Читать книгу "Беглянка с секретом - Елена Счастная"

— Думаю, нам пора выбираться отсюда, офате, — он улыбнулся, когда я посмотрела на него в ответ. И опять же — ничуть не смутился. Хотя мне всегда казалось, что в его возрасте юноши часто стесняются общества девушек. Особенно тех, что старше них.

— Что же? Дождь закончился? — я вытянула шею, заглядывая в окно. Нет, по мутноватому стеклу всё так же текли потоки капель. Шуршало тихо, погромыхивало где-то в самой вышине. Редкие вспышки молний слепили витражи.

— Нет, просто обед скоро. Рэзван всё равно скоро за нами пришлёт.

Он отложил книгу в сторону и отчего-то поморщился, будто неловко шевельнулся.

— Всё хорошо? — я заглянула в его побелевшее лицо.

Он кивнул — соврал. И в виски мне ударило жаром. Я понятия не имела, что делать, если ему вдруг станет плохо. А ему явно становилось хуже с каждым мигом. Он как будто пытался поменять положение в кресле, но не мог толком пошевелиться. Только подлокотники сжал — и его лицо заблестело от испарины.

— Что? Что мне сделать? — я вскочила на ноги и заозиралась. Надо позвать прислугу!

Метнулась к шнурку и дёрнула его со всей силы несколько раз. Те, кто работает в Анделналте давно, уже наверняка знают, что делать, если случается беда с младшим де ла Фиером.

Грохот заставил меня обернуться, едва не повиснув на шнурке — так колени ослабли от страха за мальчишку. Он лежал на боку, каким-то чудом сумев опрокинуть очень устойчивое с виду кресло. Я подбежала и попыталась поднять его, чтобы усадить мальчика обратно — и закряхтела от натуги: тяжёлое! Но всё же сумела поставить его на колёса. А вот с Маркушем не знала, что и делать. Одна его поднять я не смогу, да и знать не знаю, можно ли его сейчас трогать. Но юноша вздрогнул всем телом, вытягиваясь в струну.

— Ослабьте, — просипел так, что я едва разобрала.

— Что? — склонилась над ним.

Он зашарил пальцами по резным пуговицам безрукавки — и я принялась её расстёгивать. А под ней оказался вдруг охватывающий талию Маркуша до самой груди жёсткий, будто бы укреплённый костяными пластинами пояс. Он шнуровался на боках, крепился на стальные крючки. Задняя его пластина поднималась по спине до самых лопаток. Его-то, видно, и просил ослабить мальчишка, но было страшно трогать то, что придумала не я. И что, видно, должно было как-то помогать ему. А вдруг сделаю только хуже? Потому я обхватила ладонями скользкое от пота лицо мальчика.

— Маркуш… Маркуш. Вы уверены, что это можно ослабить?

Но он как будто вмиг перестал меня слышать. Вцепился в запястья ледяными пальцами, его глаза стали ещё темнее от расширяющихся зрачков. Он пошарил вдоль моей кисти — как раз той, в которую впитался браслет. И я тоже покрылась холодным потом с головы до ног. Маркуш словно хлынул в меня, а я — неожиданно — в него. В черноту боли, что растекалась вдоль его позвоночника. Закрыла глаза и сама ослепла от того, как стало кругом светло. Явственно увидела переплетение золотых нитей на своей руке. И что-то глубокое, бездонное впереди. Но понять не могла, что это.

Необычное ощущение схлынуло. Я открыла глаза — Маркуш лежал передо мной в сознании, но совершенно спокойный. Его не корчило больше, сухие губы были неподвижны, а в горле не звучало стонов.

А в дверях стоял, глядя на меня в упор, Рэзван. Его красное — будто он только что бежал — лицо помалу бледнело. Он сверлил взглядом мою макушку и словно не знал, что делать дальше. Стоит ли помогать или оставить всё, как есть.

— Помогите мне поднять его! — потребовала я.

Мажордом очнулся и подошёл спешно. Легко поднял Маркуша на руки и осторожно усадил обратно в кресло. Мы вместе вышли из библиотеки. Рэзван вёз замысловатое кресло младшего де ла Фиера, а я только и семенила следом, придерживая подол, боясь споткнуться о него второпях. Мы прошли по коридору, свернули один раз и другой — и оказались перед дверью, что вела в комнату Маркуша.

— Я останусь с ним. Позволите? — и вошла, не спрашивая больше разрешения.

Потому как Рэзван промолчал, едва на меня глянув. Как будто что-то он обдумывал в этот миг. Что-то серьёзное, но не связанное со здоровьем Маркуша. В комнате он вынул мальчика из кресла и уложил на постель. Тот выдохнул облегчённо и прикрыл глаза.

— Останьтесь, — всё же разрешил мажордом. — Раз уж всё равно вы пока вынуждены задержаться здесь. Мы ждали гувернантку и сиделку. Которая смыслит в лечении. Может о нём позаботиться в таких случаях. А приехали вы.

— Простите.

— Не за что извиняться, — Рэзван откинул с мокрого лба мальчика влажные пряди и направился к двери. — Служанка принесёт всё, что нужно. А вы пока снимите с него пояс. Только осторожно.

Я присела на край оказавшейся неожиданно твёрдой кровати. Маркуш приподнял веки, взглянул на меня долго, задумчиво. Верно, он тоже мучился вопросом, что случилось в библиотеке. Если мог что-то в тот миг осознавать за пеленой боли, что явно мучила его.

А мне стало вдруг ещё страшнее — а вдруг он Видящий? И теперь знает обо мне всё?

Глава 4

Я пробыла в комнате Маркуша до позднего вечера. Непогода не утихала, но даже если бы дождь вдруг прекратился, я всё равно не смогла бы уехать. Не давало покоя то видение — бездонного колодца света, который будто бы заключал в себе юноша. Он уходил куда-то в недра земли под замком, пронизывал его до верхушки самой высокой башни. И я до сих пор видела этот ослепительный поток перед глазами. От мысли одной заходилась жжением вся кисть, будто её раскалённой проволокой оплели. Словно карта перестала вдруг помещаться под кожей, ворочалась, перестраиваясь и меняясь — и беспокоила без конца.

Маркуш уснул почти сразу после того, как я сняла с него тот хитро устроенный пояс, разула и накрыла одеялом. Тихая и как будто чуть напуганная служанка принесла кувшин лимонного отвара с травами — деламай — сказав, что юный де ла Фиер его очень любит. Я кивнула ей с благодарностью и отпустила. Как только она ушла, я села в придвинутое к постели кресло: некоторое время просто разглядывала спокойное лицо Маркуша, с каждым мигом отмечая всё больше сходства со старшим братом. Верно, когда он вырастет, все черты проявятся в полную силу.

После я принялась рассматривать жесткий пояс, что держал его спину. Внутри были не только гибкие, но в то же время прочные пластины из какого-то неизвестного мне материала, а ещё перекатывались плоские продолговатые камешки: они, похоже были напитаны некой магической силой. Тяжести поясу не добавляли, и явственно покалывали кончики пальцев той силой, которую способен ощутить даже обычный человек. Да тут постарался сильный лекарь-Хранитель! И даже подумать страшно, сколько серебра отдал Альдор за такую вещь, а больше — за молчание. Но, конечно, это вряд ли имело для него какое-то значение.

Маркуш проспал весь обед, не проснулся даже к вечеру толком — только иногда открывал глаза и смотрел на меня затуманенным от недавней боли взором, а после отворачивался и вновь проваливался в сон, так и не задав ни одного вопроса, хоть они явственно назревали между нами.