Читать книгу "По ту сторону жизни - Екатерина Лесина"

Я почесала кончик носа, мысленно одобрив принятое когда-то решение. Долго Остербойское товарищество не протянет… наверное.

— Но… но как же?

— Никак не сожрет, — уверившись, что прямо сейчас я нападать не стану, жандарм приободрился. — Даже у нежити желудок имеет ограниченный объем. Некоторые виды, правда, при наполнении его имеют обыкновение извергать свежесожранное…

Несожраннный инквизитор пошевелился и открыл второй глаз. В них мне привиделся немой вопрос.

— Однако и в этом случае остается немалый объем биологического материала для проведения экспертизы.

— К-какой, к матери твоей, экспертизы?! — вскипел дядюшка. А амулетик надеть не решился, благоразумный ты наш… поэтому и нервничает, привык к дармовой силушке.

— Криминалистической. — Жандарм сдавил серебряную ласточку на лацкане, отправляя сигнал в участок. Стало быть, не пройдет и четверти часа, как прибудет подкрепление.

Странно, что они вообще малыми силами сунулись. Или… два трупа и чем меньше свидетелей, тем лучше… а в толпе за всеми не уследишь, вдруг да заприметит кто лишнего?

— И что исследовать станут? — поинтересовалась я, поддержания беседы ради.

А заодно медленно наклонилась над Диттером. Медленно — ибо нервы у жандармика слабые, приключенческим чтивом расшатанные, еще пальнет… и попадет сдуру, а мне потом с заклятым серебром разбирайся. Может, для нынешнего моего организма особого вреда не будет, но рисковать не хотелось.

— Кости, — подумав, ответил полицейский. С меня он не спускал настороженного взгляда. — Степень погрызенности. И следы погрызов будут сличать со строением челюстей.

— Это важно, — поддела когтем шнур, но тот оказался довольно-таки прочным.

Диттер лежал тихонько, явно не совсем осознавая, где находится и что вокруг происходит.

— А еще концентрацию желудочного сока, — паренек слегка зарделся. — В последнем номере «Нежитиеведения» была статья уважаемого мэтра Крюнгерхдорфа…

А я номерок пропустила. Впрочем, доставляли почту исправно, значит, будет в библиотеке. Как раз и ознакомлюсь. Работы мэтра и в моей душе находили отклик…

— …что концентрация желудочного сока у ряда видов индивидуальна, к тому же различается содержанием некоторых белковых компонентов…

Шнур поддался. Путы и вовсе развеялись, стоило лишь подумать, и Диттер с немалым облегчением пошевелил руками.

— Он… двигается, — слегка запинаясь, произнесла Нинелия.

— Это агония.

— Двигается!

— Мэтр Брюхгирненнер, наш специалист по вскрытию, утверждает, что в некоторых случаях физическая активность тела сохраняется часами…

Диттер закашлялся.

— А… может, он того… — Нинелия сделала шажочек к двери.

— Невозможно, — веско заметил жандарм. — Способность к трансформации не передается ни через погрызы, ни через ослюнение…

— Я его не слюнявила! — Нет, это уже и не безумие даже, а дурная комедия. — И не грызла.

А то мало ли… пойдут слухи, потом не разгребешь. Знаю я местных сплетников, будут со смаком описывать, как я облизывала свежепреставившегося дознавателя с целью поднять оного из мертвых. И главное, что свидетели найдутся, а здравый смысл и даже вполне себе здравствующий Диттер — не аргумент.

— И половым путем тоже…

Может, этому умнику просто шею свернуть? А что, хрусь и все…

— Я жив, — Диттер соизволил подать голос.

— Это еще доказать надо! — Дядюшка Мортимер был настроен скептически. — Может, он тоже… и вообще, даже если жив, еще не значит, что в своем уме!

На редкость здравая мысль, жаль, что не в нашу пользу.

— Проверить просто, — Диттер коснулся пальцами плеча, потом что-то такое сделал, и мне стало неуютно.

Очень неуютно. Настолько неуютно, что я сама не заметила, как вновь на потолке оказалась.

Нет, я знала, что Плясунья и Осиянный не слишком-то ладят, но вот… ощущение, что с меня шкуру содрать попытались и, главное, не совсем безуспешно. А еще понимание, что знак, на долю мгновения вспыхнувший над головой Диттера, способен меня упокоить. Окончательно. И главное, ему ни кол не понадобится, ни пули зачарованные, ни… достаточно захотеть.

Я зашипела. Вот значит, на что кузина рассчитывала.

Знала? Откуда? Я ведь… я читала об инквизиции… приличный некромант должен знать, с кем его с высокой долей вероятности сведет судьба, но вот… в книгах писали о противостоянии, равновесии, договоре, который обе стороны блюдут с тщательностью завзятых бюрократов… Я знала, что есть у них способы остановить разгулявшуюся тьму, но вот чтобы… а кузина… ишь, поблескивает глазами.

— Убей ее! — велела она.

А Диттер стер знак и поинтересовался:

— С какой стати? Оружие уберите, будьте любезны…

В зеленой гостиной из зеленого были лишь шторы и коллекция нефритовых статуэток в стиле локхау. Вполне вероятно, статуэтки были настоящими и представляли немалую ценность, как и каждая вторая вещь в этом доме, но я к ним привыкла как к предмету интерьера…

— Я… я не знала… — Кузина старательно всхлипывала, прижимая то к одному, то к другому глазу кружевной платочек. — Я лишь… Что теперь будет?

Вот и мне интересно. За такие шуточки, говоря по правде, каторга грозила или, если у судьи случился приступ любви ко всему живому, вечная ссылка. Но что-то подсказывало, кузина выкрутится.

Диттер молчал. Тянул укрепляющий отвар, морщился, то ли от вкуса, то ли от слез кузины. Тетушка хлопотала, уверяя бедняжку, что все поймут… нельзя же из-за недоразумения жизнь девочке ломать.

Дядюшка Мортимер пыхтел и судорожно пытался сообразить, где выгода. На кузину с ее страданиями ему было глубоко плевать, но вот поодиночке у них шансов против меня не было.

— Я… мне… ромала встретилась… она сказала, что на мне венец безбрачия, — кружевной платочек замер в дрожащей руке. — Что поэтому ничего не складывается…

— А не потому, что ты мелкая потаскушка? — поинтересовалась я. И получила полный ненависти взгляд. — Что? Не так давно с одним кувыркалась. Я сама видела, что кувыркалась, так что не строй из себя оскорбленную невинность. А сегодня к другому полезла.

Даже я себе подобного не позволяла. Нет, любовники у меня были. Всякие. Но песен о любви я никому не пела и уж тем более не пыталась разум подчинять.

Кузина пошла пятнами и жалобно проблеяла:

— Это… это все зелье… — И новая мысль показалась ей на редкость удачной. Она прижала пальчики к вискам. — Я… я плохо помню, что со мной было…

— Разве можно покупать зелья у ромал! — воскликнул дядюшка, причем возмущение его было столь притворно, что, кажется, он сам себе не поверил.