Читать книгу "Разведчики - Вячеслав Шалыгин"

– Разве здесь можно? – Зимин скользнул рассеянным взглядом по бумагам.

– Здесь нельзя, но есть буфет. Хотите сделать перерыв?

– Я только начал… – Леонид осекся. – Да, пожалуй, кофе не помешает. Спасибо. Вы…

– Я составлю вам компанию, – закончила его мысль Варвара. – Можете оставить бумаги на столе, их никто не тронет. Идем?

Что оставалось делать? Леонид поднялся, одернул рубашку, свежую, но отглаженную по-холостяцки, без вдохновения, и пошел, словно привязанная лодка в кильватере красивой яхты. Сходство усиливали грациозные покачивания корпуса яхты ниже ватерлинии. Обтягивающая форменная юбка подчеркивала идеальные формы Варвары Александровны.

«Еще одна такая аллюзия, матрос Зимин, и вам каюк. – Внутренний голос походил на сочный бас мичмана Петракеева, самого колоритного персонажа на борту минного тральщика «Бесстрашный», приютившего в свое время Леонида на все три года срочной службы. – Надо встряхнуться. Не любовь же это с первого взгляда, на самом-то деле! Обычные чекистские фокусы. Они это умеют. Но почему именно я? Я ведь мог и вовсе не заявиться в этот спецархив. Просто попал под раздачу? Ничего личного, как говорят в буржуйских боевиках? Вот ведь угораздило!»

Буфет располагался за пределами особо охраняемой зоны, однако проблем не возникло ни при выходе из спецархива, ни по возвращении. Суровые тетеньки, охрана и милиция сделались расслабленно-лояльными и даже не взглянули на прицепленный к нагрудному карману пропуск.

И кофе в буфете подали не абы какой, растворимый, а натуральный. Правда, из кофемашины, а не сваренный вручную. Впрочем, для общепитовского заведения и это следовало считать высшим пилотажем.

– Сливки?

Столик был застелен ослепительно-белой скатертью, с которой почти сливались белоснежные чашки, сахарница и прочие кофейно-чайные причиндалы. Все в тон ровным красивым зубкам Варвары.

– У вас тут… весьма… на уровне, – промямлил Зимин, почему-то невольно краснея.

– Государственное учреждение культуры. – Варвара пожала плечами. – Наше министерство очень требовательно. В культуре нет мелочей, как и в медицине. Это ведь тоже здоровье граждан, только моральное.

– Моральное? – Леонид хмыкнул. – Не думал, что есть еще и такое здоровье.

– Классификация Всемирной организации здравоохранения определяет два вида: физическое и душевное, оно же психическое, но советская наука давно опередила косную западную систему и расширила понятие здоровья.

– Да, да, я понимаю. – Зимин уткнулся взглядом в чашку.

Пенка на поверхности кофе медленно плыла по часовой стрелке, образуя ближе к стенкам чашки орнамент, напоминающий дизайн олимпийской формы сборной СССР. Иностранные туристы называли его «русским узором» и скупали шмотки с такой раскраской тоннами. Естественно, в том, что пенка образовала «русский узор», не было никакой иллюзии или совпадения. Новейшие советские технологии, только и всего. При желании можно запрограммировать чашку так, что на поверхности налитого в нее напитка возникнет любая пенная надпись, например, «Слава КПСС», ничего сложного. Другой вопрос, не будет ли это выглядеть кощунственно и даже провокационно? Ведь пена – штука поверхностная, зыбкая и короткоживущая.

– Вы серьезно погрузились в свою работу, это делает вам честь.

– Простите меня, Варвара. – Леонид не поднял взгляд. – В этом история всей моей жизни. И побед, и поражений. Все из-за моей способности уходить в работу с головой.

– Разве такая целеустремленность может привести к поражению?

– В личном плане – запросто. – Зимин наконец решился коротко взглянуть Варваре в глаза.

Больше она вроде бы не «гипнотизировала». Во всяком случае, Леонид не завис. Но очарование никуда не делось. Видимо, уже подсел.

– У вас произошел разлад в семье? – Варвара будто бы спохватилась и вскинула руки. – Ой, простите! Лезу куда не следует.

– Ничего страшного. – Леонид вздохнул. – Я сам виноват. Мы прожили пять лет, и все это время работа была для меня на первом месте. Жена не выдержала и ушла.

– Как печально. – Варвара тоже вздохнула, но одновременно принялась накручивать на палец непослушный локон. – И как аморально. Разрушать ячейку советского общества из-за гипертрофированного эго.

– Нет, она… не была эгоисткой. Имелись другие нюансы.

– Простите еще раз, я вижу, вам эта тема неприятна. Лучше расскажите о работе, раз уж вы так ей преданы. Есть польза от наших документов?

– Да, конечно. – Леонид сделал очередной глоток и только теперь понял, что кофе очень даже хорош. Государственное снабжение культурных учреждений раскрылось с новой стороны. Раньше-то Зимин думал, что все лучшее у частников. Ну, кроме военной и космической продукции. – Придется серьезно потрудиться, но это мне только в радость.

– Что-то вам непонятно? Вы скажите, возможно, я помогу. Не сама, конечно, пришлю на помощь специалистов.

– О-о, не беспокойтесь, Варвара. Вы и так уже помогли. То, что я обнаружил в синей папке…

– А знаете, как эти документы попали в архив? – Варвара повела себя странно. Во-первых, перебила, что никак не вязалось с ее прежней деликатностью. А во-вторых, подалась вперед и округлила глаза, словно сигнализируя Леониду, что следует придержать язык и незаметно сменить тему.

«Незаметно для кого? Кругом полно жучков и нас подслушивают? Да что творится, черт побери?!»

– Думаю… – Зимин собрался с мыслями, – обыкновенно попали, как и все остальные, из архивов Министерства обороны. После того, как их рассекретили.

– Не угадали. – Варвара немного расслабилась и вернулась в исходное положение. – Почти вся полка привезена почтой СССР. Ровно десять посылок, без адреса отправителя, только со штемпелями почтамта Владивостока. Видели бы вы, сколько на них было наклеено марок!

– Наверное, ваша охрана здорово переполошилась, – Леонид улыбнулся.

– Это случилось еще в девяностых, тогда проблема терроризма не стояла так остро, как сейчас.

– Из Владивостока? – Зимин удивленно поднял одну бровь. – Не понимаю. Архив напрямую относится к боевым действиям под Кенигсбергом и не касается Японии. Как он попал на Дальний Восток?

– Версий может быть масса. Случайно был отправлен с другими бумагами не по адресу, завалялся в углу вагона, когда шла переброска войск на Японский фронт, был вывезен каким-то ветераном «на память». Почему отправитель не оставил свои данные, вот в чем вопрос!

– Благородный жест, например. Наследник того ветерана решил восполнить пробел в государственных архивах, но пожелал остаться неизвестным.

– Чтобы не замарали вознаграждением?

– Как вариант. Вполне державная гражданская позиция.

– Советская.

– Я это и сказал… мне кажется.

– Близко к этому. – Варвара вновь сменила выражение одних только глаз.