Читать книгу "Приз - Полина Дашкова"

Господи, я умерла. А как же мама, папа, дед? Дед, я тебялюблю.

— Что это? Вы слышали?

Сергей Павлович вздрогнул, подскочил в кресле и открылглаза.

— Она сказала: «Дед, я тебя люблю», — Маша сидела возлеВасилисы и держала перстень, осторожно, двумя пальчиками. Он был все ещегорячий.

Василиса долго, мучительно кашляла. Дмитриев принялсяколотить ее по спине.

Голос ее был сиплым, слабым. В горле першило. Губыпересохли, потрескались. Язык отяжелел, стал шершавым и еле ворочался.

— Дед, ты что! Больно! Лучше принеси мне попить. Чаю хочу,горячего, с молоком.

* * *

— Судя по тому, что вы явились так рано, такой мрачный, ибез звонка, случилось что-то серьезное, — сказал Рейч.

Глаза его блестели. Он сидел на кровати, уже без капельницы,умытый, побритый, свежий.

— Доброе утро, Генрих, — Григорьев тяжело опустился вкресло, — позвонить я не мог, ваш мобильный выключен.

Рейч, продолжая в упор смотреть на Григорьева, протянулруку, взял трубку с тумбочки.

— Да, действительно. Наверное, сестра отключила, когдазаходила ночью. Ну, в чем дело, Андрей? Вы уже доложили своему руководству, чтоэто я отправлял конверты с фотографиями?

— Нет. Как вы себя чувствуете, Генрих?

— Спасибо. Теперь значительно лучше. Скоро меня выпишут. Мыс Рики собираемся поездить по побережью, здесь так красиво. Не понимаю, Андрей,почему вы тянете? Я сгораю от любопытства, ужасно хочется увидеть их реакцию.Интересно, арестуют они меня и если да, то какое предъявят обвинение?

«Я не могу, — думал Григорьев, глядя на улыбающегося Рейча,— он проскочил инфаркт. Я знаю это счастливое чувство выздоровления. Что будет,когда я скажу? Доктор предупредил, его ни в коем случае нельзя беспокоить.Никаких отрицательных эмоций».

— Да, слушайте, что за фарс вы придумали с русскимиздателем, миллионером, владельцем виллы? Рики позвонил, сказал, вы пригласилиего в ресторан. Зачем вам понадобился мой мальчик?

— Рики так переживал из-за вашего приступа. Я хотел егоутешить и накормить икрой, — пробормотал Григорьев, болезненно морщась, — мойстарый знакомый составил нам компанию. Он очень интересуется новойзападноевропейской литературой. Денег и времени у него много, планирует открытьв России небольшое издательство.

Дверь распахнулась. Пожилая монахиня вкатила столик наколесиках. Григорьев перевел дух и посмотрел на нее с искренней благодарностью.

— О, это кстати! Я голоден, как волк, — обрадовался Рейч ипотер руки, — спасибо, сестра Мадлен. Андрей, вы завтракали? Тут замечательнокормят.

— Я могу принести завтрак для вашего гостя, — ласковоулыбнулась монахиня.

— Благодарю вас, не стоит, — сказал Григорьев.

— Не слушайте его, сестра, принесите. Только кофе для месьесделайте настоящий, с кофеином. Не люблю есть в одиночестве, — добавил онпо-русски, — придется вам составить мне компанию. И разговаривать за едойприятней.

Монахиня установила на кровати Рейча раскладной столик,заправила ему салфетку за ворот пижамы, пожелала приятного аппетита.

— Знаете, мне сегодня приснился Отто Штраус, — веселосообщил Рейч и цокнул ложкой по яйцу, — наверное, после всех наших с вамиразговоров. То есть моих монологов, потому что вы в основном молчали, а яговорил. Так вот, мне приснилось, как он уходил из Берлина тридцатого апрелясорок пятого года. Он ведь рассказывал мне об этом, очень подробно. Емупришлось вернуться в свой дом на Вильгельмштрассе, чтобы забрать из тайникатетради с записями, деньги, драгоценности. Он уже имел американский паспорт наимя Джона Медисена и специальную бумагу, подписанную Алленом Даллесом.

Ему удивительно везло, пули и осколки летели мимо. Выходя издома, он столкнулся с русским лейтенантом и пристрелил его. Не то, чтобы онбоялся попасть к русским. Просто устал и очень спешил. Хотел поскорей вернутьсяк цивилизации, принять горячую ванну, отоспаться, приступить к работе. Поэтомуубил лейтенанта. Но, знаете, в моем сне все получилось немного иначе. Лейтенантуспел выстрелить первым. У лейтенанта было черное от копоти лицо, зеленые глазаи рыжие ресницы.

Опять явилась монахиня со столиком, на котором был завтракдля Григорьева.

— Осторожней, месье, кофе очень горячий. Генрих, почему выне едите? Вам нехорошо?

— Спасибо, сестра. Все в порядке.

Она ушла, мягко прикрыв дверь. Минуту они молчали. Рейчпринялся за яйцо всмятку, ел аккуратно, собирал кусочком хлеба капли желтка.Запил соком, промокнул губы салфеткой и улыбнулся.

— Доктор Штраус погиб в Берлине тридцатого апреля сорокпятого года и был погребен под обломками своего дома, вместе с чемоданчиком, вкотором остались тетради с самыми важными его записями.

— А как же перстень? — тихо спросил Григорьев.

— Вы не поняли, Андрей, — Рейч разрезал на две половинкикиви и стал выгребать ложечкой зеленую мякоть, — мне это приснилось. Я не знаю,как было на самом деле. Что касается перстня, его носит Владимир Приз. И, междупрочим, отлично себя чувствует. Мне он жег руку, я не мог говорить, меня мучиликошмары. С Призом не происходит ничего подобного. Наоборот, он помолодел,поздоровел. Перстень стал для него чем-то вроде целебного талисмана. Да выешьте, ешьте, Андрей. Все остывает. А русский издатель, как я понимаю, вашколлега, — Рейч весело подмигнул, — не томите. Выкладывайте. Я правда, отличносебя чувствую сегодня. Не бойтесь. Если что-то плохое, я выдержу.

— Он сотрудник Интерпола, — Григорьев хлебнул сока, во рту унего пересохло, — они зафиксировали контакт Рики с членами «Аль-Каиды». Еговстреча с двумя гражданами Саудовской Аравии была снята скрытой камерой. Рикивыступал в качестве посредника. Он просил у саудовцев денег для молодогоперспективного политика, который собирается очистить свою страну отеврейско-американской заразы. Есть серьезные основания предполагать, что страна— Россия, а политик — Владимир Приз.

Григорьев произнес все это по-немецки, быстро, на одномдыхании.

Рейч слушал и старательно мазал масло на горячую булочку.Масло таяло и текло. Казалось, это занимало Рейча значительно больше, чемрассказ Григорьева.

— Саудовцы контактируют с неонацистским обществом «Врил», вкотором состоит Рики, — продолжал Андрей Евгеньевич.

— «Вриль» — перебил Рейч, поморщился и положил желтую отмасла булочку на тарелку, так и не откусив, — в конце мягкое «л». Такназывалось одно из многочисленных оккультных обществ в Германии в началедвадцатого века. Членом «Вриля» был Карл Хаусхофер, генерал, дипломат, географ,профессор Мюнхенского университета, один из ведущих теоретиков нацизма. — Рейчоткусил булочку, задумчиво похрустел. — Я же говорил вам, Андрей, торгпродолжается. А вы не верили. Приз победителям.