Читать книгу "Большие деньги - Джон Дос Пассос"

Все что-то говорили, а Дик сидел, вперившись взглядом в руки Джи Даблъю, лежащие на кипе отпечатанных на машинке листков. Давно вышедшие из моды накрахмаленные манжеты высовывались из рукавов отлично сидевшего на шефе двубортного серого пиджака, а из них высовывались две толстые, грубоватые, как это ни странно, как у мужлана, руки с коричневыми пятнышками. В течение всей дискуссии Дик не спускал глаз с этих рук, пытаясь выжать из себя удачные фразы, чтобы сразу же их записать в свой блокнот. Он в самом деле что-то записывал, но тут же безжалостно вычеркивал. Он сейчас ничего не мог придумать. Его мозги, кажется, вообще отказывались работать. В голове рождались совершенно бессмысленные фразы – так для чего их записывать? «На таблетках «фритц» в отеле «Риц»… Тем, кто на лекарства Бингхэма падки, не страшны никакие припадки…»

Совещание закончилось уже после часа дня. Все шумно поздравляли Эда Грисколма с успехом, хвалили его замечательную схему. Голос Дика тоже вплетался в общий хор славословия. Но, по его мнению, она должна иметь чуть иной уклон.

– Хорошо, – согласился с ним Джи Даблъю. – Не смогли бы вы определить этот уклон за будущий уик-энд? Я хочу, чтобы эта идея укоренилась в голове каждого сотрудника. В понедельник ровно в полдень у меня ланч с мистером Бингхэмом, и к этому времени у меня должен быть безукоризненный во всех отношениях проект, который я ему и представлю.

Дик Севедж вернулся в свой кабинет, подписал кучу приготовленных для него секретаршей писем. Вдруг он неожиданно вспомнил, что пообещал встретиться за ланчем с Реджи Тэлботом в ресторанчике «63», где тот должен был появиться со своей девушкой. Он тут же выбежал из кабинета, поправляя на ходу свой голубой шарф. Быстро спустился вниз на лифте.

В плотном сигаретном дыму он сразу же разглядел их. Они сидели в глубине зала, чуть не соприкасаясь головами. В этот субботний день здесь уже было полно народу.

– Ах, это ты, Дик, привет! – поздоровался с ним Реджи, вскакивая на ноги и робко улыбаясь. Схватив его за руку, он подтащил его к столику. – Я не стал ждать тебя в конторе… нужно было встретиться вот с этой… Джо, прошу тебя, познакомься. Это мистер Севедж. Единственный человек в Нью-Йорке, которому на все наплевать… Что будешь пить?

Девушка, конечно, была просто сногсшибательной. Дик опустился рядом с ней на диванчик из красной кожи, чувствуя себя так, словно он уже выпил или очень устал. Перед собой он видел пепельно-белокурую голову Реджи и его большие вопросительно глядящие светло-коричневые глаза.

– Ах, мистер Севедж. что там у вас происходит с докладом Бингхэму? Меня это так взволновало! Реджи все время только и говорит об этом, как будто на свете ничего более важного не существует. Я, конечно, понимаю, что неудобно вот так, в лоб, спрашивать вас. – Она с серьезным видом посмотрела ему прямо в лицо своими черными глазами с длинными ресницами.

«Да, они на самом деле очаровательная пара», – подумал Дик.

– Он вам рассказывает все школьные истории, да? – спросил он, отправляя в рот кусочек хлеба.

– Ты же знаешь, Дик, мы с Джо говорим обо всем… у нас нет друг от друга никаких секретов… само собой, дальше нас это не пойдет… И, честно говоря, все в конторе кто помоложе, говорят, что напрасно Джи Даблъю не принял твоей первой схемы, просто позор… Грисколм наломает дров, и мы потеряем заказ, если только не станем действовать поосторожнее… просто он не врубается… Мне кажется, у старика разжижение мозгов…

Знаешь, за последнее время мне тоже уже несколько раз приходилось задавать себе один и тот же вопрос: в добром ли здравии пребывает Джи Даблъю?… Очень скверно. Ведь он – самая блестящая фигура в области паблисити. – Дик почувствовал подхалимскую нотку в своем голосе и тут же осекся. Как-то неудобно перед молодежью. – Послушай, Тони! – сердито крикнул он официанту. – Как насчет коктейлей? Принеси мне бакарди, добавь чуть абсента, ну ты знаешь, мой особый… Боже, я чувствую себя так, будто мне уже за сто лет.

– Прожигаешь жизнь? Безрассудно растрачиваешь свои физические силы? Стираешь свой стержень? – спросил Реджи, улыбнувшись.

Дик глупо ухмыльнулся.

– Ах, этот стержень… Сколько же он доставляет мне беспокойства, – сказал он.

Все трое покраснели. Дик фыркнул.

– Боже, а я и не предполагал, что в нашем городе еще найдется троица, способная краснеть на людях.

Заказали себе еще несколько коктейлей. Они пили, а Дик все время чувствовал на себе неотрывный серьезный взгляд этой девушки. Она поднесла свой стакан к его стакану, чокнулась.

– Реджи говорит, что вы там, в конторе, очень хорошо к нему относитесь… Он даже сказал, что его могли запросто уволить, если бы не вы…

– Ну кто же способен не относиться с нежностью к такому парню, как Реджи? Вы только посмотрите на него.

Реджи покраснел до корней волос.

– Да, он смазлив, – сказала девушка. – Ну а как насчет мозгов?

Дику стало гораздо лучше после третьего коктейля и тарелки лукового супа. Теперь он говорил, как им завидует, они ведь еще так молоды и скоро поженятся. Пообещал быть у них шафером на свадьбе. На вопрос, почему он сам не женится, пробормотал что-то невразумительное. Опрокинув еще несколько стаканов, он признался им, что его жизнь, по сути дела, загублена. Зарабатывает по пятнадцати тысяч в год, но в кармане никогда не бывает ни гроша. Он был знаком с дюжиной красивых женщин, но у него так никогда и не было девушки, в которой бы он больше всех нуждался. Разговаривая с ними, он все время подспудно где-то в мозгу составлял релиз о необходимости предоставления свободы самолечению. Он все время думал об этом заказе Бингхэма, будь он проклят.

Уже темнело, когда они вышли из «63». Усаживая молодых людей в такси, он чувствовал жгучую зависть. После горячей пищи и выпитого он чувствовал себя превосходно, и им все сильнее овладевало желание любви, оно его явно будоражило. Постояв с минуту на углу Мэдисон-авеню, они разглядывали с интересом оживленную перед Рождеством толпу, двигавшуюся нескончаемым потоком по тротуарам мимо ярко освещенных витрин. Сколько самых разнообразных здоровых, раскрасневшихся на пощипывающем холодном ветру лиц, освещенных яркими вечерними огнями! Потом он остановил такси и поехал на Двенадцатую улицу.

На цветной горничной, открывшей ему дверь, он заметил красивый кружевной фартучек.

– Хелло, Синтия! – поздоровался он.

– Как поживаете, мистер Дик?

Дик чувствовал, как от нетерпения кровь глухо стучит у него в висках, когда он, возбужденный, в нервном ожидании расхаживал взад и вперед по неровному паркету.

Эвелин вышла к нему из задней комнаты. Она улыбалась.

Она наложила на лицо слишком много пудры и делала это, по-видимому, в большой спешке, так как морщинки над верхней губой стали еще заметнее, а нос, казалось, был посыпан мукой.

Но голосок ее, он это сразу почувствовал, был прежний – нежный, милый, звенящий.