Читать книгу "Старая сказка - Кейт Форсайт"

— Атенаис! Она была первой, с кем я подружилась при дворе. Вы знали ее?

— В молодости мы с нею были лучшими подругами. Но потом наши пути разошлись. Прошло уже много лет, как я вспоминала о ней в последний раз. — Голос сестры Эммануэль вновь стал холодным и отчужденным.

— Одно время я была ее фрейлиной, пока она не вышла из фавора.

— Когда я знала ее, она была тщеславной и глупой девчонкой.

— А я всегда считала ее очень доброй.

Сестра Эммануэль покривила губы.

— Пожалуй, да, она была доброй. Хотя Мортемары могли жестоко высмеять любое семейство при дворе, если хотели.

Я кивнула, понимая, что это правда.

— Она повела себя крайне жестоко со своим бедным супругом, — продолжала сестра Эммануэль. — Маркиз де Монтеспан был совершенно уничтожен, когда она стала любовницей короля. Вы знаете, что он приказал снести ворота своего замка, говоря, что рога у него на голове слишком ветвистые, чтобы он мог спокойно пройти под ними?

— Нет! В самом деле?

— О да. Он даже приказал украсить свой экипаж оленьими рогами. Думаю, он немного помешался.

— Бедняга.

— Он похоронил статую Атенаис на кладбище и заставил их детей носить по ней траур. По-моему, он даже заказывал по ней поминальную службу каждый год.

— Но это же ужасно! Для нее, я имею в виду. Когда тебя оплакивают, как мертвую, а ты еще жива.

— Она согрешила против него.

— Но разве у нее был выбор? Король не терпел, когда ему отказывали.

— Что ж, в конце концов ее сослали в монастырь, как и нас, — заключила сестра Эммануэль, и в голосе ее прозвучало нескрываемое злорадство.

— Да, если не считать того, что в приданое король дал ей полмиллиона франков, — заметила я.

— Держу пари, ей не приходится спать на соломенном тюфяке и укрываться одеялом на рыбьем меху.

Я улыбнулась, и, к моему удивлению, по губам сестры Эммануэль тоже пробежала легкая улыбка.

На следующее утро я быстрым шагом вошла в сад, где сестра Серафина срезала кервель[192]для супа. Подняв голову, она насмешливо приветствовала меня:

— Почему-то мне кажется, что вы сгораете от желания дослушать историю до конца.

— Да, пожалуйста, — ответила я, надевая садовые перчатки и шляпку.

— Что ж, — сказала она, — слушайте, что было дальше…

Попурри

…Есть крылья, о которых не ведает ветер, И глаза, глядящие на солнце Из-за забытого окна. И тогда ветер распахивает двери.

Из-за первой решетки Вырываются багряные земли, А из-за второй решетки, Как змея, вытекает зеленое море.

Но из-за третьей решетки, Из-под низкой стрехи, Виден новый кусочек неба И другая сторона вещей.

Г. К. Честертон. Баллада о святой Варваре

Одна в глуши

Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — апрель 1600 года

Лезвие кинжала устремилось к горлу Маргериты.

Она перехватила запястье ведьмы. К своему удивлению, у нее достало сил вырвать у колдуньи кинжал. А ведь La Strega всегда казалась ей такой сильной. И только сейчас Маргерита заметила, что она и ростом не уступает ведьме. Она перестала быть маленькой девочкой.

Кинжал со звоном полетел на пол. Маргерита с трудом поднялась на ноги, в панике оглядываясь по сторонам в поисках какого-либо оружия. La Strega вновь схватила свой кинжал. Оскалив зубы, она замахнулась, и клинок со свистом рассек воздух. Маргерита испуганно попятилась, задев бедром буфет. Она зашарила рукой по столешнице, ища что-либо, чем можно было бы ударить ведьму. И тут пальцы ее наткнулись на тяжелую серебряную сеточку для волос. Девушка изо всех сил швырнула ее в колдунью.

В сердце ее раздался бессловесный крик.

Каким-то непонятным образом сеточка в полете перевернулась и раскрылась. Она накрыла колдунью, словно рыболовной сетью, и пригвоздила ее к земле, не давая пошевелиться.

На мгновение и Маргерита застыла на месте, изумленно глядя на дело рук своих. А потом ее захлестнула дикая радость. Отчетливо выговаривая каждое слов, она принялась читать нараспев:

— Силой трижды трех, я привязываю тебя к себе.

Отныне ты не смеешь ни говорить обо мне,

Ни поднять на меня руку,

Ни сделать хоть шаг из этого места,

Где я запираю тебя.

Ведьма ахнула и схватилась за сердце. Ее золотисто-коричневые глаза потемнели от ярости и страха. Она попыталась заговорить, но язык отказался ей повиноваться. Маргерита рассмеялась и подхватила с пола свою зимнюю накидку и мешок с провизией. Волосы казались ей непривычно легкими, и кончики их ласково щекотали девушке шею. Поспешно порывшись в мешке с мукой, она достала оттуда обручальное кольцо и сдула с него белую пыль на беспомощную ведьму.

— Он любит меня, а я люблю его. Бедняжка, вы, наверное, никогда не могли сказать о себе того же?

Маргерита надела кольцо на палец. Кинжал ведьмы, поблескивая, валялся на полу. Обернув руку накидкой, она подняла его и выбросила в окошко — ни за что на свете она не прикоснулась бы теперь к чему-либо, что принадлежало колдунье, — а потом заглянула под кровать, где лежал нож Лучо. Прицепив его на пояс, Маргерита выпрямилась, чувствуя, как от радости у нее кружится голова.

Но как же выбраться наружу? La Strega была прикована к ковру серебряной рыбацкой сетью. Скатать ковер, добраться до потайного люка и спуститься в подвал, где лежала оставленная Лучо веревка, было невозможно. Взгляд ее, блуждавший по комнате, наткнулся на щетку и серебряную ленту, лежавшие на буфете. Сеточка для волос, которую дала ей ведьма, превратилась в сеть, приковавшую ее к месту. Интересно, что можно сделать со щеткой и лентой?

Маргерита расхохоталась. Она сунула щетку в карман и поспешно привязала один конец ленты к крюку в стене. Выбросив другой конец из окна, она увидела, как он стал толще и удлинился, на глазах превращаясь в прочную серебряную веревку, которая скользнула вдоль башни вниз, к подножию, исчезая в темноте.

Маргерита взобралась на подоконник и принялась осторожно спускаться по веревке вниз, перебросив мешок через плечо. Ладони вспотели от страха. Тело налилось свинцовой тяжестью, руки дрожали. Она сосредоточилась на том, чтобы медленно перебирать ногами, упираясь ими в стену башни и не позволяя себе думать о пропасти, разверзшейся под нею. С каждой минутой мешок все сильнее давил на плечо.