Читать книгу "Хозяйка Дома Риверсов - Филиппа Грегори"

Я решила оставить всех своих детей дома, в Графтоне, до весны, а может, и дольше. При дворе для нас с Ричардом теперь не было места, отныне это был двор Йорка; все должности занимали сторонники Йорка, в совете и парламенте заседали назначенные им люди. И, по всей видимости, вскоре у него должны были появиться настоящие придворные, а у его жены, Сесилии Невилл, — фрейлины. Герцогиня Йоркская, высоко взлетевшая на колесе Фортуны, теперь спала в покоях короля под расшитыми золотом одеялами и, наверное, считала себя королевой; а может, полагала, что отныне у нас каждый день — праздник Рождества. В общем, мне было совершенно ясно: служить при дворе Йорка мы никогда не будем. И потом, рассуждала я, вряд ли кто-то из нас троих сумеет забыть или простить то унижение, которое мы испытали в большом зале крепости Кале. Возможно, мы свыкнемся с ролью изгнанников в собственной стране. Возможно, мне теперь — в сорок пять лет, когда мой младший ребенок еще только учится говорить, — придется жить в стране, которая стала удивительно похожа на ту, где прошло мое детство: где один король распоряжался на севере, а другой — на юге; где каждому приходилось выбирать, кого из королей считать истинным правителем; где каждый знал, кто его враг, и искал возможности этому врагу отомстить.

Однако меня действительно приводила в отчаяние невозможность устроить будущее детей в этом неустойчивом мире, и единственное утешение я находила в усовершенствовании наших владений. Я, например, разработала план относительно расширения фруктового сада, и даже сама ходила на ферму близ Нортгемптона, где можно было купить хорошие саженцы. Ричард говорил, что моря стали безопасными для плавания, а значит, ему в этом году удастся выручить гораздо больше за шерсть наших овец, которую он отправит на рынок в Кале. Да и дороги, ведущие в Лондон, тоже стали почти безопасными; герцог Йоркский по всей стране восстанавливал власть шерифов, приказывая им неукоснительно следить за соблюдением законов и справедливости. И графства, хоть и медленно, освобождались от засилья бандитов и воров. Мы, правда, даже друг другу в этом не признавались, но, если честно, перемены к лучшему и впрямь были весьма значительными. Мы уже начинали надеяться, хоть и не высказывали этого вслух, что, может, нам все же удастся пожить в мирной стране в качестве обыкновенных сельских помещиков. Может, мы сможем без опаски выращивать фрукты и овощи, пасти овец, воспитывать детей и смотреть, как они взрослеют, не испытывая постоянного страха перед предательствами и войнами. Может, герцог Йоркский, хоть он и лишил нас высокого положения при дворе, даст Англии мир и покой и позволит нам тихо жить в нашем сельском поместье?

Как-то уже в конце января я заметила, как по дороге мчатся, проламывая тонкий ледок и разбрызгивая лужи, трое всадников. Я увидела их из окна детской, куда зашла проследить, заснула ли маленькая Кэтрин, и сразу поняла: эти люди принесли нам дурные вести. Итак, холодные зимние месяцы покоя и оцепенелого ожидания закончились, но, увы, отнюдь не заключением мира, а началом очередной военной кампании, и было ясно, что эта война так и будет продолжаться бесконечно, пока не погибнут все. На какой-то краткий миг у меня в голове даже мелькнула мысль: а если закрыть ставни, остаться в детской и притвориться, что меня нет дома? Ведь я вовсе не обязана отвечать на стук в дверь. Но я, конечно, быстро подавила это желание спрятаться, понимая, что, если меня пригласят ко двору, я должна поехать. Я служила Ланкастерам всю жизнь и теперь не могу подвести их.

Склонившись над кроваткой, я поцеловала Кэтрин в теплый мягкий лобик и покинула детскую, тихо затворив за собой дверь. Медленно спускаясь по лестнице, я посмотрела поверх деревянных перил; там Ричард, накинув на плечи плащ и захватив с собой меч, шел навстречу нежданным гостям. Я осталась в нашей просторной гостиной, внимательно прислушиваясь к голосам на крыльце.

— Сэр Ричард Вудвилл, лорд Риверс? — осведомился гонец.

— Кому он понадобился?

Гонец понизил голос:

— Королеве Англии. Вы ответите на ее призыв? Вы все еще верны ей?

— Да, — кратко произнес Ричард.

— У меня для вас письмо, — сообщил гонец.

Я выглянула в приоткрытую дверь и увидела, как гонец протянул послание, и Ричард взял его.

— Ступайте за дом, на конюшню, — предложил мой муж гонцу, — и оставьте там своих коней. Мои люди о них позаботятся и велят слугам накормить вас и принести вам эля. День сегодня холодный, так что войдите в дом и отдохните в тепле. Не бойтесь — это надежный дом; но, пожалуй, не стоит даже здесь каждому докладывать, от кого вы сюда прибыли.

Гонец отсалютовал ему в знак благодарности, и Ричард быстро вернулся в дом, на ходу ломая печать.

— «Приветствую вас… дорогие-любимые…» — начал он быстро читать, а потом вдруг умолк. — Стандартное письмо. Она, наверно, сотнями такие рассылала. Меня призывают.

— На войну?

Я прямо-таки чувствовала во рту привкус страха.

— Да, меня и Энтони. Нам предстоит ехать в Йорк, королева там собирает войско.

— И ты поедешь? — спросила я; больше всего мне хотелось молить его остаться.

— Я должен. А для нее это, возможно, последний шанс. — Он прочитал письмо до конца и протяжно присвистнул. — Господи! Ее люди захватили Ричарда Йоркского и убили его! — Он посмотрел на меня, сжимая письмо в кулаке. — Кто бы мог такое вообразить? Лорд-протектор мертв! Маргарита выиграла!

— Как? — Я просто поверить не могла, столь неожиданным был этот ее рывок к победе. — Что ты такое говоришь?

— Она пишет только, что герцог выехал из своего замка — наверное, замка Сэндал, и я не понимаю, зачем ему понадобилось его покидать, ведь этот замок можно удерживать месяцами! — и они тут же отрезали ему путь к отступлению, а потом и прикончили. Боже мой, я просто поверить не могу! Жакетта, ведь это конец всей кампании Йорка. Это конец самих Йорков! Ричард Йорк мертв! И его сын тоже.

У меня перехватило дыхание, словно смерть этого юноши была для меня страшной потерей.

— Неужели юный Эдуард погиб? Эдуард Марч?

— Нет, другой его сын, Эдмунд. Эдуард Марч сейчас где-то в Уэльсе. Только теперь, после гибели отца, и он ничего сделать не сможет. С ними покончено. Йорки повержены. — Ричард перевернул страницу письма. — О, я и не заметил, она в самом конце еще кое-что добавила. Она пишет: «Дорогой сэр Ричард, приезжайте немедленно, мы сейчас на подъеме. А голову Ричарда Йорка, украшенную бумажной короной, мы надели на пику и воткнули близ Миклгейта. Скоро нам удастся воткнуть рядом и пику с головой Уорика, и тогда все наконец снова встанет на свое место». — Муж сунул мне письмо. — Но ведь это же действительно все меняет! Да в это почти невозможно поверить! Удивительно: наша королева одержала верх, наш король вновь на троне!

— Значит, Ричард Йорк мертв? — с некоторым удивлением сказала я, перечитывая письмо.

— Да, и я думаю, теперь ей удастся победить и Уорика, — ответил Ричард. — Без поддержки Йорка он — пропащий человек, ведь он потерял регента и лорда-протектора Англии. Нет, на них, разумеется, можно ставить крест. У них просто некому претендовать на английский трон. Вряд ли кто-то допустит, чтобы лордом-протектором стал Уорик, а уж на трон у него и вовсе притязаний быть не может. Король Генрих — вот единственный человек, который снова может стать правителем страны. С Домом Йорков покончено, остался единственный правящий Дом — Ланкастеров. Йорки совершили непростительную ошибку и потеряли все. — Ричард снова присвистнул и забрал у меня письмо. — Вот тебе и колесо Фортуны! Оно же их в мгновение превратило в ничто!