Читать книгу "Морально противоречивый - Вероника Ланцет"

экране появляются десятки вкладок.

— Что? — я прищуриваюсь, глядя на различные заголовки.

«Женщины 101».

«Десять идей, как ухаживать за женщиной».

«Завладеть ее сердцем и удержать его».

Я продолжаю кликать на вкладку за вкладкой, все они примерно одинакового содержания.

«Как произвести впечатление на свою избранницу».

«Мужское руководство для женщин».

Я даже не могу держать лицо, когда читаю статьи, некоторые идеи абсолютно смехотворны. Например, играть, чтобы добиться успеха.

Подождите...

— Конечно, нет, — уголки моего рта приподнимаются, когда я понимаю, чем именно занимался Влад. Есть довольно много статей, в которых предлагается игнорировать любовный интерес, чтобы заставить его реагировать и добиваться своего. Чем больше я читаю, включая выделенные фрагменты, тем больше я начинаю хихикать, ирония превосходна.

— Проклятый Влад, — качаю я головой, глядя на монитор.

Я должна была понять, что человек с его ограниченными социальными навыками и несуществующим эмоциональным интеллектом не сможет самостоятельно придумать стратегию ухаживания. Почему, он читает руководства о том, как произвести на меня впечатление?

— Почему это так мило? — пробормотала я, не в силах стереть ухмылку со своего лица.

Он серьезно изучает эту тему, и когда я заглядываю дальше, то вижу, что он даже обзавелся книгами на эту тему.

Просто из любопытства я открываю его библиотеку электронных книг и не удивляюсь, обнаружив, что она полна книг о свиданиях и женской психологии. Но еще более удивительно то, насколько тщательно он все изучил. К каждой книге прилагаются заметки, и сотни, если не тысячи, выделенных отрывков.

Включая так называемую "игру в недотрогу".

Внезапно все приобретает смысл. Он приложил к этому много усилий, как бы ошибочно это ни было. И я не могу не быть впечатленной и немного польщенной.

Мое настроение поднимается, и я быстро закрываю компьютер, с любопытством разглядывая, что еще он прячет в своей комнате.

Сначала я проверяю большие сумки, спрятанные в углу его комнаты. Открыв одну из них, я вижу множество коробок, поставленных одна на другую.

Перебирая некоторые из них, я понимаю, что это подарки, которые он никогда не дарил мне - обувь и сумочки.

Еще один черный пакет, и я вижу еще больше модных вещей, от одежды до духов и всего, что только можно себе представить.

— Неужели он действительно думает, что этими вещами можно купить мое прощение? — бормочу я, качая головой. Хотя меня не волнует большинство вещей, которые он купил, я не могу не растаять от того, как он старается.

Обшарив все сумки, я открываю его гардероб, любопытствуя, что лежит внутри. Несколько больше одежды, чем в прошлый раз, когда я была здесь, но кроме этого...

Я все еще моргаю, как будто не могу поверить в то, что вижу. Сделав несколько шагов, я дохожу до задней стенки шкафа и сталкиваюсь лицом к лицу с плюшевым медведем в человеческий рост. На самом деле, он практически такого же роста, как и я.

Этого не может быть...

Голубой с розовой ленточкой, мишка до жути похож на того, которого я видела несколько месяцев назад, во время моего первого визита в торговый центр. Он запомнился мне тем, что я никогда раньше не видела такой большой игрушки, и он был синего цвета - моего любимого цвета. Розовая ленточка делала его еще более привлекательном, и я помню, как некоторое время просто любовалась им, едва набравшись смелости, чтобы дотронуться до него.

Именно розовая лента напоминала мне обо всем, что я когда-либо хотела получить в детстве, но так и не получила - больше всего она напоминала мне о комфорте.

Я не знаю, почему. Может быть, дело было в голубом цвете или в мягкости материала, но на краткий миг я захотела его больше всего на свете. Конечно, я не стала его покупать, ведь зачем взрослой женщине медведь?

Но видеть его здесь...

Мой взгляд опускается еще ниже, и я узнаю плюшевого мишку, которого я порвала на глазах у Влада в тот день. Этот, другого оттенка синего, лишь немного больше моей руки.

Я хмурюсь, внезапно осознав кое-что. Все медведи были синими или, по крайней мере, с оттенком синего.

Поднимая его, я почти чувствую себя виноватой за то, что совершила убийство медведя, но, когда я поглаживаю его, пытаясь найти разрыв, который я нанесла, то я понимаю, что его нет.

Вместо этого есть черная, уродливая зазубренная линия, начинающаяся от нижней части медведя и идущая вверх к шее — она держит швы вместе.

Он не...

Я не знаю, почему это заставляет мои глаза гореть от непролитых слез, но, порывшись в шкафу, я нахожу маленький швейный набор.

Это он.

И я внезапно оказываюсь в еще большем замешательстве, чем когда-либо.

Почему тот, у кого нет чувств, беспокоится о такой банальной вещи, как эта?

— Что за... — Я не могу не смотреть на маленького медвежонка и его жалкую, но милую попытку собрать его обратно.

Почему тот, кто хладнокровно убивает людей, беспокоится о глупом плюшевом мишке?

Оцепенело шагая обратно в комнату, я все еще держусь за медвежонка, мои мысли в беспорядке.

Сейчас, как никогда раньше, я не могу как следует разобраться во Владе.

Так много противоречивой информации, что я уже не знаю, чему верить. Он прилагает слишком много усилий для того, кому это якобы безразлично.

Мое коварное сердце нацелилось на эту мысль, и я не могу перестать надеяться.

Мне нужно докопаться до сути... пока мне снова не разбили сердце.

Приняв решение, я решаю подождать и встретиться с ним лицом к лицу. В конце концов, это единственное, что я могу сделать, чтобы убедиться, что я не просто строю сценарии в своей голове.

Потому что я уже поняла, что неуместная надежда ранит больнее всего. И я не хочу снова стать ее жертвой.

Я решаю подождать, пока он вернется домой, попеременно то подглядывая за ним, то ворочаясь в его большой кровати, бессовестно вдыхая запах его простыней.

После небольшого сна и сильной скуки наступает ночь. Я уже близка к тому, чтобы сдаться, когда дверь в комнату распахивается, и входит Влад.

Сначала он даже не замечает меня, сосредоточенно снимая с себя одежду.

— Черт, ты меня напугала, — говорит он, когда я включаю лампу на его столе, приподнимая бровь. Медленно вставая, я становлюсь перед ним, не желая давать ему ни малейшей возможности избежать меня на этот раз.

— Нам нужно поговорить, — говорю я.

— Поговорить? — спрашивает он,