Читать книгу "Аромагия - Анна Орлова"

— Вот бы мне такого… — мечтательно прошептала юная госпожа Нанна, лишь два месяца назад вышедшая замуж.

Только появление мужчин заставило дам отвлечься от обсуждения достоинств Исмира. Хм, подозреваю, что теперь сторонников поголовного убийства драконов изрядно поубавилось… Любопытно, он рассчитывал на такой эффект?

Исмир блистал. Он скользил в толпе, щедро рассыпая улыбки и шутки, говорил комплименты леди и охотно беседовал с джентльменами.

А я все никак не могла придумать, как передать ему записку Сольвейг. Сделать это открыто значило бы вызвать пересуды…

Наконец общество насытилось едой и разговорами, и единодушно решило перейти к следующему пункту программы. Купание! В горячей коричнево-зеленой воде долго не выдержишь, зато она отменно расслабляет…

Купальные костюмы были довольно строгие: полосатые шерстяные трико до колен у мужчин и укороченные простые платья у женщин, зато местные приличия позволяли всем купаться в одном бассейне и на виду друг у друга.

В моем родном Мидгарде желающие искупаться заходили в специальные фургончики, запряженные лошадьми. В этих купальных повозках они переодевались, а затем их завозили в море. Спускаться в воду предлагалось по ступенькам в задней части фургона. Условностями позволялось пренебрегать только детям.

Я улыбнулась ностальгически, вспомнив летние месяцы на шумном взморье…

К огромному разочарованию дам Исмир наотрез отказался купаться.

— Я же ледяной дракон! — с улыбкой напомнил он. — Излишнее тепло мне не по вкусу.

Скрытый намек уколол шипом.

Кое-кто из присутствующих смутился, и от зоркого взгляда Исмира это не укрылось. Он улыбнулся — торжествующе и хищно — и отпил немного вина. В это время соседка Исмира неловко повернулась (любопытно, случайно или намеренно?) и толкнула его под локоть. Даже нечеловеческая реакция дракона не спасла — красное вино плеснуло на белую ткань рубашки.

— Ох, простите, я такая неловкая! — госпожа Нанна очаровательно покраснела и стрельнула глазками.

— Ничего, — ответная усмешка Исмира, кажется, заставила некоторых дам схватиться за сердце.

Вот только пахло от дракона сегодня не нежнейшим благородным сандалом, а колкой холодной мятой, кислым любопытством и плесневелым презрением. Он провоцировал людей — и презирал их за готовность поддаться на провокацию.

И я поняла, что с меня хватит. Поднялась, извинилась и отправилась переодеваться.

Однако искупаться мне не довелось. Едва я сняла шубу и начала с помощью служанки расстегивать платье, как снаружи донеслись крики.

— Что с ней? Что случилось? — басил джентльмен.

— Врача, скорее! — требовала какая-то экзальтированная дама. — Врача!

Доктора на пикнике не было, пришлось вмешаться мне.

Я торопливо пробежала пальцами по мелким пуговкам, набросила шубу и выскочила наружу.

Открывшаяся сцена заставила меня ускорить шаги. На руках у дракона возлежала обморочная дама, вокруг суетились люди…

Я едва не споткнулась, заметив, что «потерявшая сознание» госпожа Ёрдис втихомолку… щупала Исмира за мягкое место!

В полном соответствии со своим именем («Богиня с мечом») эта пожилая валькирия, не колеблясь, пошла на приступ.

Исмир терпел и страдальчески улыбался. Скандал разрушил бы все, чего он добился.

Хм, полагаю, госпожа Ёрдис сполна отомстила дракону за сегодняшний театр одного актера…

«Привести в чувство» бедняжку удалось с трудом. Она незаметно, но активно сопротивлялась всяким попыткам и сдалась, только когда Исмир, у которого кончилось терпение, довольно бесцеремонно сгрузил ее на покрывало.

— Простите, дамы и господа, мне пора! — сообщил он, вызвав общий разочарованный вздох. На все протесты Исмир только улыбался и разводил руками.

Надо думать, нервы дракона нуждались в некотором успокоении.

Попрощавшись со всем, напоследок Исмир подошел ко мне. Это был единственный знак внимания, которым он одарил меня сегодня, и я, признаюсь, не удержалась от иронии.

— Хотите, я пришлю вам валерьянки? — предложила я тихо, дождавшись, когда любопытные отвлекутся на уже переодевшихся дам. — Думаю, она вам пригодится. К сожалению, с собой у меня нет, но я могу заказать у аптекаря…

— Издеваетесь? — Исмир приподнял брови. — А мне казалось, вы весьма пристально за мной наблюдали.

Я усмехнулась. Надо признать, теперь у меня имелась отличная возможность выполнить просьбу Сольвейг.

— Разумеется, — согласилась я, пожав плечами. — Должна признать, представление вышло отменным, но я наблюдала за вами не потому.

— А почему же? — на лице Исмира было написано вежливое удивление, а в запахе — сладковато-пряном базилике — читалось недоверие.

Спиной чувствуя любопытные взгляды, я протянула ему руку и, не отвечая, произнесла громче:

— Рада была с вами пообщаться, господин Исмир!

Он взял мою руку, коснулся кожи (перчатки я сняла, хлопоча над госпожой Ёрдис) поцелуем.

А в ладонь его незаметно скользнул листок бумаги.

Дракон хищно ухмыльнулся и сообщил чуть слышно:

— Сегодня я к вам загляну. Ждите!

Я запоздало сообразила, что он принял происходящее за просьбу о свидании.

Исмир стремительно отошел, не давая что-то объяснить. Удалившись на достаточное расстояние, он сделал странный жест, его фигура окуталась дымкой… и вот уже в небе летел голубовато-белый дракон…

Купались не все, некоторые прогуливались по деревянным мосткам, подоткнув юбки.

Конечно, простить мне явного «благоволения» своего кумира дамы не могли. И безошибочно выбрали способ меня уязвить.

— А знаете, полковник Ингольв совсем потерял голову от своей медсестры! — доверительно сообщила одна дама другой. Сказано это было так, чтобы я непременно услышала.

— Да вы что? — «удивилась» вторая.

— Правда-правда! — первая всплеснула руками. — Он без памяти влюблен и даже не скрывает этого! Представляете, ювелир рассказал мне — под большим секретом, конечно! — что полковник купил роскошные бриллианты!

— И явно не для жены! — хихикнула третья подруга.

— Бедная госпожа Мирра! — покачала головой вторая.

— Она сама виновата! — не согласилась первая. — Мужа нужно держать у своей юбки, а не пропадать целыми днями невесть где!

Я через силу усмехнулась и огляделась в поисках Гуды.

Если муж погуливает, его ругают — чуть-чуть, но виноватой все равно считают жену… А вот измена жены — явный вызов обществу. Неверную супругу осудят все.

Прощаясь, Гуда явно испытывала неловкость. Надо думать, обо мне придумали очередные гадости. И отсутствие шляпы тоже наверняка заметили.