Читать книгу "Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия)"

– Мод… – пробормотал Фульк. Его дыхание было пропитано винными парами. – Родная…

Через несколько мгновений он уже храпел. Мод осторожно высвободилась, жадно глотая воздух, и посмотрела на мужа в слабом свете колеблющегося огонька свечи. В последнее время Фульк постоянно выглядел встревоженным, хотя, возможно, это ей лишь казалось, поскольку муж ничего такого не говорил. Скорее всего, возникли какие-то сложности с поместьями. После возвращения из поездки в Пуату, куда Фульк сопровождал Иоанна, он вместе с управляющими подолгу изучал счета и уже несколько раз объехал владения Фицуоринов. Заезжал и в Уэльс. Лливелин встретил его без особого радушия – никакого сравнения с былыми временами, когда Фульк вел разбойничью жизнь. Они были предельно учтивы друг с другом, но и только. Фицуорин простил Лливелина, однако не забыл, как тот с ним обошелся, а правитель Уэльса не доверял владельцу приграничных земель, который заключил перемирие с Иоанном. Фульк все еще был хорошим бойцом и потому представлял опасность, а некоторые из пограничных владений оставались спорными. Например, поместье Гордур, где подвассал Фицуорина был лордом поселения, более чем на три четверти населенного валлийцами.

Мод зевнула. Ладно, утро вечера мудренее. Похоже, она тоже слишком расчувствовалась от вина и от осознания того, что старшая дочь уже почти вошла в возраст замужества. А скоро уедут и сыновья, когда придет время начать их воспитание в доме Ранульфа, графа Честера. Сперва в качестве мальчиков на побегушках, потом – оруженосцев и, наконец, – рыцарей. Но ничего, это будет еще не сейчас, успокоила она себя, почувствовав, как в сердце нарастает боль. У нее еще остается немного времени, чтобы приласкать своих деток, испытать гордость, видя, как они летят, и зная, что это она дала им крылья… всем, кроме Мабиль, чьи крылышки были из тонкой надорванной паутинки. К младшей дочери все приходило очень медленно и с большими усилиями. В три года Хависа уже болтала вовсю, трещала без перерыва, как сорока, начиная с момента пробуждения и вплоть до самого отхода ко сну. Мабиль же еще даже не начинала вникать в сложности речи. Иногда, словно злясь на свою неспособность общаться, малышка закатывала буйные истерики с криками, которые можно было унять, только крепко обняв ее и укачивая, как расплакавшегося младенца. Почти все время Мабиль молчала, часами сидела, глядя на какие-то одной ей видимые образы, и тихонько раскачивалась в такт ритму своего сердца. Каждому, кто смотрел в такие моменты на девочку, становилось не по себе. Поразительно красивый ребенок-фея, просто само совершенство, – и такой страшный, непоправимый изъян.

Мод вдруг заметила, что беззвучно рыдает, и, вытирая кулаком слезы, сделала себе выговор. Проклятое вино заставило ее вытащить наружу все слабые стороны души, которые она всегда так тщательно прятала. Мод свернулась рядом с громко храпящим Фульком, радуясь его надежному теплу, и, закрыв глаза, призвала сон, это надежное средство от всех горестей.

На следующее утро, пытаясь прогнать дикую головную боль, Фульк побрел во двор замка и застонал, увидев, как в Уиттингтон въезжает тесть. Небо было тяжелым от туч: вот-вот пойдет дождь. За бревенчатым палисадом деревья дрожали последними лохмотьями цветных осенних одежд на почерневших по-зимнему ветвях. Плохое время для путешественников, не стоит в такую погоду покидать границы своих владений, но Робер ле Вавасур всегда был упрямым малым.

Собака ткнулась мокрым носом в руку хозяина, прося ласки. Фульк рассеянно похлопал ее по голове. Ле Вавасур слез с крепкого гнедого коба: отличная лошадь для дальних поездок, когда комфорт важнее, чем скорость или чем огонь и сила горячего дестриэ[33]. Тесть Фулька и одет был для долгой дороги: плотно укутался в толстый плащ с капюшоном, а на ноги вместо более мягкого сафьяна нацепил грубые сапоги из хорошо навощенной, учитывая погоду, воловьей кожи. Ле Вавасура сопровождал эскорт рыцарей. Стало быть, это не светский визит.

Фульк вышел поприветствовать отца жены, заставив себя изобразить на лице гостеприимную улыбку. Мало ли зачем пожаловал старый черт: а вдруг он надумал-таки отдать ему поместье в Эдлингтоне, вокруг которого они вот уже много лет вели спор. Эдлингтон должен был отойти к Фицуорину как часть приданого Мод, но ле Вавасур настаивал, что такого уговора не было.

– О Господи! – Ле Вавасур окинул неодобрительным взглядом бревенчатые стены и настилы. – Стоило человеку твоего положения идти в разбойники, ради того чтобы заполучить такое дурацкое жилище! Почему бы тебе не отстроиться в камне? Валлийцы же совсем рядом: неужели ты не понимаешь, насколько опасны деревянные дома!

Фульк оставил попытки изобразить улыбку.

– Помимо того что камень стоит денег, которых у меня нет, – резко ответил он, – король Иоанн не желает предоставлять мне разрешение менять фортификации.

– Прискорбно, но объяснимо.

В глазах ле Вавасура появилось напряженное, даже какое-то заговорщическое выражение. Он сдвинул с головы капюшон, снял перчатки и саркастически спросил:

– Ты не собираешься пригласить меня в дом?

– Ну, раз уж вы проделали столь далекий путь, чтобы встретиться со мной, я должен сделать хотя бы это, – едко проговорил Фульк. – Жаль, что вы не приехали вчера. Мы как раз праздновали помолвку вашей старшей внучки с Уильямом Пантульфом из Уэма.

– Может, я и приехал бы, если бы меня пригласили, – проворчал ле Вавасур.

– Это еще только помолвка, не свадьба. Приглашением на свадьбу мы вас не обойдем, несмотря на то что вы весьма нелестно отзывались о рыжеволосых девочках.

Фульк подозвал пару конюхов, и они деловито занялись лошадьми.

– Я говорю то, что думаю! – хмыкнул ле Вавасур и пошел к жилой башне, следуя приглашающему жесту зятя.

– Как поживают Джулиана и Томас?

– Хорошо. И между нами говоря, значительно лучше, когда они находятся на расстоянии, – ответил ле Вавасур. – Ох уж эти женщины и дети! Да ты и сам все прекрасно знаешь!

Головная боль у Фулька разгорелась с новой силой.

Оказавшись в главной башне, ле Вавасур обвел глазами беленые стены, украшенные знаменами и щитами, и вновь выразил сожаления, что все сделано из дерева. Он скривился, увидев в центре зала очаг, и заметил, что в наши дни замки строят с каминами. Мод он поприветствовал небрежным поцелуем в щеку. Ее ответное приветствие было столь же прохладным.

Позвали детей, те неохотно подошли поздороваться с дедом. Робер изучил Хавису, как торговец лошадьми, рассматривающий стати породистой кобылы на ярмарке, и заявил, что до свадьбы ей надо подрасти и нагулять жира: куда такой замухрышке детей рожать. Ионетта удостоилась лишь беглого взгляда, а на Мабиль ле Вавасур вообще не обратил внимания, давая понять, что, по крайней мере для него, она не существует. Мальчиков отец Мод потыкал пальцем и кулаком, велев внукам не молчать, словно они воды в рот набрали. А когда, следуя этому пожеланию, маленький Фулькин открыл рот и поинтересовался, почему дедушка такой грубый, то услышал в ответ, что он невоспитанный щенок, которого следует хорошенько выпороть.