Читать книгу "Чудовище Карнохельма - Марина Суржевская"

Блудница не двигалась, лишь вздрогнула, когда он опустил руку ниже. Коснулся ее бедер, скрытых складками скользкого шелка, потянул наверх.

Губы пересохли. От вожделения — неожиданного, яркого и острого — закружилась голова. А поначалу ведь разозлился такому дару перворожденных… Хотел отказаться, мимо пройти… А сейчас…

Снова провел рукой — от плеча Девы до сжатых бедер — и, заведя ладонь за ее спину, дернул на себя. Блудница тихо охнула, словно от испуга. Словно и правда — он самый первый. Ее нежное, сочное тело дрожало, как будто Дева боялась.

Изогнувшись в его руках, соблазнительница повернула голову.

— Кто ты? — прошептала она.

И… исчезла.

* * *

Я очнулась.

Передернула плечами, протерла глаза. Сняла и снова надела очки — я заснула прямо в них. Сон, странный, пугающий, но в то же время возбуждающий — слетел, и я изумленно села, осмысливая. Почему мне снова приснился незнакомец? Ильх, которого я никогда в жизни не видела, но чьи прикосновения все еще ощущаю на своем теле! Разве так бывает?

Нет, я, конечно, слышала о сновидениях, которые почти неотличимы от реальности, но сама ни разу подобного не испытывала! И вот сейчас, в этой жуткой пещере, смогла ощутить! Может, мой бедный уставший разум таким образом защищается от потрясения? Или воображение расшалилось, после того, как я насмотрелась на обнаженные торсы ильхов?

Я покраснела, вспомнив, как незнакомец во сне по-хозяйски, собственнически привлек меня к себе. Словно имел на это право! И на лице его было странное выражение, желание пополам с… недовольством? Точно! Какой все же странный сон!

Вздрагивая и качая головой, я еще раз протерла очки, тщетно надеясь, что трещина со стекла исчезнет. Вернула на нос. И несколько раз смачно чихнула. А потом и вовсе раскашлялась!

Кажется, пора выкинуть из головы всяких воображаемых ильхов и приняться за лечение. Сначала себя, а потом и дракона. Хёгг натужно дышал на прежнем месте.

Встала, растерла руки. Фыркнула, пытаясь выбросить из головы странный сон и незнакомца. И с чего мне вообще снится тот, кого я в жизни не видела? Вот почему в мои сновидения не приходит Гудрет? Добрый, улыбающийся Гудрет, пахнущий булочками! Так нет же, ни разу не приснился! Зато стоит сомкнуть глаза — и рядом не пойми кто! Да еще и руки тянет, негодяй!

Чихнув снова, я побрела к выходу, чтобы справить нужду, а также забрать мешок с едой. Покосилась, пробираясь мимо, на хёгга. Чудовище лежало в той же позе, но пока дышало. С трудом, но дышало.

Выбравшись на заснеженную площадку, я сделал глубокий вдох. И замерла, пораженная открывшейся картиной. За ночь на утес навалило столько снега, что я провалилась по колено. Казалось, зима не подходит к концу, а в самом разгаре. Огромное красное солнце медленно выползало из-за гор, разукрашивая мир в розовый, оранжевый, золотой и багряный цвета. Вода лежала тихая и почти неподвижная, скалы укутались прозрачной сизой дымкой, словно нареченные — пологом. А воздух — вкусный, холодный, чуть сдобренный ноткой соли и хвои — хотелось пить огромными глотками, впитывая в себя и это тяжелое северное море, и полосатое небо, и присыпанные снегом камни. Глотать хотелось торопливо, одергивая себя, чтобы растянуть удовольствие, как бывает с самым вкусным, самым сладким вином. И ощущать, как кружится голова, а тело наполняется необъяснимой радостной легкостью…

Фьорды… Пугающие и притягательные фьорды…

Потянувшись всем телом и прочувствовав каждую мышцу, я попрыгала на утесе, согреваясь. И заставила себя снять меховой плащ. Расстелила его на снегу, хорошенько выбила, пытаясь избавиться от черной угольной пыли. Потом растерла снегом лицо и руки, рыча по-звериному от колючих льдинок. К сожалению, краска, которую мне нанесли перед наречением, оказалась особо стойкой, размазать я ее сумела, а вот стереть полностью — нет. На пальцах каждый раз оставался липкий смоляной след. Жутко хотелось искупаться, но, увы, пока об этом можно было лишь мечтать. В голове возникла лавандовая ванная комната из моего дома, белоснежные пушистые полотенца, стеклянная полочка, уставленная розовыми ароматными баночками… Но поморщившись, я выкинула этот образ из головы. Какой смысл себя изводить? Дом остался в другом мире, за непроходимой пеленой Тумана. И я больше никогда туда не вернусь. Сожаление и страх кольнули сердце. Решение сбежать было непростым, но сделанного не вернешь.

Теперь я здесь, на фьордах.

Посмотрела на темный лаз в пещеру. И фыркнула. Пленница, заключенная в пещере с чудовищем!

Ничего, я что-нибудь придумаю и выберусь отсюда! Обязательно!

Расплела грязные, черные от сажи и грязи волосы, морщась, расчесала их пальцами. Туго заплела пряди, стараясь не думать о том, что у меня сейчас на голове. И что занимательного мог увидеть незнакомец из сна в таком чучеле, присыпанном золой? Впрочем, он ведь лишь плод моего воображения и расшалившихся желаний!

Поприседав и помахав руками и ногами, чтобы согреться, я снова завернулась в мех, а потом вытащила мешок с продовольствием. Сыр от холода задубел, а лепешка засохла. Но я старательно пережевала и то, и другое, зажевала иголками с ели и почистила зубы все тем же снегом.

— Даже в самой непредсказуемой ситуации женщина из рода Вилсон должна оставаться благородной дамой, быть опрятной и ухоженной, — передразнивая любимую фразу одной из тетушек, проворчала я. И посмотрела на свои руки с траурной каемкой под обломанными ногтями. Без горячей воды и мыла избавиться от золы на всех частях моего тела оказалось просто невозможно. — Боюсь, бабуля, ты никогда не ночевала в куче золы наедине с драконом! Благородство сдалось под гнетом обстоятельств. И угольной крошки! — хмыкнула я почти весело.

В конце концов, я все еще жива, цела и здорова, так что ни к чему унывать!

Вернув на место под камнем остатки продовольствия, я решила исследовать утес. В поперечнике он составлял около пятидесяти шагов, с боков площадку подпирали скалы, кое-где поросшие мхом, какими-то синими ягодами, которые я не рискнула пробовать, и молодыми сосенками. На одной из них я и заметила птицу. Она сидела так неподвижно, что почти сливалась с пейзажем и заснеженной скалой. И лишь когда голова с круглыми глазами слегка повернулась, я удивленно уставилась на огромную сову. Удивительная птица была значительно крупнее обычной совы, белое оперение с редкими черными пестринками делало ее практически незаметной. У нее были круглые и странно разумные глаза, маленький загнутый клюв и мощные косматые лапы, легко удерживающие птицу на ветке.

Я сделала осторожный шаг в сторону, и совиная голова повернулась, как на шарнирах, следя за мной.

Но стоило подойти ближе, и белые крылья легко подняли хищницу в воздух, и сова скрылась за скалой. Я со вздохом посмотрела ей вслед. Хотела бы и я иметь крылья!

И кинув еще один взгляд на рассветные фьорды, вернулась в пещеру.

ГЛАВА 8

Хёгг так и не двинулся со своего места. Но когда я бочком втиснулась в наше совместное пристанище, его крылья трепыхнулись, а пасть приоткрылась. Я потопталась на месте, размышляя. Означает ли это, что чудовище желает перекусить? Надеюсь, не мною…