Читать книгу "Талтос - Энн Райс"

Можете вы представить, что при этом происходило? Началираспространяться легенды о долине, о высоком народе, у которого рождаются дети,начинающие ходить и говорить с самого момента появления на свет. Знание о насстало общим местом во всей Британии. Мы оказались героями легенды вместе сМаленьким народом. А также с другими странными созданиями, которых человеческиесущества видели редко, но отдали бы все на свете, чтобы их поймать.

Итак, жизнь, которую мы вели в Доннелейте, – жизнь вогромных круглых каменных башнях, способных, как мы надеялись, когда-нибудьуспешно защитить нас от нападений захватчиков, жизнь, наполненная старинными,тщательно соблюдавшимися ритуалами, жизнь, хранившая наши воспоминания и нашидуховные ценности, нашу веру в любовь и рождение, превыше которой для нас небыло ничего, равно как не было ничего более священного, – наша жизньоказалась в смертельной опасности, исходившей от тех, кто по тем или инымсоображениям охотился за чудовищами, от тех, кто жаждал «увидеть всесобственными глазами».

Случилось еще и нечто другое. Как я уже говорил ранее, вдолине всегда жили те, кто родился здесь, но захотел уйти. У них существовалотвердое убеждение, что они должны помнить путь домой. Они должны были глядетьна звезды и никогда не забывать вид созвездий, которые могли довести их додому. И это убеждение очень быстро превратилось в их внутреннее знание, так какмы намеренно культивировали его, что возымело на них определенное действие.Фактически это внутреннее знание дало удивительные результаты, открывая для насвсе новые и новые возможности. Мы могли ввести в область внутренних знаний всевиды их практического применения. Мы провели тестирование внутреннего знанияпосредством опроса наших отпрысков. Результаты оказались ошеломляющими. Онизнали карту Британии, как мы ее знали и сохранили в памяти (весьма приближенно),они знали, как изготавливать оружие, они знали, как важно соблюдатьсекретность, они знали страх и ненависть человеческих созданий и то, как можноудачнее всего избежать встречи с ними или победить их. Они знали ИскусствоРечи.

Теперь об Искусстве Речи, как мы его называем. Это былонечто такое, о чем мы никогда не задумывались, пока не пришли люди. НоИскусство Речи – умение разговаривать и убеждать людей – играло существеннуюроль, и мы постоянно упражнялись в этом друг с другом.

Еще один момент. В основном между собой мы разговаривалигораздо быстрее, чем человеческие существа. Но не всегда. Наша речь звучала дляних подобно свисту или жужжанию или даже напоминала гудение. Но мы моглипроизносить слова в соответствии с ритмикой человеческой речи и научилисьговорить с людьми на их уровне, то есть запутывать их, вовлекать в логическиеспоры, заставляя восхищаться нами и до некоторой степени оказывая влияние наних.

Видимо, Искусство Речи не спасало нас от уничтожения.

Но оно помогало спасти одинокого Талтоса, которогообнаружили в лесу человеческие существа, или Талтоса-мужчину, который попал вплен в маленький человеческий клан, не имевший связей с воинственными людьми,захватившими землю.

Любой отважившийся выйти из убежища должен был владетьИскусством Речи: уметь медленно, убедительно разговаривать с людьми на ихуровне.

И неизбежно часть тех, кто захотел уйти, решили поселитьсяна новом месте, отдельно.

Они строили свои круглые башни – броши,[22]воздвигая их в нашем стиле: из твердых камней, без строительного раствора, ипоселялись в диких, глухих местах. Проходящие иногда мимо редкие прохожиепринимали их за новых поселенцев.

Это было своего рода клановое существование, цель которогосостояла в овладении умением выживать в условиях раздробленности.

Но неизбежно те или иные Талтосы вынуждены были открыть своюприроду человеческим созданиям или затеять с ними войну, а бывало, чтокто-нибудь открывал правду о рождении Талтосов, – и снова среди враждебнонастроенных людей начинались разговоры о нас и о долине.

Я сам всегда считался изобретательным и дальновидным иотказывался сдаваться до самого конца – даже когда взорвалась вся утраченнаяземля, я все равно не смирился, хоть и считал наше дело практическипроигранным. Мы могли на этот раз защитить нашу долину, как уже не раз делалиэто, отражая набеги чужаков, но по существу оказались в настоящей ловушке!

Но вопрос о тех, кто выдавал себя за людей, о тех, кто жилсреди людей, претендуя на принадлежность к какому-то старому племени или клану,всегда будоражил мое воображение. Он заставлял меня задумываться… Что, если бымы сделали что-то подобное? Что было бы, если бы вместо того, чтобы прогнатьлюдей от себя как можно дальше, мы позволили бы им постепенно приблизиться кнам и подвели бы их к мысли, что мы такое же, как и они, человеческое племя,если бы мы жили среди них, храня в тайне от них наши ритуалы рождения?

Между тем великие перемены во внешнем мире произвелиогромное впечатление на наше воображение. Нам хотелось поговорить спутешественниками, узнать побольше.

И наконец мы придумали опасное ухищрение…

Глава 26

– Это Юрий Стефано. Чем могу быть полезен?

– Можешь быть полезен?! Господи! Как приятно услышатьтвой голос! – радостно воскликнул Майкл. – Мы виделись последний разменее чем сорок восемь часов тому назад, но нас уже разделяет Атлантическийокеан.

– Майкл! Слава богу, ты позвонил мне. Я не знал, гдеможно тебя застать. Вы все еще с Эшем, не так ли?

– Да, и, думаю, мы пробудем здесь еще пару дней. Ярасскажу тебе все чуть позже. Как дела у тебя?

– Все кончено, Майкл. Все кончено. Все зло уничтожено,и Таламаска снова стала прежней. Сегодня утром я получил первое сообщение отстаршин. Мы предпринимаем серьезные меры, чтобы подобный перехват информацииникогда не повторился снова. Я получил первое задание. Пишу отчеты. НовыйВерховный глава посоветовал мне отдохнуть, но это невозможно.

– Но тебе и впрямь нужно немного отдохнуть, Юрий. Тысам это знаешь. Мы все нуждаемся в передышке.

– Я спал четыре часа. И с тех пор как встал, думаю отом, что случилось. Начал писать. Я писал четыре, может быть, пять часов. Потомзаснул опять. Когда наступило время еды, они заставили меня спуститься. Такаязабота приятна. Так мило опять быть с ними. Но как дела у вас, Майкл?