Читать книгу "Чародей - Джин Вулф"

Солнце еще стояло высоко, когда битва закончилась. Я протер клинок Этерне первой попавшейся под руку тряпицей, отбросил ее подальше, ибо она пахла могилой, и наконец вложил меч в ножны. Арнтор сидел на своем троне с совершенно невозмутимым видом, бесчувственная Гейнор лежала у него в объятиях; и Моркана стояла рядом, улыбаясь. Пять рыцарей с обнаженными мечами стояли перед ними; и я запомнил их, поскольку они оказались храбрейшими из всех, которыми похвалялся Тортауэр: Марк, Ламвелл, Геррун, Робер и Ориел.

— Вы одержали победу, сэр Эйбел, и вместе с вами моя невестка, — громко сказала Моркана. — Я признаю вашу победу и ее невинность.

Губы ее улыбались, а в глазах были черная ночь и ненасытная похоть.

— Вы разделите с нами трапезу сегодня? — кивнул Арнтор. — Я хотел бы поговорить с вами.

Его глаза тоже чернели, как грозовые облака. Я опустился на одно колено:

— С превеликой радостью, ваше величество.

Глава 33 ПОД ТОРТАУЭРОМ

Анс получил ранение в грудь; кровотечение не останавливалось, пока мы не перевязали его, и он казался очень слабым. «Я в порядке, сэр. Я в порядке» — вот и все, что он сказал, прежде чем закрыл глаза. Я не мог исцелить Анса, не обманув Вальфатера, ибо поклялся не делать ничего подобного. Все же я испытывал непреодолимое искушение, а потому присел на корточки возле раненого и положил руку ему на голову. Возможно, немного целительной силы изошло из меня. Я надеюсь.

Мы с Вистаном отвезли Анса обратно в гостиницу и поручили заботам Поука, а сами приготовились к обеду с Арнтором и Гейнор: умылись водой, которую нагрели на огне камина, и облачились в свое лучшее платье.

Вистан очень долго любовался своим новым мечом: клинок он снова тщательно протер и смазал маслом, а головку эфеса, украшенную драгоценными камнями, с восхищением рассматривал сначала при свете закатного солнца, а потом при свете каминного огня и свечей. Когда мы сели на лошадей, чистые и благоухающие, он сказал:

— Когда я стану рыцарем, я расскажу своему оруженосцу, как сражался с мертвецами в Тортауэре.

Я кивнул и пустил Облако легкой рысью.

— И как сражался с ангридами в Йотунленде, плечом к плечу с эльфами, и таким образом стал богатым.

— И стал еще богаче благодаря заключенным пари, — сказал я. — Все убежавшие сегодня вернутся завтра, и ты сможешь собрать с них выигранные деньги.

Он рассеянно кивнул.

— Полагаю, Поук соберет деньги за Анса, когда Анс оправится настолько, что сможет остаться один на несколько часов.

— Я расскажу своему оруженосцу все это, и он сочтет меня величайшим лжецом в Митгартре. — Вистан рассмеялся.

— Он скоро повзрослеет и поумнеет. Сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать. Я скоро стану рыцарем, во всяком случае, я надеюсь.

— Ты уже рыцарь. Просто пока никто не называет тебя «сэром Вистаном».

— Однажды вы говорили что-то подобное Таугу.

— Да. Тауг действительно рыцарь, хотя и не хочет быть им. На самом деле от твоего выбора здесь ничего не зависит.

Вистан кивнул, но ничего не сказал.

— Я не понимал этого, когда был моложе. Я хотел быть рыцарем и стал им — но не благодаря такому своему выбору, а благодаря своим поступкам и образу мыслей. Выбор между добром и злом определяется образом мыслей, да и вообще любой выбор.

— Принцесса выбрала зло? Над этим я не задумывался.

— Нет, — сказал я. — Принцесса выбрала добро, но, похоже, зло выбрало ее.

Мы продолжали разговаривать по дороге к замку и после, когда переехали через мост, который опустили перед нами; но единственные слова, достойные внимания, произнес Гильф, когда нас проводили в пиршественный зал: «Ухо востро!»

Он был прав, конечно: сейчас, как никогда, требовалось сохранять бдительность. Не менее важным представлялось и то, что он счел возможным заговорить в присутствии Вистана. Дело было не в том, что я назвал Вистана рыцарем, и не в том, что они сражались бок о бок, но в сочетании этих обстоятельств с еще каким-то. Гильф хорошо разбирался в людях.

Я видел пиршественный зал Гиллинга в Утгарде. Пиршественный зал Арнтора по сравнению с ним казался маленьким, но был обставлен лучше: гостям короля предлагалось сидеть не на табуретах, а в креслах и на скамьях со спинками. Стены были увешаны щитами; на щитах заслуженных рыцарей геральдические фигуры изображались в цвете, на щитах менее заслуженных они обозначались только линией контура, а щиты рыцарей, никак себя не проявивших, оставались однотонными. Сам того не ведая, я последовал этому обычаю, когда выбрал себе однотонный зеленый щит.

Арнтор и Гейнор должны были сидеть за стоящим на возвышении столом, королева по правую руку от короля. Мне предстояло занять место по левую руку от Арнтора, как доверительно сообщил сопровождавший нас паж, и рядом с Морканой. Об этом свидетельствовало качество кресел: у Арнтора целиком позолоченное и украшенное драгоценными камнями; у Гейнор поменьше и поизящнее; а у принцессы позолоченное лишь в верхней части, хотя покрытое красивой резьбой и снабженное бархатной подушкой. Мне предназначалось кресло попроще, но ни в коем случае не убогое: большое, с искусно вырезанным изображением Никры на спинке. Вистана провели к столу пониже, но Гильф уселся подле моего кресла.

— О прибытии его величества возвестят трубы, — тихо проговорил паж. — Все должны стоять, покуда он не позволит сесть. Как только он сделает рукой вот такое движение, садитесь.

Я выразил сожаление, что он не сможет давать мне советы, пока я ем.

— Смогу. Каждого из сидящих за столом будет обслуживать свой паж. Я буду стоять за вами. Согните указательный палец крючком, коли захотите поговорить со мной. Я буду подавать вам блюда и выполнять ваши поручения в случае надобности.

Пока мы разговаривали, в зал входили остальные приглашенные, — думаю, в общей сложности собралось около сотни человек. Я спросил пажа, как мне следует вести себя.

— Не заговаривайте, покуда к вам не обратятся, ни с одним из членов королевской семьи. Первым обслужат его величество, потом ее величество, потом ее высочество, а потом вас. Не налегайте на еду и не злоупотребляйте вином. Не смейтесь, покуда его величество не засмеется.

Тогда я пожалел, что граф-маршал не сидит поближе ко мне. Я хотел спросить, почему Моркана занимает более низкое положение, чем королева, если она вправе претендовать на престол в случае смерти короля. Хотя он занял место за столом пониже, между нами сидели всего два человека.

Один из них, решив, что я смотрю на него, поздравил меня с победой.

Я поблагодарил его, назвав милордом, и паж выразительно прошептал: «Ваша милость!»

Означенный герцог, не обратив внимания на пажа и на мою ошибку, сказал:

— Мне бы хотелось знать, сэр Эйбел, как ее величеству удалось найти рыцаря достаточно отважного, чтобы биться с такими противниками, с какими пришлось встретиться вам.