Читать книгу "Грехи людские - Маргарет Пембертон"

Незадолго до рассвета ей удалось урвать пару часов столь необходимого организму сна. Когда она проснулась, распространилась весть об отступлении британских войск к Стэнли.

– Скажите, а капитан Эллиот и капитан Гарланд вернулись? – со страхом спросила она.

Офицер, к которому она обратилась, горестно покачал головой.

– Один Бог знает... – с отчаянием сказал он. – Там была жуткая неразбериха. – Затем, чуть подумав, добавил: – Кстати, счастливого Рождества! Хотя у меня этот праздник, случалось, проходил и в более веселой обстановке. Думаю, как и у вас.

Лишь к обеду она выяснила, что Адам и Риф живы.

– Я совсем недавно извлек пулю из плеча капитана Эллиота, – сообщил ей один из врачей. – Он потерял много крови, но настоял на возвращении в строй.

– Его вообще могли бы не ранить, – заметил один из добровольцев, дравшийся рядом с Рифом Эллиотом, – не сверни он шею японскому офицеру, который чуть было не снес голову капитану Гарланду.

Элизабет качнуло, и она была вынуждена опереться рукой о стену.

– А капитан Гарланд жив? Не пострадал?

– Ничуть, – весело ответил доброволец. – Когда я в последний раз видел его, он был целехонек, что называется, как огурчик. Вот каков капитан Гарланд. Он еще может дать фору многим молодым.

После обеда до нее дошли слухи о всеобщей капитуляции, но звуки боя продолжали доноситься отовсюду.

– Генерал не верит, – сказал один из санитаров. – Говорит, что будет сражаться до тех пор, пока не получит письменный приказ о сдаче.

Два часа спустя автомобиль под белым флагом с высоким армейским начальством пересек линию фронта и направился к штабу бригадного генерала Уоллиса. А уже через несколько минут все слушали, потрясенные, известие о том, что Гонконг сдается японцам.

– «По приказу его превосходительства губернатора и главнокомандующего все подразделения вооруженных сил Его Величества должны сложить оружие, – читал по бумажке молоденький капитан. Это был приказ бригадного генерала Уоллиса военнослужащим, находившимся под его командованием. – Приказываю ни в коем случае не открывать огонь, не уничтожать оружия и оборудования. В противном случае могут пострадать британские граждане, взятые в заложники. Отныне все перегруппировки и реорганизация подразделений будут происходить только в строго централизованном порядке».

* * *

Авангард японцев скрылся в темноте, и Ронни потихоньку пополз вперед. Он преодолевал дюйм за дюймом, чувствуя, как из раны на шее течет кровь. Ронни понимал, что, может случиться, не только на ноги – на четвереньки ему не подняться. Когда стало понемногу рассветать, он выполз на пыльную дорогу. Тут последние силы оставили его, он на время потерял сознание, а придя в себя, долго лежал ничком, моля лишь об одном: чтобы раздавшийся звук принадлежал британскому, а не вражескому автомобилю. Мольба его была услышана.

– О, приятель, мы-то думали, что ты уже давно на том свете. – Знакомый голос звучал радостно. Ронни испытал острую боль в затылке и в шее, когда чьи-то руки попытались перевернуть его на спину. – А потом смотрю – твои светлые волосы – они приметные, и говорю: «Будь я проклят, если это не Ронни Ледшэм». Мы бы тебя не подобрали, но капрал Дэвис почему-то очень хочет с тобой побеседовать. Что-то насчет лошади, на которую он поставил кучу денег и которая не только не выиграла, но и вообще прихромала последней.

Ронни попытался улыбнуться, но мышцы лица его не слушались. Он лежал в кузове грузовика, и, если Бог будет к нему милостив, в конце этого путешествия его ждали больничная койка и укол морфия.

– Судя по тому, что япошки хотели отрубить ему голову, у меня такое чувство, что и они ставили на его лошадь, – сказал другой голос, и все засмеялись.

Неожиданно на дороге разорвался снаряд, как раз перед грузовиком, и машина резко вильнула. Боль пронзила тело Ронни, спутав все мысли. Когда подъехали к ближайшему госпиталю, он опять был без сознания.

Следующее, что он услышал, был недоуменный голос, произнесший:

– Везучий же ты сукин сын, Ледшэм. Не многим так фартит: остаться в живых после удара саблей по основанию черепа.

Ронни попытался открыть глаза. Его перестало трясти и качать из стороны в сторону. Он стал неповоротливым и вялым. Шея оказалась плотно забинтованной. Он с трудом остановил взгляд на изможденном докторе и попытался выдавить улыбку.

– Одного японского клинка еще недостаточно, чтобы вывести меня из игры, – прохрипел он. – Где я?

– В госпитале, – ответил врач, удовлетворенный тем, что этот пациент должен выжить.

– Слава Богу! – прошептал Ронни и закрыл глаза. Когда шесть дней спустя начальство госпиталя с мрачным видом объявило собравшимся в одной палате о британской капитуляции, Ронни оказался среди очень немногих, кого эта новость обрадовала. Для него это в первую очередь значило, что война позади и что скоро он сможет вновь увидеть Жюльенну.

– Как думаешь, что сделают с нами япошки? – спросил его какой-то солдат.

Ронни, как один из немногих ходячих раненых, помогал замотанной медсестре менять повязку на ноге молодого человека. В ответ он лишь слегка пожал плечами, но даже это движение заставило его скривиться от внезапной боли. У Ронни было такое чувство, будто он поправляется после ужасной болезни – самой ужасной из известных людям.

– Интернируют, я думаю, – оптимистично предположил он. – Какое-то время жизнь будет для нас не слишком радостной и комфортной, но ведь это не надолго. Ничто не длится вечно.

Невысокая медсестра, которой помогал Ронни, не проронила ни слова. Ей доводилось слышать о чудовищном обращении японцев с больными и медперсоналом в захваченных полевых госпиталях. Но она понимала, что ее нынешние пациенты пока об этом не знают. Всего лишь несколько минут назад перед госпиталем скрипнули тормоза джипа, и какой-то высший военный чин стал совещаться с врачами. А минуту спустя поступил приказ уничтожить все запасы спирта и спиртосодержащих жидкостей, даже если это были крайне необходимые антисептики или обезболивающие.

– Это для того, чтобы не дать возможности пьяным японцам устроить оргию с изнасилованием, – сказала одна из медсестер, бледная как полотно от страха. – Но в Ванчае можно купить сколько угодно выпивки. А когда японцы узнают, что мы лишили их спирта, то могут от гнева взбеситься.

Офицер Главного штаба, предупредивший персонал госпиталя о возможных жестокостях со стороны японцев, как раз проходил мимо одной из палат, направляясь к своему автомобилю. Он заметил Ронни, который держал ногу одного из пациентов, помогая медсестре перевязывать рану. Он хорошо его знал, прежде они не раз вместе выпивали в «Жокей-клубе». Офицер побледнел и остановился.

– Что такое, сэр? – спросил провожавший его до машины врач.

– Там этот парень, Ледшэм. Его жена работала медсестрой. Она была изнасилована и убита, об этом доложил капитан Эллиот.