Читать книгу "Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн"

Места для ночлега тоже отличались простотой. Кто бы ни появлялся в монастыре — от королей до простых дровосеков, — всем давали тростниковую подстилку, шерстяное одеяло и отводили место на каменном полу вблизи очага. Напрасно важный карнуанский военачальник заявлял, что ему положена отдельная спальня. Напрасно виннингэльский купец предлагал щедро уплатить серебром за хотя бы небольшую комнату. И тому и другому приходилось спать на полу наравне со всеми. Комнаты предназначались только для монахов, чьи ученые занятия требовали полной тишины и покоя.

Вольфрам облегченно вздохнул, увидев, что в стенах монастыря Ранессе стало лучше. Он подвел ее к очагу и предложил согреться, а сам раздобыл одеяло и набросил ей на плечи. Вольфрам суетился вокруг Ранессы так, словно она была его родной дочерью, которой завтра предстояло выйти замуж. Он налил ей кружку горячего вина и убедил выпить хотя бы несколько глотков. От вина ее щеки немного порозовели. Ранесса перестала дрожать, но есть не могла. К счастью, они были единственными гостями, находившимися в этот момент в общем зале.

Выпив вина, Ранесса легла на подстилку и закрыла глаза.

Вольфрам подождал, пока она заснет, и направился в комнату для встреч, чтобы рассказать о своих странствиях и передать серебряную шкатулку, принадлежавшую покойному Владыке Густаву по прозвищу Рыцарь Сукин Сын.

Час был уже очень поздний, однако кое-кто из служителей и монахов по-прежнему бодрствовал. Они читали, переписывали, выслушивали вопросы и давали спрашивающим нужные сведения. Навстречу Вольфраму, улыбаясь, вышел один из служителей и приветствовал его. Вольфрам назвал свое имя, показал браслет и хотел было уже сказать, что ему необходимо поговорить с кем-нибудь из монахов по необычайно важному делу, когда служитель вежливо прервал его.

— Мы ждали тебя, Вольфрам из Пеших, — учтиво сообщил он. — Огонь предупредила нас, чтобы, как только ты появишься, послали за ней.

— Огонь? — удовлетворенно повторил Вольфрам. — Замечательно.

Орден Хранителей Времени возглавляли пять монахов: по одному на каждую природную стихию. Пятый представлял Пустоту. Каждого из возглавлявших звали именем стихии, а не его собственным, если у них вообще были собственные имена.

Каждый из четверых представлял ту расу, которая наиболее тесно была связана с определенной природной стихией. Так, Огонь была дворфом, Воздух был эльфом, Земля — человеком, а Вода — орком. Никто не знал, к какой расе принадлежал монах, представлявший Пустоту. В тех редких случаях, когда он появлялся в монастыре, он был целиком закутан в черные одеяния, а его лицо скрывал черный капюшон. Даже его руки — и те облегали черные перчатки.

Лицезреть верховных монахов удавалось лишь немногим посетителям монастыря, поскольку их жизнь протекала в уединении и они редко удостаивали беседой тех, кто поднимался на Драконью Гору за советом или ответом. Вольфрам никогда их не видел и не ожидал увидеть в этот раз. Он удивился, однако после недолгого размышления решил, что удивляться тут нечему.

Вольфрам вместе со служителем поднялся на самый верхний этаж монастыря, где находились покои верховных монахов.

Служитель оставил дворфа в комнате, а сам пошел сообщить Огню о прибытии дворфа. Вольфрам сидел на стуле, слегка постукивая пятками по его ножкам, и оглядывал помещение. Оно не отличалось богатым убранством. Простой стол, на котором ничего не лежало, два таких же простых деревянных стула. В прорезь окна заглядывали звезды.

Монахиня не заставила Вольфрама ждать. Вскоре в комнату вошла женщина-дворф, облаченная в ярко-оранжевые одежды. Вольфрам привстал, но она махнула рукой, заставляя его снова сесть. Монахиня пересекла комнату, села за стол и обратила на Вольфрама свои глаза, в которых отражалась та стихия, которую она представляла.

Огонь приветствовала Вольфрама на родном языке, осведомившись, удачным ли было его путешествие.

Вольфрам отвечал, тщательно подбирая слова, и внимательно, с некоторой опаской смотрел на монахиню.

Монахиня принадлежала к расе дворфов, однако в ее облике было что-то чужеродное. Вольфрам не мог понять, что именно. Возможно, эти ярко-оранжевые одежды — наряд, который ни один уважающий себя дворф ни за что не надел бы. Возможно, ее манера говорить на фрингрезском языке. Монахиня прекрасно владела этим языком, но в ее выговоре слышалась какая-то странность. И еще Вольф подумал о том, что ни один дворф по доброй воле не стал бы всю жизнь жить на одном месте, если только эта монахиня не принадлежала к числу Пеших и была вынуждена вести оседлую жизнь.

Наверное, решил Вольфрам, слухи о главах ордена, которые доносились до него уже многие годы, были не беспочвенны. Монахиня не была женщиной расы дворфов. Она умела менять обличье и для разговора с ним приняла облик дворфа. Эта мысль заставила Вольфрама насторожиться.

Разговор начался вполне гладко. Вольфрам протянул Огню серебряную шкатулку Густава и передал слова рыцаря.

— Я выполнял роль подсадной утки со сломанным крылом. Тех двоих юношей он отправил в другом направлении, — сказал Вольфрам. — Его замысел удался. Опасность долго шла за нами следом.

Вольфрам рассказал монахине про врикиля.

— Надеюсь, что те юноши благополучно добрались до нужного места, — добавил он, намекнув, что знает больше.

Огонь ничего не сказала. Она выжидающе смотрела на Вольфрама. Лицо ее было спокойным, бесстрастным.

— Что бы ни находилось в этой шкатулке, оно, должно быть, имеет исключительную ценность, — сказал Вольфрам, попытавшись зайти с другого края.

Огонь улыбнулась, взяла шкатулку и отодвинула ее в сторону. Потом монахиня жестом попросила его продолжить свой рассказ.

Пожав плечами, Вольфрам подчинился, вкратце пересказав дальнейшие события. В подробности он не вдавался. Это он сделает, когда ученые монахи станут записывать его рассказ на своих телах. Огонь продолжала слушать молча. Вольфрам вскользь упомянул о Ранессе, сказав лишь, что она — из племени тревинисов и сама вызвалась сопровождать его. Он надеялся, что монахиня проявит хоть какое-то любопытство или объяснит, почему монахи захотели видеть Ранессу. Тогда, ответив на ее вопросы, он задаст ей свои.

Монахиня и тут ничего не сказала. Ее молчание начало неприятно будоражить Вольфрама.

Закончив рассказ, Вольфрам откинулся на спинку стула, краем глаза следя за шкатулкой. Хотя Огонь и отодвинула шкатулку в сторону, словно безделушку, рука ее оставалась на крышке. Пальцы монахини гладили шкатулку. Иногда Огонь бросала на нее короткие взгляды.

— Прошу убедиться, что печать цела, — подчеркнул Вольфрам.

Огонь кивнула. Сломав печать, она открыла шкатулку.

Вольфрам пристально следил за действиями монахини. Владыка Густав говорил, что шкатулка защищена магическим заклинанием. Если это так, Огню без труда удалось снять заклинание. Вольфрам лишь укрепился в своем подозрении, что перед ним была не настоящая женщина-дворф. Дворфы, как правило, не любили магию и не доверяли ей.