Читать книгу "Наследие - Виталий Храмов"

И, вовремя ставив точку, будет казаться, что жизнь прекрасна! Как сказка о белом принце на белом коне, победившем принцессу и полюбившем монстра. Или – наоборот?

А так ли это? Не самообман ли это? Правда – горька и кисла, жизнь – сложна и трудна.

Но, всё же все любят хеппи-энды.

Но, я – вредный автор. Потому – еще несколько часов из жизни Мира.

Если ты любишь сказки со счастливым концом, не читай дальше.

Заключение 3

Свежий утренний, морозный и сырой ветер с моря прочистил головы молодых людей. Безудержный отрыв веселья остался во вчерашнем дне. А наступивший день вернул их к реальности. К мыслям, планам, заботам. И они уже не казались такими легкими и радужными, как этой ночью, под легкостью мыслей от винных паров.

– Ну, хорошо погудели, братья, – вздохнул Ястреб. – Красавицу мы одолели, злодеев залюбили. Пора бы и к навозу возвращаться. Старый мне не зачтет в урок эту прогулку с тобой, брат.

– Старый не зачтет, – хором, криво усмехаясь, сказали и Белый, и Марк. Корк бы тоже сказал, но из-за своего неспешномыслия и основательности не успел.

– Да и у тебя – свой навоз, – продолжил Ястреб, – причем похлеще моего. У меня – семеро под лавкой, а у тебя – тысячи дел и направлений. Лопнешь, за жизнь не управишься.

Белый очень не хотел, чтобы Ястреб покидал его, но понимал суровую правду его слов. У каждого из них – свой урок. А то, что было – так, небольшое приключение, увеселительная прогулка.

Марк, пересказав Шторму суть беседы, сказал:

– Получается, у меня – свой навоз. Некрополис стоит без присмотра. Кто я буду, если не приму тягло Учителя?

И старательно не смотрел в глаза Чумы, зная, что его сердце не выдержит ее боли.

– И у меня – навоз, – усмехнулся Шторм. – Впервые я буду ковыряться в земле. И самому удивительно, что я нахожусь в нетерпеливом предвкушении.

– И у меня – навоз, – вздохнул Корень. – Разгребать отходы человеческие.

И все невольно ужаснулись. Корень взвалил на себя самое противное – работу с отходами человеческого общества.

– Что с Малышом делать? – спросил Ястреб.

Вопрос совсем не праздный. Маг скверны плохо уживался в человеческом обществе. Он был безобиден, как младенец, зла никому не желал, но он был маг скверны, и люди его боялись. Потому – ненавидели. Его и его скверну, хотя Пятый легко научился скрыту, не только переставая источать скверну, но часто – совсем прячась от людей в невидимость.

Но ему было очень неуютно под скрытом. И он капризничал.

Потому Пятый любил гулять. Соответственно его вечным спутником стал Марк. Гулял Пятый без каких-либо маскировок, отдыхая, а Марк прибирал за ним, поглощая источаемую Пятым скверну.

А как только Ректор поправил здоровье – стал и он «гулять» с ними. Скверна была бичом Мира, его – проклятьем, уже несколько веков. Но до сих пор была почти совсем не изучена. И Ректор не мог упустить такого шанса в столь значимом по значению Познании.

– Знаете, уважаемый Сумрак, – говорил Ректор, – по старой традиции, маг, использующий Силу без применения заклятий, плетений и ритуалов, только повелением Воли своей считался Повелителем магии. Потому что он не использует Силу, а – повелевает ею. Это дитя не использует заклинаний.

Марк вытянул руки, раскрыв ладони, выбросил из рук Клинки Отрицания, ставшие продолжением плоскости его ладони. Убрал Клинки, раскрыл ладонь, растопырив пальцы. Из его ногтей выскочили длинные Когти Отрицания.

– Да, уважаемый Сумрак, я оценил, что вы использовали магию без ухищрений, – поклонился Ректор. – И я с удовольствием присвоил бы вам звание «повелителя». Но это – магия разрушения. А разрушители – уже вне квалификаций. Старая традиция их и вовсе именовала антимагами. Но не спешите расстраиваться, повелитель Сумрак. Не о том я речь веду. Да и звания эти имеют значение лишь среди людей и магов. И то, когда их много. Да и придумано все это магами стихий для выдавливания золота из властителей. А вы с этим дитем – уникальны. Вас хоть как назови – разрушителей и осквернителей больше нет. Вы – неповторимы. Вы – вне квалификаций. Я хотел сказать, что тот, кто был Брусом Чаном, которого вы именуете Малышом, не повелевает скверной. Он и есть скверна. Ее олицетворение. Он – не повелитель. Он – владыка скверны. А вы, Сумрак, владыка разрушения?

Марк задумался. Помотал головой.

– И учитель ваш не был владыкой. Хотя был великим разрушителем. И некромантом. Повелителем нежити. И – повелителем разума. Повелителем магии. Всей магии, без разделения на цвета и направления.

Марк почтительно поклонился Ректору, благодаря за урок. Ректор уже долгие века учил магов. Преподавание стало его натурой.

Но сам Марк возразил тут же, что Угнетатель Хомячков – повелитель и не маг – разом. Яростью Крови владеет, как повелитель, но ничем более. Ректор принял эти доводы и согласился, что дар Марка и Пятого гораздо ближе к природному, врожденному дару. А в этом случае – речи про повелителей и владык вообще вести глупо.

На том и порешили.

С подачи Ректора, Марк с Пятым «играли». Пятый любил играть. Только игры эти со скверной были столь опасны, что проводились в безлюдных Пустошах, коих уже и в нескольких часах скачки от Лебедяни предостаточно.

Одна игра была очень полезна не только Ректору, но и Белому. Пятый – скверной своей – легко и не напрягаясь, проходя, гуляя, мог очистить почвы от соли и ядовитых образований, которые и убивали всякую жизнь в Пустошах. Превращая почву Пустошей в простую, обычную землю. И достаточно было удобрить эту землю – засевай хлеб.

Только Пятому эта «игра» быстро наскучила. Ему было неинтересно ходить по кругу в одном и том же месте, что указывал Белый, постоянно «играя» в одно и то же. И на этом очищение почв закончилось.

Все остальные игры требовали серьезных усилий, прежде всего – Марка, чтобы не угробить этот Мир.

– Малыша надо вернуть на его родину, – убитым голосом сказал Марк, выныривая из воспоминаний. – Он родился в Скверном лесу. Он – его дом. А теперь и подавно. Там его стихия. У него – свой навоз.

И все были вынуждены согласиться.

– Что это? – указал Марк на черные точки на поднимающемся из-за горизонта светиле. – Птицы? И почему я их боюсь?

– «Драконы», владыки! – закричал Ронг, вбегая в помещение вместе с обоими Хранителями. – Надо срочно покинуть город!

Инквизитор лишь бросил короткий взгляд в окно, схватил Левого за лицо и исчез вместе с императором.

Оба Хранителя нырнули в окна вместе со своими Посохами, извернувшись в прыжке, хватались за наличники и взлетали вверх, как цирковые акробаты. Вбивали свои посохи в камни кладки, отталкивались от них, взлетали выше. За считаные секунды они оказались на крыше, вскинув Посохи на плечи, как оглобли (как ПЗРК, сказал бы наш с вами современник), стали излучать в стремительно растущие точки в небе лучи невиданного излучения. Но «драконы» стали хаотично крутиться в небе, избегая попаданий в себя.