Читать книгу "Черный свет - Виталий Мелентьев"

«А-а-о-оу-уууа».

Потом помотал башкой и клацнул пастью.

— Он зевает! — удивленно и в то же время радостно, словно именно в крокодиле он нашел своего сообщника, сказал Вася.

— Не может быть, — не совсем уверенно возразил Юра, — крокодилы не зевают… — и вдруг ощутил непреодолимое желание зевнуть. Еще мгновение, может быть секунду, он сдерживался, но потом не выдержал и зевнул. Зевнул сладко, безудержно, почти с ужасом ощущая, что зевать, а тем более спать ему не хочется, но ничего с собой он поделать не мог.

Ану покосился на него и встревоженно спросил:

— Что с тобой? Не можешь сдержаться?

И вдруг неожиданно для себя зевнул сам безудержно и болезненно. Вася растерянно и в то же время с улыбкой смотрел на них, пока не вспомнил, что он перестал зевать только после того, как Юра напугал его. А чем пугать их, которые уже всё пережили?

Вася посмотрел в ветровое стекло, потом округлил глаза и закричал:

— Цунами!

Ану и Юра повернулись к стеклу, всматриваясь в окружающее, потом оглянулись на хитро улыбающееся лицо Васи и расхохотались.

— Надо же! — сказал Юрий. — И спать не хочется, а зеваешь… Почему это?

Ану поморщился.

— Ладно, ребята, поспите-ка вы лучше, а я посижу у пульта, подумаю, разберусь в схемах.

И удивительно: когда каждому стало ясно, что можно спать, ребята поняли, что больше всего они хотят именно спать. Даже есть не хотелось. И впервые за все время знакомства они почувствовали настоящую симпатию к Ану — он заменял их, он давал им отдых.

Они устроились на сиденьях и быстро уснули.

Ану достал схемы и стал их рассматривать, сверяясь с тем, что было на пульте.

Глава шестнадцатая ВОЗВРАЩЕНИЕ

I

Когда ребята проснулись, они увидели белесое небо, свинцовую, отливающую зеленью воду и редкие льдины на ней. Юрий потянулся и мечтательно сказал:

— Поесть бы сейчас.

— Ну что ж, — улыбнулся Ану и стал доставать из-под сиденья свертки, — используем наши запасы.

Они ели холодное мясо дикой свиньи, заедали тропическими фруктами и вспоминали пережитое.

— Слушайте! — испуганно воскликнул Вася. — А вдруг нас опять засекут локаторы? Ведь будут неприятности.

— Н-ну знаешь, это все-таки свои. Достанется, конечно, но…

— Нет, Юрка, достанется здорово.

— Ну мы же не по своей вине.

— Отчасти и по своей, — настаивал Вася. — А что нас засекут локаторы, а потом заставят сесть и… начнется воспитание…

— Исключено! — рассмеялся Ану.

— Почему?

— А потому, что все земные приборы обнаружения работают на принципе подслушивания или приема отраженных сигналов. Те, кто построил эту машину, учли это. Шума мы не издаем, вернее, издаем, но специальный прибор превращает его, трансформирует, в инфразвуки, которые не воспринимаются имеющимися на этой планете приборами. И мы не отражаем чужих сигналов. Машина, оказывается, может их поглощать. Вот почему нас никто не увидит и не услышит.

— Послушайте, Ану, а как же нас засекли в прошлый раз на других границах? — спросил Юрий.

— Просто тогда я еще не знал вашей машины, всего ее оборудования. А теперь я разобрался в схемах и включил все защитные системы. Они обеспечат наши невидимость и неслышимость.

— Но ведь вы сами говорили, что нас засекли и у ракетоносителя, и в океане и что поэтому к вам пожаловали парашютисты.

Ану смутился:

— Так я думал тогда, а теперь думаю по-другому.

— Как же?

— Я думаю, что вас никто обнаружить не мог — на Земле еще не та цивилизация, а вот мою приводную станцию засекли и ради нее сбросили парашютистов.

— Ану, но ведь это!.. — возмутился Юрий, но Ану перебил его:

— Не нужно упреков. Ведь я ошибся, а за ошибки не судят. Важно, что сейчас никто нас не засечет и не обнаружит. На всякий случай я решил заходить с севера. Мало ли что может случиться. Лучше обойтись без неприятностей.

Ану не ошибся. Их никто не заметил, и они пронеслись над тяжелой водой и белыми льдами. Когда машина оказалась неподалеку от устья большой реки, Ану смело развернул ее и пошел прямо по реке. Парнишки примолкли. Справа и слева мелькала уже родная земля. Суровая, хмурая, но… родная. Некоторое время машина неслась как раз над стрежнем, все дальше и дальше углубляясь в разлив великого Азиатского материка. Когда по расчету всем показалось, что они ушли достаточно далеко от побережья, решили сесть отдохнуть.

Выбрали заросший тальником островок и осторожно сели на него, вспугнув целую стаю диких гусей. Они обиженно погоготали и уселись в заливчике, обсуждая случившееся — до машины доносился их гортанный говор.

По обоим берегам огромной полноводной реки тянулись всхолмленные просторы тундры. В неверном свете тускло поблескивали озерца, покачивались на легком ветру исковерканные ветрами и морозами кедры и карликовые березки. Покрикивали невидимые птицы, и даже в этом тундровом безмолвии где-то далеко стучал мотор.

Подышали свежим воздухом, посовещались, попили прохладной речной водицы — сладкой и вкусной, может быть потому, что это была своя, родная водица.

И Вася, узнав знакомые картины, мечтательно вздохнул:

— Порыбачить бы теперь…

— Не время, — сухо ответил Ану.

Он заметно волновался, все время испытующе поглядывая на мальчиков.

Вася примолк, потом вздохнул:

— Интересно все-таки, а что тогда было со мной и куда делся мой верный мамонт Тузик?

— Какой это еще Тузик?

Пришлось заново пересказывать собственную невероятную историю, и Ану, подумав, сказал:

— Куда делся твой Тузик, я не знаю. Может быть, снова замерз и ждет очереди, чтобы оттаять. Но если принять во внимание, что происходило с каждым из нас и особенно с теми, кто побывал в Черном мешке, то лично я тебе полностью верю. Вполне вероятно, что здесь, в тундре, ты попал под какие-нибудь особые излучения, может быть, даже с какого-нибудь еще никому не известного космического корабля, и с их помощью, даже сам того не замечая, воспользовался парадоксом времени.

— Так для этого обязательно нужно двигаться.

— Ты в этом уверен?

— Н-ну, во всяком случае, все так считают.

— Не знаю! — отрезал Ану. — Я теперь ни в чем не уверен. Хотя нет, уверен в одном — мы все-таки слишком мало знаем. Прямо-таки катастрофически мало. Вот почему я и верю тебе. Заметь — я не объясняю, не придумываю, а просто верю. То, что произошло с тобой, вероятно, могло произойти с каждым.

— Выходит, машина времени может существовать? — спросил Юрий и почему-то застеснялся — ведь все теперь знают, что машина времени существовать не может.