Читать книгу "Метро 2033 - Дмитрий Глуховский"

Дальше первого куплета и припева никто, кроме Мельника, словне знал, и следующее четверостишие он пел в одиночку, грозно сверкая глазами ине давая никому отвлечься:

Как два-а различных по-олюса,

Во все-ом враждебны мы!

За све-е-ет и мир мы боремся,

Они — за царство тьмы-ы…

Припев на этот раз пели почти все, даже маленький Олегпытался вспомнить слова. Нестройный хор грубых, прокуренных мужских голосовзазвучал, отдаваясь эхом, в бескрайнем мрачном зале. Звук их пения взлетал квысоким украшенным мозаикой сводам, отражался от них, падал вниз и тонул вкишащей там живой массе. И хотя в любой другой обстановке эта ситуация — семероздоровых мужиков, забравшихся на крышу состава и распевающих там бессмысленныепесни, держась за руки — показалась бы Артему абсурдной и смешной, сейчас онабольше напоминала леденящую сцену из ночного кошмара. Ему нестерпимо захотелосьпроснуться.

Пусть я-а-арость благоро-о-о-одная

Вскипа-а-а-ает, как волна-а-а-а….

Иде-о-от война народная,

Свяще-е-е-нная война-а-а!

Сам Артем, хотя и не пел, прилежно открывал рот ираскачивался в такт музыке. Не расслышав слова в первом куплете, он решил дажебыло сначала, что речь в ней идет то ли о выживании людей в метро, то ли — какзнать? — и противостоянии с черными, под натиском которых скоро должна былапасть его родная станция. Потом еще в одном куплете проскользнуло про фашистов,и Артем понял, что речь идет о борьбе бойцов Красной бригады с обитателямиПушкинской…

Когда он оторвался от своих размышлений, то понял, что хор затих.Может, следующих куплетов не знал уже и сам Мельник, а может, ему простоперестали подпевать. — Ребята! А давайте хотя бы «Комбата», а? — еще пыталсяуговорить своих бойцов сталкер. — Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце непрятал за спины ребят… — начал он было, но потом и сам примолк.

Отряд охватило нехорошее оцепенение. Бойцы начали разжиматьруки, и круг распался. Молчали все, даже бредивший и бормотавший до этого всевремя Антон. Чувствуя, как в возникающую в голове пустоту заливается теплая имутная жижа безразличия и усталости, Артем старался вытолкнуть ее, думая освоей миссии, потом рассказывая про себя детские стишки, сколько помнил, потомпросто повторяя «Я думаю, думаю, думаю, ко мне не пролезешь…»

Боец, которого сталкер назвал Оганесяном, вдруг встал сосвоего места и распрямился во весь рост. Артем равнодушно поднял на него глаза.— Ну, мне пора. Бывайте, — попрощался он.

Остальные тупо посмотрели на товарища, ничего не отвечая,только сталкер кивнул ему. Оганесян подошел к краю и без колебаний шагнулвперед. Он совсем не кричал, но внизу послышался неприятный звук, смесьвсплеска с голодным урчанием. — Зовет… Зове-ет… — нараспев сказал Ульман, итоже начал подниматься.

В Артемовой голове заклинание «Я думаю, ко мне не пролезешь!»застряло на слове «я», и теперь он просто повторял, сам не замечая, что делаетэто во весь голос «Я, я, я, я, я». Потом ему сильно, непреодолимо захотелосьпосмотреть вниз, чтобы понять, так ли уродлива колыхавшаяся там масса, как емупоказалось вначале. А вдруг он ошибся? Вспомнилось снова и о звездах накремлевских башнях, далеких и манящих…

И тут маленький Олег легко вскочил на ноги, и, короткоразбежавшись, с веселым смехом бросился вниз. Живая трясина снизу негромкочавкнула, принимая тело мальчика. Артем понял, что завидует ему, и тожезасобирался. Но через пару секунд после того, как масса сомкнулась над головойОлега — может, в тот самый момент, когда она отбирала у него жизнь — его отецзакричал и очнулся. Тяжело дыша и загнанно оглядываясь по сторонам, Антонподнялся и принялся трясти остальных, требуя от них ответа: — Где он?! Что сним? Где мой сын?! Где Олег? Олег! Олежек!

Мало-помалу лица бойцов стали обретать осмысленноевыражение. Начал приходить в себя и Артем. Он уже не был уверен, чтодействительно видел, как Олег спрыгнул в кишащую массу. Поэтому отвечать ничегоне стал, а только попробовал успокоить Антона, который, кажется, неведомымспособом почувствовал, что случилось непоправимое, и все больше расходился.Зато от его истерики оцепенение окончательно спало и с Артема, и с Мельника, ис остальных членов отряда. Им передалось его возбуждение, его злобное отчаяние,и незримая рука, властно удерживавшая их сознание, отдернулась, словнообжегшись о кипевшую в них ненависть. К Артему, да, кажется, и ко всемостальным наконец вернулась та способность здраво мыслить, которая — теперь онэто понимал — пропала уже на подходах к станции.

Сталкер сделал несколько пробных выстрелов в клокочущуюмассу, но результата это не дало. Тогда он заставил бойца, вооруженногоогнеметом, снять ранец с горючим с плеч и кинуть его по сигналу как можнодальше от состава. Приказав двум другим освещать место падения, он изготовилсяк стрельбе и дал отмашку. Раскрутившись на месте, боец швырнул ранец и сам чутьбыло не полетел вслед за ним, еле удержавшись на краю крыши. Ранец тяжелоподнялся в воздух и пошел вниз метрах в пятнадцати от состава. — Ложись! —Мельник подождал, пока тот коснулся маслянистой шевелящейся поверхности, испустил курок.

Последние секунды его полета Артем наблюдал, растянувшись накрыше. Как только раздался хлопок выстрела, он спрятал лицо и что было силприжался к холодной броне. Взрыв был большой силы: Артема чуть не сорвало скрыши, и даже состав качнулся. Сквозь зажмуренные веки пробилось буйноегрязно-оранжевое зарево расплескавшегося по платформе пылающего горючего.

С минуту ничего не происходило. Кишение и чавкание трясиныне ослабевали, и Артем приготовился уже к тому, что совсем скоро она оправитсяот досадной неприятности и снова начнет обволакивать его разум своей душнойпленкой. Но вместо этого шум стал постепенно отдаляться. — Уходит! Оно уходит!— прямо над ухом радостно заорал у него Ульман.

Артем поднял голову. В свете фонарей было отчетливо видно,как масса, занимавшая недавно чуть ли не весь огромный зал, съеживается иотступает, возвращаясь к эскалаторам. — Скорее! — Мельник вскочил на ноги. —Как только оно сползет вниз, все за мной — вон в тот туннель!

Артем удивился, откуда у него взялась вдруг такаяуверенность, но спрашивать не стал, списав прежнюю нерешительность Мельника надурман. Сейчас сталкер полностью преобразился: это опять был трезвый,стремительный и не терпящий возражений командир отряда.