Читать книгу "Лица - Джоанна Кингсли"

Они сидели в гостиной — оба в толстых свитерах, чтобы экономить тепло. После обеда Дэнни, как обычно, налил себе изрядно коньяку.

— Ты слишком много пьешь, — раздраженно проговорила Жени. Коньяк был дорог.

— Прекрати. Ты ведь не мой лечащий врач, — отозвался Дэнни и положил свободную руку ей на бедро. — Ты моя любовница, а как только выйдет фильм, станешь моей женой.

— Не уверена, — медленно ответила Жени.

Рука сделалась настойчивее, поползла вверх по внутренней стороне бедра.

— Хорошо, пусть будет последний коньяк за вечер. Нет, предпоследний, — поправился он. — Мне он нужен вместо центрального отопления.

— Не надо, Дэнни, — она приняла его руку с бедра и тут же почувствовала ее отсутствие, как подушка, хранящая тепло человека, который только что на ней сидел. — Может быть, нам лучше не жить вместе?

— Не понимаю, — он опрокинул в рот коньяк и налил себе снова. — Мы идем к супружескому блаженству, семейному счастью. Было трудно, когда ты первая уходила из дома и я пропадал по несколько дней. Но теперь большинство ночей, если ты не занята, мы проводим вместе…

— Дело не в этом, — перебила его Жени. И дело было не только в деньгах. Она выдыхалась. Когда он был дома, они ложились невероятно поздно. Сам Дэнни никогда не начинал работать до одиннадцати утра. И хотя он утверждал, что труд писателя настолько тяжел, что никто не выдержит его больше четырех часов, Жени иногда казалось, что он вообще ничего не делал. И конечно, ему никто не платил за этот «напряженный» труд.

— И ведь каждая ночь лучше предыдущей, — уговаривал он ее. — Все по-новому, по-другому, не так, как раньше.

Она кивнула. Губы ее были плотно сжаты. Это-то и держало их вместе. Каким бы блестящим Дэнни не был писателем, любить он мог не хуже, чем творить. Он был отзывчив, изобретателен, нежен, горяч… и всегда любящий. Неважно, если они поругались, если Жени пришла поздно, если ужин оказался испорченным, если он слишком много выпил… Каждую ночь в спальне они вступали в Эдем согласия, красоты и глубокого взаимопонимания.

«Будет ли это вечно?», — подумала она и слезы навернулись на глаза. Почему все не так, как она себе представляла, когда прошлым летом удерживала себя от надежд? Или как ей все представлялось в их первые десять дней?

— Ты не согласна? — настаивал Дэнни.

— Да.

— Тогда пойдем. Время ложиться в постель, — он положил руку ей между ног, и Жени почувствовала, как у нее перехватывает дыхание — предвестие страсти.

— Дэнни, у нас с тобой разные ценности. Мы смотрим на жизнь по-разному, — ей требовалось больше сил, чем она была в состоянии собрать. Даже не могла убрать его руку, и та посылала волны наслаждения и путала все ее решения.

— У нас разные тела, — Дэнни добрался до ее трусиков и направил пальцы во влажную плоть, чтобы убедиться в том, как крепнет ее желание. — И все-таки есть способ их соединить.

Он встал перед ней на колени, осторожно и нежно раздел.

— Дэнни… — Жени пыталась протестовать, но, откинув голову, позволила ему себя ласкать.

Неделю за неделей Жени пыталась это прекратить, но каждый раз тщетно, и Дэнни снова и снова уговаривал ее заняться любовью. Потом на несколько дней она оставила сопротивление, стараясь убедить себя, что все уляжется, когда выйдет фильм, начнут поступать деньги и напряжение между ними спадет.

Она оплачивала аренду, ссужала Дэнни деньгами, хотя ее собственные сбережения окончательно подошли к концу. Она попросила в банке заем, предложив, в качестве гарантии, счет в Нью-Йорке, открытый когда-то для нее Пелом и, насколько ей было известно, существующий до сих пор. Жени не собиралась трогать эти деньги, считая их деньгами Пела, но они позволяли рассчитывать на ссуду в это острое для них время. Вскоре заем будет возвращен из того, что поступит за «Космическую любовь».

Жени старалась не волноваться по поводу денег или из-за того, что ее отношения с Дэнни совсем не развивались. Сладость и свобода, приносимые его любовью, были слишком дороги. Она не могла выйти за Дэнни замуж, пока в их жизни не произойдут серьезные перемены, но не могла и представить себе, что останется без него.

«Никаких решений до того дня, пока фильм не выйдет на экраны», — пообещала себе Жени. Она не будет обращать внимания на блеск и перезвон злата, а будет довольствоваться наслаждением от работы и еще большим в ночном обнаженном Эдеме.

В феврале спонсоры решили, что задержка с выпуском фильма на экраны лишь принесет ему пользу. В марте в прокат поступил фильм о космонавтах, рассчитанный на обычную публику. Он должен был подогреть к теме интерес и подготовить зрителей к восприятию картины Дэнни. Ему обещали, что она выйдет до конца апреля.

Новая отсрочка заметно угнетала Дэнни. Его оскорбляло, что его картину опередил фильм о космонавтах — типичная голливудская поделка, в которой компания шалопаев резвится в пространстве.

Узнав об этом, Дэнни выпил бутылку вина и с каждым часом его раздражение все нарастало. На следующий день он проспал до полудня, наскоро позавтракал и, будто впав в летаргию, даже не начал готовить обед к приходу Жени.

Она поставила на плиту воду под спагетти и спросила его, когда он собирается приняться за поиски работы.

Вода закипела, и Жени выключила плиту. И тут Дэнни выплеснул на нее весь свой гнев, а потом окончательно впал в депрессию. Он не может так жить, заявил он. Тогда Жени поинтересовалась, каким образом они заплатят за аренду? Я уезжаю в Лос-Анджелес, сообщил он. Друзья мне помогут.

Вернувшись следующим вечером домой и увидев, что «Ягуар» исчез, Жени испытала легкое облегчение. Но оказавшись в постели одна, поняла, что многое потеряла. Ночью Жени часто просыпалась, пытаясь дотронуться рукой до Дэнни.

В три утра зазвонил телефон. Голос Дэнни звучал с искажениями. У него радостная весть, сообщил он — машина вдребезги разбита, починить нельзя.

Жени с беспокойством спросила о нем.

— Ничего. Лучше не придумаешь. Я лечу.

В отдалении Жени услышала гомон голосов и смех. Должно быть, он на вечеринке, решила Жени. Но как же он попал в город? И в это время совсем близко от трубки ясно прозвучал женский голос:

— Дэнни, малыш, иди сюда. Я совсем замерзла.

Жени тут же повесила трубку.

Дэнни больше не перезвонил. Не позвонил он и на следующий день и через день. На третий — после полуночи приехал сам.

— Привет, леди доктор, — промычал он, заваливаясь с ней рядом на кровать в одежде.

Жени оттолкнула его:

— Ты пьян. Поговорим утром.

Он схватил ее за грудь и больно стиснул.

— А что, знаменитый хирург, не голодала без своей кухарки?

— Прекрати.

Он снова сжал ее. Плечо уперлось в желудок.