов ощутил то самое беспокойство.

Что-то было неестественным во всей этой истории.

За каким чёртом траулер шёл разгружаться в Архангельск, если до Мурманска было ближе? Почему он шёл с полупустыми трюмами? Ведь ни поломок, ни повреждений, ни других причин прервать промысел у капитана и экипажа не было. Так какого лешего они идут в такую даль, имея на борту груз, которого едва хватит, чтобы окупить сжигаемое топливо? Что именно он пропустил?

Спустя ещё какое-то время ему стало казаться, что всё это вообще выходит за рамки его понимания и на кону стоит нечто большее, значительно большее, чем рыба, контрабанда или деньги. Из дальнего, самого потаённого уголка души инспектора выползло нечто больное, чахлое и почти издохшее. То, что когда-то было его совестью. Этот полуживой призрак оседлал червяка сомнения и теперь слонялся в потёмках, стуча в сознание Константина Мосолова и настоятельно требуя, чтобы он сообщил куда-то о возникших у него сомнениях. Потому что всё это может быть очень и очень важно. Не лично для инспектора Мосолова, а для такой крайне эфемерной, произвольно понимаемой и легко подгоняемой под текущие нужды субстанции, как государственная безопасность.