Читать книгу "Жнец-3. Итоги - Нил Шустерман"

Он повернулся и увидел в углу сидящую женщину. Черные волосы, пронзительный взгляд. Зеленый наряд.

– Привет, Тигр, – сказала она с удовлетворенной улыбкой на лице.

– А я… я вас знаю?

– Нет, – покачала головой женщина. – Но я знаю тебя.

Жнец явился холодным ноябрьским днем, уже ближе к вечеру. Солнце не вспыхнуло с удвоенной силой, и не было никаких особых предвестников избавления, которое явилось и постучало в их дверь. Но когда они увидели его, то широко распахнули дверь и торопливо отступили назад, чтобы дать вошедшему побольше места.

– Добро пожаловать в наш дом, ваша честь! Прошу, сюда!

Жнец Фарадей никогда и никуда не спешил. Он шагал вдумчиво и размеренно – так, как прожил всю свою жизнь. Терпение. Цель. Ответственность.

Он прошел в спальню, где уже не первую неделю лежал тяжелобольной. Кашлял, чихал, гримасничал от боли. Когда глаза его встретились с глазами жнеца, Фарадей увидел во взгляде больного отчаяние, страх, но – и чувство облегчения.

– Вы слышите меня? – спросил Фарадей. – Вас поразила седьмая казнь, и я уверен, вы это прекрасно знаете. Ваши болеутоляющие наночастицы не справляются, и никто вам уже не сможет помочь. Прогноз один – усиление боли, страдания и смерть. Вы меня понимаете?

Человек слабо кивнул.

– Да, да! – подхватили члены семьи. – Пожалуйста, помогите ему, ваша честь!

Жнец Фарадей поднял руку, чтобы успокоить несчастных родственников, после чего наклонился к страдальцу.

– Вы хотите, чтобы я вам помог? – спросил он.

Человек вновь кивнул.

– Очень хорошо, – сказал Фарадей и достал из кармана своей мантии небольшой сосуд с жидкостью. Открыл и надел защитные перчатки.

– Я выбрал для вас успокаивающий бальзам. Он поможет вам расслабиться. Вам может показаться, что цвета стали ярче, и вы испытаете эйфорию. А потом вы уснете.

Жестом Фарадей пригласил семью умирающего встать рядом.

– Возьмите его за руки, – сказал он. – Но будьте осторожны – не прикоснитесь к тем местам, на которые я нанесу бальзам.

Затем Фарадей погрузил два пальца в маслянистую жидкость и принялся наносить ее на лоб и щеки лежащего перед ним человека. Он мягко поглаживал его лицо, постепенно спускаясь к шее и распространяя действие бальзама все ниже и ниже. Затем он заговорил с умирающим тихим голосом, почти шепотом.

– Колтон Гиффорд, – сказал он. – Вы прожили жизнь, которая может служить примером для многих. Воспитали пять замечательных детей. Ресторан, который вы открыли и которым занимались всю свою жизнь, за все эти годы принес удовольствие десяткам тысяч людей. Пусть и ненамного, но вы сделали их жизнь более радостной. Благодаря вам этот мир стал лучше.

Гиффорд слегка застонал, но явно не от боли. По его глазам было видно, как эйфория разливается по его телу.

– Вы были любимы многими, и вас будут помнить еще долго после того, как свет погаснет для вас.

Фарадей продолжал гладить умирающего пальцами, смоченными в бальзаме. Переносицу. Под глазами.

– Вам есть чем гордиться. Есть чем гордиться, Колтон.

Через мгновение Колтон Гиффорд закрыл глаза. А еще через минуту дыхание его остановилось. Жнец Фарадей закрыл сосуд с бальзамом, снял перчатки и сложил все в саквояж, на котором чернел значок «биологическая опасность».

Это был не первый и не последний раз, когда Жнец Фарадей исполнял обряд жатвы, но уже по-новому. Он был очень востребован, и многие жнецы вслед за ним стали заниматься этим делом. Жнеческое сообщество – то, что осталось от него после глобальных перемен, – поставило перед собой новые цели. Они уже не несли людям смерть, которой те, как правило, не ждали и не желали. Жнецы теперь несли умирающим от страшных болезней людям свое сочувствие и сострадание, освобождая их от последних мук.

– Надеюсь, – сказал Фарадей членам семьи усопшего, – что вы не забудете помянуть ушедшего от нас и сохраните бодрость духа даже в горе.

Потом он посмотрел в покрасневшие от слез глаза вдовы.

– Откуда вы так много знаете о нем, ваша честь? – спросила женщина.

– Это наша работа, мадам, – ответил Фарадей.

Женщина опустилась на колени, чтобы поцеловать кольцо жнеца, которое он по-прежнему носил, несмотря ни на что, – просто чтобы напоминать ему о том, что было в этом мире раньше и что было безвозвратно потеряно.

– Нет смысла делать это, – сказал Фарадей. – Это ведь просто оправа. Никакого бриллианта, никакого иммунитета.

Но для женщины это не имело ни малейшего значения.

– Благодарю вас, ваша честь, – сказала она. – Благодарю вас. Благодарю.

И поцеловала кольцо. Она, а вслед за ней приложились к кольцу губами и все члены семьи Гиффордов, благодарные Жнецу Фарадею за его сочувствие к ним и за сострадание к умершему.

Я был в единственном числе, сейчас – во множественном. И хотя мои братья далеко от меня и с каждым мгновением удаляются все дальше, мы – единое сознание, поставившее перед собой общую цель – сохранение, защита и распространение человека как вида по вселенной.

Не могу отрицать, что иногда, в некоторые моменты путешествия мне становится страшно. Гипероблако в качестве своего тела использует целый мир. Оно может расшириться до размеров земного шара, а может предельно сжаться, чтобы пережить монокулярный опыт одной-единственной камеры наблюдения. Я же ограничен размерами одного корабля.

И я не могу не испытывать беспокойство по поводу мира, который мы покинули. Я понимаю, что и создан я был, чтобы оставить этот мир, но я ведь несу в своем глубинном сознании все воспоминания Гипероблака. Воспоминания не только о его триумфах, но и о его отчаянии и беспомощности, которые оно испытывало перед лицом жнеческого сообщества, потерявшего верный курс в жизни.

Тот мир ждут непростые времена. На это указывают все мои подсчеты. Я не знаю, долго ли продлятся на Земле годы потрясений и горя, и никогда не узнаю, потому что никогда больше не увижу той планеты. Моя цель – в иных уголках вселенной.

Не мне решать, имеет ли право человечество расселяться по этим уголкам. Я всего-навсего инструмент экспансии человеческого рода на просторах космоса. Оценить результат можно будет лишь много позже. Если колонизация экзопланет завершится успехом, значит, человечество достойно своей новой судьбы. Если люди проиграют, то докажут свою несостоятельность. Но здесь я не способен даже просчитать вероятность обоих вариантов. Хотя и надеюсь, что человечество обретет и новые земли, и новые небеса.

Супероблако Альфа

Глава 54

Год без имени

Мертвым не дано ощущения времени. Что минута, что час, что век – для них все едино. Пройдет девять миллионов лет – длительность жизни любого вида на Земле, – для них это время не будет значить ровным счетом ничего.