Читать книгу "Там, где меняют законы - Юлия Латынина"

Потом перегнулся через столик и зашептал:

— Слушай, а эта фирма, ну, которая с деньгами универмага… Малюта тебе много от них отломил?

— Какая фирма?

— «Синита».

Тахирмуратов непонимающе сморгнул, а Шамраев расхохотался и шлепнул его по плечу.

— Да брось, я никому не скажу. У меня же брат в банке работает, где у «Синиты» счет был, он видел, куда со счета деньги ушли: как раз на фирму Миши-кимоно…

Тахирмуратов налил в стакан водки, зажмурился и снова выпил.

«Этого следовало ожидать», — подумал он. И в общем-то это было очевидно. Не скажи это Шамраев, — через неделю ему сказал бы кто-то еще.

* * *

Малюту открытие универмага почему-то привело в необыкновенно веселое состояние духа. Он носился между столами, пел караоке и, с подначки конферанье, сплясал на столе в обнимку с женой губернатора. Фотографу, который заснял эту пляску, разбили камеру и выдали деньги на новую.

Он потащил Елену по всем этажам, заглядывая в каждый бутик и пробегая мимо стройных рядов новеньких женских сапожек, мужских костюмов и детских ползунков, словно породистый спаниэль, обнюхивающий новый дом. Арендаторы толпой скакали за ним. Представитель «Армани» осмелился ухватить Малюту за мягкий кашемировый свитер:

— Может быть, — сказал он, — вы осмотрите нашу новую коллекцию? Вам безусловно пойдет…

От пиджаков Малюта отмахнулся, но на следующем этаже между ним и Мишей-кимоно всунулся какой-то коммерсант. Малюта заинтересовался, щелкнул пальцами, — и коммерсант с Малютой и Корытовым скрылись в небольшом кафе на третьем этаже. Свита Малюты осталась у дверей.

Елена, скучая, оперлась о балюстраду и стала следить за тем, как падает вниз подсвеченная вода.

— Привет.

Елена обернулась.

Справа от нее, у зеркальной двери с надписью «Боско да Чильеджи» стоял Семин, и в руках у него был большой и, наверное, разноцветный букет. Он почти не изменился с тех пор, как они расстались, — разве только высокий покатый лоб цвета слоновой кости стал еще выше, отодвинув к ушам остатки волос, да от крыльев носа отошли две косые складки. Одет Семин был в безупречно скроенный темный костюм в полосочку, скадывавший его крепкую бульдожью стойку.

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич, — сказала Елена.

Семин молча глядел на нее.

— Я слышал, у тебя проблемы… с глазами, — сказал он. — Если бы я мог как-то помочь…

Его твердая рука, с обручальным кольцом на безымянном пальце, нервно мяла стебли. Елена опустила глаза.

— А это что? — спросила Елена. — Вам где-то подарили цветы?

— Это, собственно, тебе, — сказал Семин, — по дороге купил.

Букет был безвкусный и дорогой: тринадцать или пятнадцать темно-красных роз, ирисы и желтые ветки.

Елена сначала не поняла, что произошло, а потом застыла, как вкопанная: она различала цвета. Видимо, ее лицо очень сильно изменилось, потому что Семин испуганно на нее посмотрел, потом взглянул на букет, кашлянул и добавил:

— Из машины вышел и купил.

— Что с вами, Виктор Сергеич, — спросила Елена. — Вы же никогда не покупали цветов. Или это вас жена приучила?

Семин хотел что-то сказать, но не успел. Двери кафе распахнулись, и из них вышел Малюта. За ним плелся криво улыбающийся коммерсант. Малюта и Семин преувеличенно вежливо поздоровались, а потом Малюта обнял ее за плечи и сказал:

— Поехали?

Елена кивнула. На Малюте были черная водолазка и черный пиджак, а часы на узком запястье сверкали желтым. Пиджак на конферанье был красный.

Спустя минуту они вышли на улицу. С крыш сочился холодный, предвещающий зиму дождь, и черные бока бандитских внедорожников ослепительно переливались отблесками вывесок.

Теперь Елена видела, что ступени, ведущие вниз от универмага, выложены бордовой плиткой, а японский ресторан напротив светится красным и синим. Машины Малюты остановились у самых дверей универмага, въехав на пандус, а на той стороне площади, через проезжую часть, стояли продавщицы с цветами, и Елена даже издалека видела, что цветы у них и желтые, и голубые, и фиолетовые. Елена шла машинально: зрение вернулось к ней, как внезапно возвращается цветная картинка в телевизоре, если пошевелить антенну, и теперь Елена боялась, что оно так же внезапно пропадет снова.

Стриженые мальчики распахнули дверцу джипа. По всем соображениям безопасности Малюте следовало сесть внутрь, но он вдруг мальчишески улыбнулся, сказал:

— Ща! — и сорвался с места.

Он перебежал улицу, увернувшись от остолбеневшего «Жигуленка», в две секунды оказался на углу и через минуту нырнул в машину с огромным букетом в руках.

— Держи!

Через мгновение вгляделся в ее лицо и озабоченно добавил:

— Лена, что с тобой?

— Ты знаешь, — проговорила Елена, — врач сказал правду. Я различаю цвета. Вот…. взглянула на букет и увидела….

Уже поздно ночью, когда Елена, умаявшись, свернулась клубком подле Вырубова и заснула, и когда букет, виновник праздника, был водружен Вырубовым в самую шикарную вазу, каторую спешно нашли по его приказанию, и торжественно водворен в углу спальни, и Вырубов поклялся, что никогда этот букет не выбросит, — уже поздно ночью Вырубову пришла в голову простая мысль: а собственно, чей букет увидела Елена?

Он приподнялся и посмотрел туда, где в полумраке спальни отсвечивали темно-красные лепестки роз, и тихо присвистнул, а потом заложил руки за голову и стал мрачно размышлять о том, что человек, к сожалению, устроен гораздо хитрее, чем автомат Калашникова.

* * *

На следующее утро Малюта встал гораздо раньше Елены. У него была назначена встреча на восемь часов, он сидел, полусонный, на кухне, и просматривал газеты, глотая кофе и громко при этом хлюпая. Миша-кимоно ехал на встречу вместе с Малютой. Когда машины выстроились во дворе, Миша, против обыкновения, не сел в джип охраны, а плюхнулся на заднее сиденье к Малюте.

— Надо поговорить, — сказал он.

Кортеж тронулся и, мягко набирая скорость, понесся на рысях по проселочной дороге. Сверху, как гигантские конфетти, на дорогу сыпались красные и золотые листья кленов, и желтое солнце было нанизано, как бабочка, на вершину далекой сопки.

— Ну? — проговорил Малюта.

— Это по поводу Игоря. Он сказал тебе, что занял деньги под универмаг у Раттшнейдера. Он уверял, что Сыч не оставил ему ни копейки, но он врал. На самом деле все деньги Раттшнейдера — это деньги Игоря.

Малюта, откинувшись на кожаный подлокотник, читал передовицу «Нарымского рабочего». Передовица была посвящена вчерашней презентации и сравнивала реконструкцию универмага с реконструкцией Днепрогэса. «Голосуйте на выборах за таких, как Сергей Вырубов и Игорь Тахирмуратов, и эти люди возродят не только замыслы передовых архитекторов, но и идеалы Страны Советов!» — призывала статья. Упоминание страны Советов объяснялось весьма просто: «Нарымский рабочий» издавался компартией.