Читать книгу "Ночной ангел. Книга 1. Путь тени - Брент Уикс"

В-третьих, заявить, что трилогия мрачная и полна сурового реализма, все равно что сказать, будто Джордж Клуни был непривлекательным ребенком, которому не светило добиться успеха. Я к тому, что важно видеть цельную картину. Да, в этих книгах немало мрака и суровости, однако их вполне компенсирует надежда на спасение. Все зависит от того, сколько значения вы придаете надежде, сильна ли она или слаба и что вообще собой представляет. Что это? Стремление умной девочки, которая старательно выполняет домашнее задание, сдать экзамен на «отлично»? Или мечта получить премиальный купон в продовольственном магазине? Надежда наиболее сильна и ценна, если рождается в страдании. Спасение — пустой звук, если речь не об избавлении от такой тьмы, от которой даже бесстрашные герои предпочли бы где-нибудь спрятаться. На мой взгляд, эти книги — о борьбе с мраком за свет. Это отражено в названиях. Да, правильно, действия начинаются с мрака и суровости, однако без них свет и умиротворение были бы пресными, скучными, бессмысленными.

Под влиянием кого или чего вы решили написать трилогию?

Стивен Дж. Каннел как-то раз сказал: если у писателя спрашивают, кто на него повлиял, то он выдает «список имен покойных авторов». Мне, наверное, следует привести такие имена: Элиот, Стейнбек, Бовуар, Чехов, Фуко, Йейтс, Кьеркегор, но это будет нечестный ответ. По правде говоря, я и сам точно не знаю, под влиянием чего написал эти книги. Опа! Сейчас сформируется мой имидж. И на конвентах со мной будут беседовать только Клинтоны.

В юности меня зачаровал мир Толкина. Я ужасно злился: он разбудил во мне такую любовь к фэнтези, но написал всего лишь четыре романа. Я брал в руки книги других писателей фэнтези, однако они оказывались настолько скверными, что приходилось возвращаться к Толкину и перечитывать «Властелина колец». Потом я прочел Роберта Джордана. Написав в тринадцать лет свой первый роман, я до опасного приблизился к плагиату, а потом долгое время пытался освободиться от тени Джордана. Еще один гигант — Джордж Р. Р. Мартин. Именно он научил меня тому, что если ты убиваешь или калечишь кого-нибудь из главных героев, то, когда в очередной раз ставишь главного героя в опасное положение, читатели пугаются. Очень занятно создавать образы детей, особенно смышленых. Рисовать их не по годам развитыми и милыми — одно удовольствие. В этом смысле мне нравятся работы Орсона Скотта Карда. По-моему, это он назвал свое видение «непреклонно простым»: маленькие дети в его романах в основном сообразительные, невинные, потому что их внутренний мир раскрывается лишь частично, но не образцы добродетели.

Этого автора упоминать не хотелось бы, но и он на меня очень повлиял. Шекспир. Его герои, даже злодеи, настолько сложные, что ими невозможно не восторгаться. У Шекспира я позаимствовал мысль о короле, раздумывающем, как быть с нарушившим закон другом.

Есть ли у вас любимые герои? Если да, то почему?

Самый любимый, признаюсь, — Дарзо Блинт. Он настолько ужасен! Я на днях читал статью о бесстрашных и чарующих героях, которые непреклонны в преследовании цели и используют других, потому что не отличаются ни слабостями, ни сострадательностью. Вспомните Джеймса Вонда. Психология называет таких социопатами. Блинт настолько силен и настолько загадочен, что писать о нем было особенно интересно. Ему плевать, что про него думают окружающие. На ложь и иллюзии у него нет времени, однако вся его жизнь — иллюзии и ложь. Он суров, на его лице — отпечатки пережитых испытаний. Он озадачивает, потому что сделал много добра и натворил много зла. Таковы все великие исторические персонажи. Константин сохранил Римскую империю, но уничтожил выступивших против него тридцать тысяч человек. Вашингтон и Джефферсон основали государство, в котором все люди считались равными, но имели рабов. Мартин Лютер Кинг и Джон Фицджеральд Кеннеди изменяли женам. Разумеется, тут все зависит от того, как мы смотрим на жизнь и на что можем закрыть глаза, но, так или иначе, все вышеперечисленные небезгрешны. Дарзо считает себя менее достойным человеком, чем он есть на самом деле, а на подобное способны лишь люди высоконравственные.

Еще, может чуть меньше, мне нравится Ви. В самом начале она не представляет собой ничего особенного, но потом превращается в такого персонажа, каких я никогда не встречал в фэнтези. Общая тенденция связана, наверное, со стремлением писателей создавать сильные женские образы. Зачастую в результате мы получаем тех же героев-мужчин, но с бюстами, иными словами — социопатов Джеймсов Бондов, только в женском обличье. Если они и способны на какие-нибудь эмоции, то эти эмоции никогда не бывают «слабыми». Все усложняется, если автор — мужчина, потому что ему над созданием таких героинь приходится работать кропотливее. В общем, не буду вдаваться в подробности, скажу кратко: мне понравилось, какой получилась Ви.

Однако, несмотря на всю мою симпатию к обоим героям, ни с тем, ни с другой я бы предпочел не сталкиваться. Они наверняка просто шутки ради отделали бы меня, живого места бы не осталось.

Кто из героев больше всего похож на вас?

О! Это очень просто. Мамочка К. Следующий вопрос?

Вы закончили работу над сагой о Кайларе. Планируете ли вернуться в его мир? Или у вас уже родилась идея для новой истории?

Планирую, но есть и новая идея. Парень в Болгарии времени даром не теряет. Над тем, что случится с Кайларом после «По ту сторону тени», проделана уже масса работы. События продолжают развиваться семнадцать лет спустя, главное действующее лицо — сын… Впрочем, лучше почитайте. Это будет тоже трилогия; вовсе не обязательно знакомиться сначала с трилогией «Ночной ангел», однако тем, кто уже ее прочтет, будет занятно провести с любимыми героями еще какое-то время.

Вместе с тем, хоть и Мидсайру — холст огромный, и на нем еще рисуй и рисуй, я уже создаю новый мир, и он меня восторгает. Другое колдовство, другие культуры… Художественное оформление получилось отличным, основные сюжетные моменты, по-моему, очень удачны. А остального — второстепенных героев, кто что будет делать, кто куда пойдет — я еще не придумал.

Вашу работу опубликовали впервые. Что в этом процессе вам больше всего понравилось?

В тот день, когда тебе звонят и говорят, что книги продаются, ты настолько потрясен, что радоваться не в состоянии. Это слишком волнительно. Ты до вечера ходишь с улыбкой до ушей и еще толком не понимаешь, что происходит.

Но самым удивительным для меня был звонок от редактора-француза, который сказал, что читал «Путь тени» ночь напролет и что подобное за двенадцать лет его работы случается нечасто. Я мечтал о том, чтобы люди не спали по ночам с моими книгами в руках, с тех пор как тринадцатилетним подростком написал свой первый роман. Но понимал, что для этого надо дождаться хотя бы первой публикации. Однако мне представлялось, что это будет какой-нибудь бедный парнишка, который на следующий день проспит весь урок математики. Никак не ожидал, что подобная участь постигнет редактора. Тот день был одним из лучших.