Читать книгу "Безымянная девушка - Сара Пекканен"

Мне очень нужны деньги, написали вы во время первого сеанса.

Происходит нечто неординарное.

Как будто вы теперь направляете исследование в другое русло. Вы, молодая женщина, которой изначально здесь вовсе не должно было быть.

Вам заданы еще два вопроса. Они не имеют отношения к теме данного исследования, но об этом вы не узнаете.

Вы отвечаете на оба вопроса уверенно. Безукоризненно.

Последний вопрос, что вам будет задан сегодня, ни один другой респондент никогда не увидит.

Он предназначен исключительно для вас.

Когда этот вопрос появляется на мониторе, вы широко распахиваете глаза, взглядом бегая по экрану.

Дадите один ответ, и, покинув эту комнату, больше уже никогда не вернетесь.

Ответите иначе, и перед вами откроются безграничные возможности; не исключено, что вы станете пионером в области исследования психологии личности.

Я рискую, задавая этот вопрос.

Но вы того стоите.

Вы отвечаете не сразу. Отодвигаетесь на стуле и встаете.

Потом исчезаете из поля зрения.

Ваши шаги выстукивают дробь по застланному линолеумом полу. Вот вы снова в кадре, а потом опять скрываетесь из виду.

Расхаживаете по комнате.

Мы поменялись ролями: теперь мешкаете вы. Но именно вы решите, трансформируется ли этот эксперимент в нечто более выдающееся.

Вы возвращаетесь на свое место, всем телом подаетесь вперед, перечитывая вопрос. Ваш взгляд порхает по экрану.

Не хотели бы вы расширить рамки своего участия в этом исследовании? Вознаграждение было бы значительно выше, но и от вас потребуется значительно больше.

Вы медленно кладете руки на клавиатуру и начинаете печатать.

Я согласна.

Глава 9

24 ноября, суббота

Третий сеанс начинался как обычно: Бен, в свитере с V-образным вырезом, ждал меня в вестибюле. Пустой кабинет. На столе в первом ряду открыт ноутбук, на экране приветствие: С возвращением вас, Респондент 52. Добро пожаловать.

Я почти с радостью думала о том, как стану сегодня отвечать на вопросы доктора Шилдса, – наверно, меня прельщала возможность выплеснуть свои сумбурные чувства после визита к родителям.

Но к концу сеанса стало происходить нечто странное.

Сразу же после того как я ответила на вопрос о парне, изменяющем своей невесте, последовала длинная пауза, и тон беседы тоже изменился. Не могу сказать, как именно, но чувствовалось, что следующие два вопроса другого порядка. Я предполагала, что буду рассказывать о личных переживаниях и впечатлениях. Однако те последние вопросы были из разряда глобальных, философских, как на экзамене по гражданскому праву. С бухты-барахты на них не ответишь, нужно подумать, хотя мне не пришлось залезать глубоко в свои мучительные воспоминания, как зачастую требовал от меня доктор Шилдс.

Наказание всегда должно быть соразмерно тяжести преступления?

И затем:

Жертвы вправе сами вершить возмездие?

Напоследок мне было предложено принять непростое решение: хочу ли я продолжить участие в исследовании, но на более высоком уровне? Но и от вас потребуется значительно больше, написал мне доктор Шилдс. Это выглядело довольно зловеще.

Что имел в виду доктор Шилдс? Я попыталась выяснить. Его ответ высветился на экране моего компьютера, так же, как всегда появлялись вопросы. Он просто написал, что объяснит мне в следующую среду, если я встречусь с ним лично.

В конце концов я пришла к выводу, что дополнительные деньги – слишком большой соблазн, грех от них отказываться.

И все же, идя домой, я продолжала ломать голову над тем, что он задумал.

Разумеется, совсем уж дурой я быть не собираюсь, убеждаю я себя. Пристегнув поводок к ошейнику Лео, я иду с ним к Ботаническому саду 6БиСи. Это одно из моих любимых мест для прогулок в Алфавит-Сити, и там хорошо думается.

Доктор Шилдс пожелал встретиться со мной лично. И не в аудитории Нью-Йоркского университета, а совсем в другом месте. Велел мне подойти в восточную часть 62-й улицы.

Уж не знаю, офис у него там или квартира. Или что-то еще.

Лео рванулся на поводке, таща меня к своему любимому дереву. Я осознала, что стою на месте.

Я замечаю, что навстречу мне идет соседка со своим игрушечным пудельком. Быстро подношу к уху телефон, делая вид, будто увлечена беседой с кем-то, когда она проходит мимо. Мне сейчас не до пустой болтовни.

На слуху постоянно какие-то истории про молодых женщин, которых обманом завлекают в опасные ситуации; их лица мелькают на страницах «Нью-Йорк пост». И мне на телефон приходят предостережения, если в районе, где я живу, совершено тяжкое преступление.

Не то чтобы я не иду на обдуманный риск. По работе я каждый день бываю в чужих домах и незнакомых районах, да и к себе домой привожу парней, которых едва знаю.

Но здесь нечто другое.

Я никому не говорила про это исследование: доктор Шилдс велел молчать. Ему обо мне известно ужасно много, мне же о нем – практически ничего.

Хотя, пожалуй, есть способ узнать.

Мы только-только пришли в парк, но я тихонько дергаю за поводок, и мы с Лео возвращаемся домой, причем назад я иду быстрее, чем шла на прогулку.

Пора поменяться ролями. Попробую провести собственные изыскания.

* * *

Я открываю бутылку пива, беру свой ноутбук и сажусь на диван. Имени его я не знаю, но поиск в «Гугле» легко сузить, например, добавив к запросу «доктор Шилдс, Нью-Йорк» слова «исследования» и «психиатрия».

Сайт мгновенно выдает десятки ссылок. Первая – научная статья об этической двусмысленности в семейных отношениях. Что ж, подходит.

Мне необходимо увидеть фотографию человека, которому известна вся моя подноготная – от домашнего адреса до подробностей последнего свидания.

Я медлю в нерешительности.

Доктора Шилдса я воображала таким, каким хотела его видеть, – немолодым мужчиной, по-отечески мудрым, с добрыми глазами. Этот образ уже обрел столь четкие очертания, что мне трудно представить его другим.

Но дело в том, что свои фантазии я проецировала на голый холст.

Он может быть каким угодно.

Я щелкаю мышкой.

И, отпрянув от компьютера, резко втягиваю в себя воздух.

Первая мысль: ошиблась.

Экран в мозаичном порядке заполоняют изображения.

Мой взгляд выхватывает то одно фото, то другое, то третье.

Я читаю подписи, ища подтверждение тому, что видят мои глаза. Потом, раскрыв рот, в ступоре смотрю на самую большую фотографию на экране.