Читать книгу "Шаляпин - Виталий Дмитриевский"

По первой профессии Кашук был пианистом, иногда аккомпанировал Федору Ивановичу. В доме у Шаляпиных он оставался своим человеком и помогал Марии Валентиновне удерживать мужа от походов в рестораны, куда постоянно зазывал артиста его друг киноактер Иван Мозжухин. Рестораны были противопоказаны докторами: у Федора Ивановича обнаружили диабет, прежние привычки вредили здоровью.

Многие вспоминают о разных попытках обойти запреты:

«В Барселоне, после Бориса Годунова, усопший на сцене царь столкнулся с женой из-за борща в загородном палаццо. Борщ сварил испанский повар по шаляпинскому рецепту. Шаляпин сам проверил продукты, в его присутствии повар поставил борщ на плиту. Годунов облизывался при мысли, что покушает всласть, потихоньку от супруги. Но хитрость была разоблачена, и Федор Иванович узнал старую новость: ничего жирного диабетикам не полагается.

Ему предложили что-то вроде овощного бульона с сухариками. А борщ? Не пропадать же ему! Шаляпин поднял тревогу, названивая по телефону…

— Давай всей компанией ко мне!.. Плачу такси… Ну как, хорош? — возбужденно говорил он, усадив приехавших за стол. — Жирком подернут, черт его дери! А запах — амброзия! Водки нет, пейте коньячок. Не то, конечно, но вы уж извините… А мне ничего нельзя. Диабет, говорит Марья, — скорбел хозяин. — Попробовать и мне, что ли, ложечку? Нет, лучше не надо, нельзя.

Видя такое смирение, супруга успокоилась и, когда гости наелись, ушла в другую комнату… Увидев, что поле сражения освободилось, он тихонько налил себе полрюмочки и, морщась, пригубил.

— Капельку можно, — виновато шептал хозяин.

— Федор, брось сейчас же! — появилась Мария Валентиновна.

— П-о-о-л-рюмочки! Или даже, смотри, выплескиваю, — четверть!

— Ни капли! Ты что, не знаешь себя?

— Хорошо, глоточек, и все.

— Никакого глоточка. Поставь рюмку!

— Как так! Это же насилие! Террор! И я у себя дома!..

Против стихии идти бесполезно. Жена удалилась, а обиженный Шаляпин, вызвав метрдотеля, уже заказывал — вино рохо (красное вино).

— Здесь есть великолепное бургундское, вчера побаловался исподтишка, как вор, крадучись. К черту коньяк!

Потом появилось шампанское — и понеслись волжские песни до самого рассвета…»

В воспоминаниях близких Шаляпин предстает в слегка шаржированном виде; так же обрисована и супруга артиста. Федор Иванович представлен капризным подкаблучником, а Мария Валентиновна — домашним тираном.

Не будем недооценивать важной роли Марии Валентиновны в жизни Шаляпина — она обеспечивала ему прочный «тыл» в Париже и на гастролях, поддерживала его в моменты депрессии, в минуты неуверенности и даже паники, когда он тревожился за свой голос.

— Маша, позвони в театр, скажи, что я сегодня петь не могу. У меня горло раздражено, и голос совсем не звучит. Я тебе серьезно говорю, у меня нет сил, и в таком состоянии я в театр не поеду. Не уговаривайте меня — я все равно сегодня петь не буду.

Такие монологи приходилось выслушивать Марии Валентиновне постоянно. Жена великого артиста — миссия подчас тяжелая и неблагодарная, но Марии Валентиновне удавалось вернуть мужу самообладание, уверенность, творческое состояние. Федор Иванович обретал равновесие и выходил на сцену уверенным и спокойным. Когда после долгих поклонов Федор Иванович возвращался в гримуборную, то преображался — подписывал программки, шутил, рассказывал анекдоты. «Всегда и до последних дней… проявления восторгов публики льстили его самолюбию и доставляли большое удовольствие», — вспоминал А. И. Марщак. Мария Валентиновна и дети в такие моменты предпочитали оставаться «в тени».

Федор Иванович бережно строил свой домашний очаг. В парижском доме, как рассказывает Дон Аминадо,

«за огромным длинным столом в столовой — моложавая, дородная, нарядная Мария Валентиновна, сыновья Борис и Федор и дочери, одна другой краше — Стелла, Лидия, Марфа, Марина и последняя, отцовская любимица, Дасия…

Завтрак длится долго. Весело, но чинно.

Федор Иванович оживлен, шутит, дразнит поочередно то одного, то другого, и только маленькой Дасии с трогательной белокурой косичкой, перевязанной розовой ленточкой, то и дело посылает воздушные поцелуи.

Дасия краснеет, а папаша не унимается».

Писатель Клод Фаррер, близко знавший семью артиста, восхищался дочерьми Шаляпина, но особо выделял Марину, похожую на «старинную русскую икону». Неслучайно именно Марину короновали на конкурсе красоты в Париже.

Дети растут, обзаводятся семьями. Эмигрантский журнал «Иллюстрированная Россия» выносит на обложку анонс — «Шаляпин — дедушка». Младшая дочь Татьяна выходит замуж за итальянца Эрметте Либерати. «Парнишка хороший, но весьма легкомысленный», — рекомендует его тесть. Вскоре в новой семье появляются двое детей — Лида и Франк (Федор). У Бориса — дочь Ирина, у Марфы — Наташа; внучек больше, чем внуков. «Одним словом, я дед, и еще под знаком „кругом шестнадцать“, как говорит народ… Ну, я рад этому несказанно. Я так обожаю разных малышей…» — писал артист Ирине.

Забота о первой семье не прекращалась до последних дней. В Москве Иола Игнатьевна и Ирина долгое время избавлены от материальных трудностей, но жизнь их складывается непросто. Шаляпин в Советском Союзе скомпрометирован, в газетах скрупулезно подсчитываются его гонорары, в одной из публикаций сообщается, что «на деньги, которые посылает жене Шаляпин, можно было бы содержать целый детский сад». Болезненно переживали Иола Игнатьевна и Ирина изменившееся отношение к ним Горького. Иолу Игнатьевну пригласили учить внучек писателя итальянскому языку. Когда она пришла, ее поразило барское высокомерие домочадцев Алексея Максимовича: с ней обращались как с нанятой гувернанткой. Больше она там не бывала.

Сложные отношения и у матери с дочерью. Очевидцы вспоминали: Иола Игнатьевна и Ирина вели раздельное хозяйство, редко разговаривали друг с другом.

Об Иоле Игнатьевне Шаляпиной очень многие вспоминали с теплотой, в том числе и дети Федора Ивановича от второго брака. Когда дочь Марии Валентиновны Марфа выходила замуж, то попросила благословения у первой жены своего отца. «Милая девочка, — отвечала Иола Игнатьевна, — любовь — это самое нежное чувство». Она желала Марфе счастья, поздравляла с будущей свадьбой. Время от времени Иола Игнатьевна бывала за границей, навешала детей и внуков. И все же складывается впечатление, что она не чувствовала себя по-настоящему нужной ни в одной из молодых семей.

Страдая от Ирининых капризов, Иола Игнатьевна тем не менее жалела старшую дочь. Ее первый брак с П. П. Пашковым оказался кратковременным. Второй муж, артист МХАТа, а затем Камерного театра Петр Бакшеев (Баринов), оказался подвержен традиционной русской болезни — пил. В 1929 году он покончил с собой. Карьера актрисы у Ирины Федоровны не задалась. Прав был Федор Иванович: «В театре может быть хорошо тому, кто имеет грандиозный, выходящий вон из рамок талант, — все же другое обречено на унижения и страдания. Особенно, конечно, тяжело в театре женщине».