Читать книгу "Волкодав - Мария Семенова"

– Такие, говорят, рожать помогают, – сказал кто-тоиз сольвеннов, когда опоясывали Эртан. – Ты, девка, учти!

Воины захохотали, а вельхинка оскалила белые зубы и ответиланепристойным ругательством.

У Дунгорма, едва не принявшего от рук разбойников ужаснуюказнь, заметно прибавилось в бороде седины. Однако он сам выразил желаниевозглавить отряд и сопроводить галирадцев на родину. Во-первых, такогосопровождения требовала честь Винитара. Эти люди сделали для него что могли ине пощадили себя, отстаивая его невесту. Как после этого отправить их, немногихчислом и ослабевших от ран, одних через опасные и недружественные края? А во-вторых,оставшись лицом к лицу, Лучезарова дружина и ратники ещё до вечера перерезалибы глотки друг другу. Этого Винитар тоже не мог допустить.

– Я знаю их всех, мой кунс, а они знают меня, –сказал ему Дунгорм. – Думаю, я смогу их остановить. А кроме того, онинаверняка станут судиться перед Богами и своим кнесом. Я полагаю, на том судеоказался бы небесполезен человек сторонний и беспристрастный, к тому жезнатного рода, который…

– Уж прямо беспристрастный, – усмехнулсяВинитар. – Лучше скажи честно, что опасаешься за своего приятеля венна ихочешь помочь ему оправдаться.

– …который изложил бы события, руководствуясь лишьистиной, но не чувством, – с обидчивым достоинством кончил Дунгорм. –Даже если у меня и сложилось мнение о том, кого следует благодарить за спасениегоспожи, то не на основе привязанностей! А родовитостью я никому у них, кромекнеса, не уступлю!..

– Будь по-твоему, друг, – сдался Винитар. –Просто мне и так нелегко приходилось без твоего разумного совета, пока тыездил. А ты только вернулся – и опять меня покидаешь!

Волкодав и Эртан по-прежнему обитали в одной комнате, и этососедство служило неисчерпаемой пищей для зубоскальства. Эртан отшучивалась,Волкодав просто молчал. По сравнению с ним вельхинка была почти совсем здорова.Она упражняла уже обе руки, орудуя двумя деревянными мечами одновременно. И совсех ног бежала за лекарем, когда венна скручивал кашель. Происходило этотеперь часто, и всякий раз он отлёживался по полдня, с трудом одолеваядурнотную слабость. Ему снились сны: то Кан-Кендарат, то девочка Оленюшка, тоТилорн с Ниилит. Лекарь – нестарый ещё сегван, лысый, точно приморскийвалун, – пользовал его оленьим мхом, листом морошки, растопленным салом ипорошком из высушенных медведок. К порошку полагался приторно-сладкий сироп,казавшийся Волкодаву ещё противней самого снадобья. Особых надежд навыздоровление он не питал, однако безропотно глотал всё, что приносил емулекарь. Он был немало удивлён, когда кашель перестал его убивать, а раны началипонемногу затягиваться. И для того чтобы съесть миску каши, уже не требовалосьсебя заставлять.

Всё-таки лекарь однажды сказал своему господину:

– Мой кунс, я знаю, ты собираешься отпустить галирадцевдомой. Без сомнения, решать об этом тебе, но я бы посоветовал задержать венназдесь.

Винитар спокойно спросил:

– Почему?

– Он болен, – ответил лекарь. – Он может невыдержать дорогу. – И добавил для убедительности: – Ещё я думаю, чтогоспожа обрадуется ему, когда возвратится от горцев. Я слышал, госпожа самаизбрала венна в телохранители и никогда не бывала им недовольна…

– А что говорит сам венн? – спросил Винитар.

– Он хочет ехать, мой кунс.

Страж Северных Врат равнодушно пожал плечами и проговорил:

– Ну так пусть едет.

Река, которую Волкодав разглядел с крепостной стены,называлась Гирлим. На языке одного из горских племён, живших неподалёку, но нетак державшихся уединения, как ичендары, это значило Поющий Поток. Гирлимдействительно брал начало из ледниковых ручьёв, а вниз, на равнину, сбегалудивительно говорливыми водопадами. То ли камень в тех местах был особойпороды, то ли струи дробились уж очень удачно – никто доподлинно не знал.Только Гирлим, прыгая вниз по уступам скальной стены, в самом деле не ревел, негрохотал, а заливисто пел. Кое-кто называл это чудом. Горцы считали ПоющийПоток обителью Высших Сил и полагали, что Боги и Богини звонко смеялись там,радуясь объятиям друг друга. Ещё двести лет назад горские жрецы каждую веснупринимались гадать, кому из духов потока не хватало возлюбленной иливозлюбленного. В зависимости от знамений реке доставалась девушка либо молодойпарень. Но вот случилось Гурцатово нашествие, и Поющий Поток, в отличие отНеспящих-в-Недрах, ничем не помог своим детям. После этого жертвоприношенияпрекратились сразу и навсегда. Зато из разных стран стали приезжать любопытныепутешественники, готовые щедро заплатить за любование чудом. Горцы скоросообразили, что принимать гостей было выгоднее, чем ублажать равнодушную реку.И они выстроили у былого святилища целую деревню, назначенную для приезжих. АБоги и Богини как ни в чём не бывало продолжали смеяться и играть в водопадах.Им не было до людей ни малейшего дела. А на тех, кто тебе безразличен, незачеми обижаться.

Несколько ниже по течению, там, где Гирлим успевал принять всебя другие ручьи и речки и стать хорошей полноводной рекой, обитали восточныевельхи. Вельхи валили лес, и каждый год к осени в заводях дожидались своегочаса несколько добротных плотов. Осенью здесь всегда обильно выпадали дожди.Гирлим вздувался и тёк чёрной водой, и тогда плоты отправлялись в путь. Разливпозволял миновать пороги, возле которых в сухое время проходу не было от лихихлюдей. С плотами, в относительной безопасности, любили путешествовать купцы истранствующие ремесленники. Умный Винитар, став Стражем Северных Врат, предложилвельхам охрану. Вельхи сами были воинами хоть куда, но маленькому племени не сруки перечить могущественному соседу. Да и Винитар сумел повести себя так,чтобы не обижать храбрецов.

Вот уже второй год на плотах вкупе с местными сплавлялисьвниз по Гирлиму купцы, нарочно приехавшие из Велимора. Хватит места всем: игалирадцам, и отряду, который отправлял с ними Страж Северных Врат.

– И ты едешь?.. – удивилась Эртан решениюВолкодава. – А как же кнесинка без тебя? Она тебе, по-моему, больше всехдоверяла…

Воительница попривыкла к старшинскому поясу, в её повадкепоявилась властность. И – как это ни странно на первый взгляд – нечто отчётливоматеринское, совершенно не свойственное ей прежде. Волкодав сам удивился, когдаэто заметил. Но потом подумал и понял. Вождь-мужчина неизбежно становится своимлюдям вроде отца. Если, конечно, он стоящий вождь. Потому что думает изаботится о них как отец о сыновьях. Потому, что воинам, оставившим свои семьи,плохо без родительской ласки. И ещё потому, что воистину крепкой умеет бытьтолько семья.

Вот и женщина, по заслугам и достоинству выбранная вождём,становится своим воинам матерью.

Тем не менее Волкодаву ничего не хотелось обсуждать даже сЭртан. Скажешь слово – и никуда не денешься, придётся выкладывать всё. О себе,о кнесинке и о Винитаре. А чем меньше народу будет знать о кровной враждеВолкодава с Винитаром и об отчаянии, едва не толкнувшем кнесинку в объятиявовсе не к жениху, тем оно и лучше. В том числе для самой Эртан.