Читать книгу "Последняя ставка - Тим Пауэрс"

Образ жизни, который тогда вел Оззи, он называл полуотставкой. Они путешествовали и играли три весенних месяца, а потом на протяжении остальных трех сезонов проживали выигрыш в своем доме в Санта-Ане.

Скотту было пять лет, когда Оззи нашел его на корме катера, который находился на автоприцепе на стоянке в Лос-Анджелесе. Судя по всему, мальчишка являл собой жалкий вид – одно глазное яблоко разрезано, все лицо испачкано засохшей кровью. Оззи поговорил с ним несколько минут и повез его на своем стареньком грузовичке к доктору, который был должен Оззи немало денег.

Старый доктор Малк вставил малышу Скотту первый стеклянный глаз. В сороковые годы искусственные глаза действительно были из стекла, и для детей их делали круглыми, как большие мраморные шарики, чтобы протез заполнял глазницу и обеспечивал черепу возможность нормального роста. На следующий день Оззи забрал мальчика к себе домой в Санта-Ану и сказал соседям, что Скотт – незаконный сын его двоюродного брата, которого он усыновил.

Тогда, в 1948-м, Оззи было около сорока. Он вскоре начал учить Скотта всем тонкостям игры в покер, но никогда не позволял мальчику играть с кем-нибудь еще, и не играл с ним на настоящие деньги вплоть до лета 1959 года, когда Скотту исполнилось шестнадцать; тогда они вместе отправились по одному из его ежегодных маршрутов.

«Никогда не играй на деньги дома, – поучал его Оззи. – Картам не следует знать, где ты живешь».

Скотта знали под прозвищем Страшила Смит, потому что только в 1980-х годах врачи сумели эффективно совместить стеклянный глаз с мускулами, а в то время для него было куда естественнее поворачивать всю голову, чтобы взглянуть на что-нибудь, чем заставлять двигаться один глаз; на кое-кого из игроков его манеры действовали так, что им казалось, будто его глаза нарисованы, а голова чересчур свободно болтается на шее. К тому же кличка «Страшила» вполне подходила к прозвищу его отчима: когда и где бы ни спрашивали Оливера Крейна, где он живет, он всегда отвечал одно: в стране Оз.

Действительно, Оззи так и не открыл никому из мира покера, где находился его дом. Играя, он пользовался именем Смит и настаивал, чтобы Скотт поступал так же, а автомобиль всегда регистрировал на почтовый ящик.

«Совершенно ни к чему позволять работе настигать тебя еще и дома», – говорил он. И чтобы уменьшить вероятность подобного развития событий, он всегда покупал новые шины и ремонтировал свой «Студебекер» перед тем, как отправиться на работу, и никогда не выезжал на игру без полного бака бензина. А еще у него на заднем сиденье, под покрывалом, всегда лежало двенадцатизарядное помповое ружье – вдобавок к пистолету за поясом.

И он приложил много сил, чтобы Скотт научился понимать, когда пора выходить из игры.

Во время игры на озере в 1969 году Скотт начисто проигнорировал такой совет:

«Если напиток в твоем стакане начнет отклоняться от горизонтального уровня, или если сигаретный дым начнет сгущаться над картами и опускаться к ним, или если растения в помещении внезапно начнут увядать, или воздух внезапно сделается сухим, начнет драть горло и запахнет нагретым на солнце камнем – бросай карты. Неизвестно, что удастся купить или продать, когда придет время вскрываться».

Под конец весны 1969 года Оззи было лет шестьдесят, а Скотту – двадцать шесть.

Они оба хотели вернуться домой в Санта-Ану – Скотт три месяца не видел свою подружку, а Оззи соскучился по второму своему приемному ребенку, Диане, – но все же решили заглянуть в Лас-Вегас и лишь потом отправиться через пустыню Мохаве домой, в Южную Калифорнию.

Вечером они приняли участие в пятикарточной стад-игре, которая велась в «Подкове» на Фримонт-стрит, на рассвете переместились в одну из комнат наверху, а во второй половине дня, когда из игры вышли все, кроме Оззи, Скотта и приземистого толстячка-бизнесмена, представившегося как Ньют, объявили перерыв на то, чтобы поспать и поесть.

– Знаете, – медленно, почти неохотно сказал Ньют, развязав, наконец, галстук, – нынче ночью будет игра в плавучем доме на озере. – Ньют проиграл больше десяти тысяч долларов.

Оззи отрицательно помотал головой

– Я никогда не играю на воде. – Он убрал пачку банкнот в карман пиджака. За последние двадцать часов он увеличил свой капитал с двенадцати до почти двадцати четырех тысяч. – Я никогда не бывал даже на игровых пароходах, которые держали в океане в трех милях от Санта-Моники.

Скотт Крейн остался в проигрыше. Когда они въехали в Лас-Вегас, у него было десять тысяч, сейчас оставалось около семи с половиной, и он знал, что Оззи готов объявить конец сезона и отправиться домой.

– Какого рода игра? – спросил он.

– Вообще-то, довольно необычная. – Ньют поднялся и подошел к окну. – Парня зовут Рики Лерой, и он считается одним из лучших игроков в покер в городе. – Коренастый молодой бизнесмен продолжал говорить, повернувшись к ним спиной. – Но последние два-три дня он ведет эту игру, которой дал название «присвоение» – странная игра, со странными картами – одни картинки – и проигрывает. Но его это, кажется, не тревожит.

– «Присвоение»… – задумчиво произнес Оззи. – Двадцать лет назад один парень вел игру под таким названием на судне на озере Мид. Только парня звали по-другому – Джордж какой-то там. Насколько мне известно, он тоже много проиграл.

– Здесь я исчерпал свое везение, – продолжил Ньют, – и вечером поеду дальше. Если захотите отправиться туда, то в восемь я буду стоять под витриной-подковой с миллионом долларов.

– Можете ехать прямо сейчас, – ответил на это Оззи. – Это была наша последняя игра в сезоне; сейчас мы проспим двенадцать часов и поедем домой.

Ньют пожал плечами.

– Я все же подойду туда к восьми.

Вернувшись в номер «Минт-отеля», Оззи поначалу не мог поверить, что Скотт не шутил, когда тот сказал, что хочет встретиться с Ньютом и принять участие в игре на озере.

Старик стряхнул на пол лаковые черные туфли, улегся на одну из кроватей и рассмеялся, закрыв глаза.

– Скотт, подумать только – на воде, укрощенной воде, с парнем, который платит за каждую «руку», играть, судя по всему, картами Таро… Помилуй, Бог… Смотри, ну, выиграешь ты несколько весомых «рук», а через месяц выяснится, что у тебя рак, или тебя арестуют за преступление, о котором ты даже не слышал, и у тебя напрочь перестанет вставать. А потом ты, в один прекрасный день, подойдешь к почтовому ящику и найдешь там свою собственную треклятую башку.

Скотт держал в руке стакан с пивом, который прихватил по дороге к лифту; сейчас он сделал из него большой глоток.

Большинство игроков в покер весьма суеверны, и он всегда подчинялся мнению Оззи из уважения к старику, даже если приходилось сбросить верную «руку» лишь потому, что табачный дым склубился в фигуру, которая внушала ему опасение, или кто-нибудь толкнул стол, и жидкость в стаканах всплеснулась.

Оззи, конечно же, и сам сбрасывал верные «руки» – сотни, а может, и тысячи раз за сорок лет своего стажа профессионального игрока. Но Оззи мог позволить себе такое: за долгие годы он сделал много денег и, хотя и редко играл по очень высоким ставкам, лучшие игроки страны относились к нему, как к равному.