Читать книгу "Пятое время года - Н. К. Джемисин"

Какое же дерьмо, думает Сиенит, скрывая мысли за щитом милой улыбки.

Однако она не позволяет своей обиде проступить на лице. Она даже не шелохнется в кресле. Ее руки – четыре пальца украшены простыми кольцами из карнеола, белого опала, золота и оникса – лежат на коленях. Шпату не видно их из-за стола. Она могла бы стиснуть их в кулаки, если бы Шпат не была так умна. Она этого не делает.

– Коралловые рифы действительно вызов, ты сама это понимаешь, – говорит Шпат. В ее руках большая деревянная чашка сафе, она улыбается поверх края. Она прекрасно знает, что прячется за улыбкой Сиенит. – Это не обычный камень. Коралл порист и гибок. Точного контроля, который требуется для его разрушения, без того чтобы вызвать цунами, трудно достичь.

Сиен способна сделать это даже во сне. Даже двухколечник может. Любая галька это может – впрочем, не без существенных побочных разрушений. Она берет собственную чашку, крутит деревянное полушарие в пальцах, чтобы они не дрожали, затем отпивает глоток.

– Я ценю, что вы назначили мне ментора, старшая.

– Не ценишь. – Шпат тоже улыбается, отпивает из своей чашки сафе, край которой в этот момент окаймляется розовым. У них словно личное состязание, этикет против этикета, лучшая самодовольная улыбка получает все.

Поскольку всем понятно, о чем на самом деле идет речь. Это не сглаживает обиду, но дает Сиен некую удовлетворенность. По крайней мере ее новый «ментор» десятиколечник. Также приятно сознавать, что ее так ценят. Из этого она черпает крохи самоуважения – все, какие может.

– Он недавно завершил круг по Южному Срединью, – ласково продолжает Шпат. В теме разговора нет ничего ласкового, но Сиен ценит потуги старшей женщины. – Обычно мы даем ему больше отдыха, прежде чем снова отправить в путь, но губернатор квартента настаивает, чтобы мы разобрались с блокадой гавани Аллии как можно скорее. Эту работу сделаешь ты, он будет просто направлять. Дорога туда займет чуть больше месяца, если не будешь много отклоняться от маршрута и ехать не спеша. Торопиться ни к чему, поскольку коралловый риф стал проблемой не вчера.

При этих словах Шпат пусть на мгновение, но показывает настоящее раздражение. Квартент-губернатор Аллии, или, возможно, Лидер Аллии, наверняка особенно надоедлив. За те годы, пока Шпат была ее назначенным старшим, Сиен никогда не видела, чтобы та выказывала что-то большее, чем кривая улыбка. Они обе знают правила: орогены Эпицентра – имперские орогены, черномундирники, те, которых не следует убивать, как бы там их ни называли люди, – должны быть всегда вежливы и профессиональны. Орогены Эпицентра должны распространять вокруг себя уверенность и компетентность всегда, когда находятся на людях. Орогены Эпицентра никогда не должны выказывать гнева, поскольку это заставляет глухачей нервничать. Только Шпат никогда не использовала бы такое ругательство – глухачи, – но потому Шпат и старшая, и ей даны полномочия инспектора, в то время как Сиенит лишь шлифует свои углы. Она должна продемонстрировать больший профессионализм, если хочет получить работу Шпат. И, видимо, придется сделать еще кое-что.

– Когда я с ним встречусь? – спрашивает Сиенит. Она отпивает сафе, чтобы ее вопрос звучал небрежно. Просто разговор старых подруг.

– Когда пожелаешь. – Шпат пожимает плечами. – Он живет в доме старших. Мы послали ему инструкцию и просьбу о присутствии на этой встрече… – Снова она кажется слегка раздосадованной. Вся ситуация должна быть для нее ужасной, просто ужасной. – …Но, возможно, он пропустил сообщение, поскольку, как я сказала, он отдыхает от объезда. Путешествовать через Ликешские горы в одиночку непросто.

– В одиночку?

– Пятиколечникам и выше больше не требуется напарник или Страж для путешествий вне Эпицентра. – Шпат отпивает из чашки, не видя потрясения Сиенит. – В этот момент мы считаемся достаточно стабильными в нашем владении орогенией, чтобы получить толику самостоятельности.

Пять колец. У нее четыре. И бредятина, что количество колец связано со степенью контроля орогении. Если у Стража есть сомнения насчет того, что ороген будет следовать правилам, то ороген не получит даже первого кольца, не то что пятого. Но…

– Значит, будем только я и он.

– Да. Нам показалось такое сочетание наиболее эффективным в данных условиях.

Конечно.

Шпат продолжает:

– Ты найдешь его в Точеном Выступе. – Это комплекс зданий, в котором живет бо́льшая часть старших Эпицентра. – Главная башня, верхний этаж. Отдельных помещений для высших орогенов нет, поскольку они так редки – он единственный десятиколечник в настоящий момент, – но мы, по крайней мере, смогли выделить ему там помещение побольше.

– Спасибо, – говорит Сиен, снова вращая чашку. – Я навещу его после этого.

Шпат молчит – долго. Ее лицо становится еще более приятно-непроницаемым, чем обычно, и это предупреждение для Сиенит. Затем Шпат говорит:

– Как десятиколечник он имеет право отказаться от любой миссии, если она не чрезвычайна. Ты должна это знать.

Минутку. Пальцы Сиен прекращают вращать чашку, она быстро поднимает глаза, встречаясь со взглядом старшей женщины. Неужели Шпат говорит именно то, что хочет сказать? Быть не может. Глаза Сиен сужаются, она больше не пытается скрыть подозрений. И все же. Шпат показала ей выход. Почему?

Шпат еле заметно улыбается.

– У меня шестеро детей.

– А.

Значит, больше ничего сказано не будет. Сиен делает еще один глоток, пытаясь не морщиться от меловой крошки на дне чашки. Сафе питательно, но это не тот напиток, которым наслаждаются. Он делается из растительного молочка, которое меняет цвет в присутствии любого загрязнителя, даже слюны. Его подают гостям на встречах, поскольку, ну, он безопасен. Жест вежливости, показывающий: я не отравлю тебя.

После этого Сиен прощается со Шпат и направляется к Главному административному зданию. Оно возвышается среди скопления зданий поменьше на краю широкого, полудикого пространства, называемого Кольцевым садом. Сад имеет в ширину несколько акров и широкой полосой в несколько миль охватывает Эпицентр. Он такой большой, этот Эпицентр, город в городе, помещенный в центре Юменеса, как… колодец. Сиенит продолжила бы – как ребенок во чреве матери, но сегодня такое сравнение выглядит слишком гротескным.

Она по дороге кивает своим приятелям-младшим. Некоторые из них просто стоят или сидят группками и разговаривают, в то время как другие валяются на газонах или клумбах и читают, флиртуют или спят. Жизнь кольцевиков легка, не считая миссий за пределами Эпицентра, но они кратки и нечасты. Горстка галек топает по извилистым мощеным дорожкам ровной цепочкой под присмотром юниоров, добровольно вызвавшихся быть им инструкторами, но галькам пока еще не дозволено гулять в саду – это привилегия только для тех, кто прошел тест на первое кольцо и чья инициация была одобрена Стражами.

И, словно мысль о Стражах вызвала их, Сиен замечает группу фигур в винно-красной форме, стоящих возле одного из многочисленных прудов Кольца. На другой стороне пруда еще один Страж, развалившийся в гроте, окруженном розовыми кустами, вежливо делает вид, что слушает, как молодой юниор поет маленькой группе сидящих на земле слушателей. Возможно, Страж действительно вежливо слушает, иногда такое бывает. Иногда и им надо расслабиться. Однако Сиен замечает, что взгляд этого Стража чаще всего задерживается на одном из слушателей – худеньком бледном мальчике, который, сдается, не слишком внимательно слушает певца. Вместо этого он смотрит на свои руки, сложенные на коленях. Два его пальца перебинтованы вместе и выпрямлены.