Читать книгу "Мушкетер и фея - Владислав Крапивин"

Подвывающий Клим выскочил за дверь, а потом до конца занятий сидел, надуто отвернувшись от Симки.

После уроков, у школьного крыльца, Клим подошел к Симке вместе с Кочаном. Вернее, подошел вразвалочку Кочан, а Клим, приседая, семенил сзади.

Кочан был длинный. На полголовы больше других мальчишек. И возможно, что второгодник, Симка точно не знал. У Кочана была круглая, стриженная ежиком голова, скучные глаза и постоянно жующий рот. К подбородку липла подсолнечная кожура. Понятное дело, Кочана боялись.

Кочан встал перед Симкой, пожевал и резко натянул ему на уши фуражку с якорьками.

— Ты чё, Зуёк, прискребаешься к Негову?

— Он же первый полез… — безнадежно выговорил Симка. Потому что понял: Кочану на справедливость начихать.

Кочан сдернул с Симки фуражку, повертел ею у него под носом.

— Возьми, моряк с навозного лаптя… — И зафутболил ее башмаком вдоль школьного тротуара. — Пацаны, пас!

Тут же нашлись любители футбола, и разгорелся матч, где мячом была Симкина фуражка. Симка только минут через десять сумел схватить ее и ушел домой, глотая слезинки.

Дома он долго чистил фуражку и поправлял на ней погнутые якорьки.

Он надеялся, что на этом все кончится: ну, отомстил Кочан за своего нового дружка (вернее, прихлебателя) Негова — и хватит. Оказалось, что не хватит, а только начинается. На следующий день повторилось то же самое — фуражка опять стала мячом. Кочан орал: «Зуёк, лови свою адмиральскую кепу!» Остальные тоже орали, гоняли ее ногами. Ржали…

ОСЕННИЕ БЕДЫ

Симка перестал ходить в школу в фуражке. Он и значок снял, носил его теперь в кармане, а то мало ли что. Но лучше не стало. Кочану был нужен тот, кого в классе можно «доводить». И он измывался над Зуйком от души. На переменах давал Симке подзатыльники и жалобно причитал: «Тебе больно, бедненький? Ах, какой нехороший Кочан, обижает маленького…» И делал ему «рыбалку» — то есть наматывал на палец Симкину прядь волос и дергал, словно подсекал клюнувшего на крючок пескаря… Ну и всякие другие штучки вытворял.

Симка утыкался мокрым лицом в парту. Девчонки робко говорили: «Бессовестный ты, Кочетков», а мальчишки толпились вокруг и гоготали. Всё, что делал Кочан, полагалось считать забавным и правильным.

И Юрка Мохтин, как и другие, гоготал и гонял ногами Симкину фуражку. И вслед за остальными лез к нему с подзатыльниками и щипками!

Он-то как мог?

Ведь в августе они были чуть ли не самыми-самыми друзьями. Повстречались у кинотеатра «Спартак», обрадовались друг другу, как месяц назад обрадовались Симка и Негов. Хотя и не дружили раньше, но все же одноклассники. Билетов на «Судьбу барабанщика» в кассе не оказалось, и Мохтин сказал:

— Айда на реку, искупнемся. Вон какая жара!

Август был безоблачным и знойным.

Симка честно признался, что купаться без старших ему не разрешают. Мохтин не стал хихикать (вот, мол, мамино дитя), а предложил:

— Давай забежим к тебе. Может, отпросишься.

И… мама впервые в жизни разрешила пойти Симке на реку без дяди Миши, без старших ребят-соседей, а с таким же мальчишкой, с одноклассником.

— Только купаться у самого берега, слышишь?

Симка поклялся купаться у берега. В конце концов, это понятие такое неточное…

Наступили замечательные дни. Симка с Юркой убегали на берег, к мосту, где было любимое ребячье место. Там стояли перед опорами моста деревянные быки-ледорезы с косыми железными крышами и коваными гребнями. Набултыхаешься в воде до трясучего озноба, заберешься по щелястому ледорезу до верха, вцепишься в гребень, прижмешься пузом и грудью к горячему от солнца железу… Век бы так жил, и больше ничего не надо для счастья!

Мохтин был поглупее, чем Негов, книжек читал мало, разговоров про космос и путешествия не любил, иногда рассказывал довольно противные анекдоты, но в общем-то с ним было весело и просто. Можно болтать о кино, о футболе, о пароходах, что лениво проползали под мостом. Можно играть в крестики-нолики, расчертив на прибрежном песке клетки. На Юркином простодушном лице всегда светилась приятельская улыбка…

И вдруг оказалось, что он такой же, как остальные подпевалы Кочана. Мало того, что не попробовал вступиться, даже словечка не сказал в Симкину защиту (ну, это понятно — боится), но ведь и приставал, издевался так же, как другие!

Однажды Симка выговорил сквозь слезы:

— Мы же с тобой… летом… вместе… а ты…

— Ага! — радостно согласился Мохтин и обвел других мальчишек веселыми глазами, словно приглашал в свидетели. — Купались вместе! И как я тебя, Зуйка дохлого, не утопил?

Дома Симка ничего не говорил. Стыдно было. К тому же у мамы хватало забот, надо было устраивать Андрюшку в ясли и возвращаться на работу. Да и что могла сделать мама? Пойти в школу разбираться? Кочана этим не проймешь, а Симка превратился бы в окончательного труса и ябеду.

Но у всего есть свой конец. И у мучений тоже. Особенно если у того, кого мучают, осталась хоть самая малая капелька смелости и злости.

Однажды Кочан прижал Симку к стене у классной доски и полез к нему в карман.

— У меня деньжонок нету, дай взаймы на сигарету…

Симка слабо трепыхался (денег все равно не было).

— Не дергайся, Зуёчек. А то сниму штанишки, и пойдешь домой с голой ж…

Все, конечно, «гы-гы-гы, ха-ха-ха!». А Кочан тем временем нащупал в Симкином кармашке у пояса значок.

— Не трогай! — взвился Симка.

Но Кочан уже держал колодку значка в немытых пальцах, качал блестящее стеклышко на шелковой нитке.

— Дай сюда! — отчаянно крикнул Симка.

Кочан дал. Но не значок, а кулаком под ребро. Симка подавился воздухом, согнулся. А Кочан сказал назидательно и опять в рифму:

— Зуёк, пососи мой…

В Симке словно сломался стеклянный стерженек: «Длиньк!» И тихо стало до звона в ушах.

«Сколько же можно?»

«Тот мальчик со шхуной «Лисянский» тоже терпел бы без конца?»

Симка, не разгибаясь, ринулся вперед и головой врезал Кочану под дых. Кочан икнул и согнулся пуще Симки. Симка тут же (словно им командовал неизвестно откуда взявшийся тренер) вделал Кочану коленом в подбородок. Затем справа и слева дал ему две крепкие оплеухи.

Кочан все же сумел ответить, врубил Симке под глаз. Искры, боль отчаянная! Но она лишь подхлестнула Симку. Он уперся Кочану в плечи, толкнул назад. Кочан опрокинулся на пол. Симка брякнулся на него верхом, вцепился врагу в волосы и заколотил его башкой об пол.

— Не по правилам! Лежачего не бьют! — тонко завопил над ним Негов.

Правила, да?! А когда все на одного, это по правилам? Симка освобождал всю свою ярость. Колотил, колотил… Кочан ухитрился ударить ему носком ботинка по затылку (опять искры в глазах). Вырвался, бросился к двери. Что-то крикнул и пропал.