Читать книгу "Что-то гадкое в сарае - Кирил Бонфильоли"

Когда я говорю, что в тот день ничего не случилось, я отнюдь не имею в виду, будто ничего не случилось в тот вечер. Напротив, случилось многое.

Иоанна с любовью наблюдала, как я огромной корочкой наихрустящего хлеба промакиваю с тарелки подливку прекраснейшего в моей жизни «кокована»[62] («кока-о-ван»?), когда зазвонил телефон.

— Скажи им, что меня нет, — рявкнул я. — Или что я умер, я обанкротился, мне все равно. Но отвечать этому аппарату я не стану, вели Почтовому Отделению утром его забрать, без него нам будет гораздо лучше.

— Это вас, мистер Чарли, — сообщил Джок мгновением позже.

— Послушай, ты неспособен… — начал я, но тут заметил на Джоковом лице выражение. И направился к телефону, утирая губы. На линии был Сэм. Такого Сэма я никогда не слышал.

— Давайте сюда, Чарли, быстро. Виолетта.

— Вы хотите сказать?..

— Да. Скорее давайте.

Я дал. Точнее, велел дать туда на мотоцикле Джоку, утвердив его плебейского друга (может статься, довольного прогулом урока по домино) на заднем сиденье; сам же я погрузил Иоанну в «мини». Я знал, что ей насильники, вероятно, не угрожают (им редко хватает стойкости нанести два удара в один вечер), но известно мне было и то, что все женщины обожают утешать своих более хрупких сестер в минуту несчастья.

В «Ля Гулютери» Сэм находился во дворе — давал распоряжения Джоку и его доминошному приятелю самым мерзким голосом, какой я только слыхал. Отослав их, он повернулся ко мне:

— Чарли, отправьте Иоанну к Виолетте; врач и полиция уже в пути. Джок патрулирует на мотоцикле дорогу до бухты Прекрасной Звезды и обратно с заездом в «Громобой»; его друг прочесывает поля — не пристрелите его ненароком. Вы отвезете меня в Сион, и я начну оттуда. Затем гоните что есть духу к церкви Сент-Джона и медленно возвращайтесь, не зажигая огней. Вооружены?

— Естественно.

— Тогда хватайте всех, кто в штанах; если не способны удовлетворительно объясниться, запихивайте в машину. Уплачу любые штрафы за противоправный арест. Вам все понятно? Тогда вперед.

— А что делает Джордж?

— Ничего. Их нет.

С тем он открыл оружейный стеллаж и собрал свой красивый дробовик «черчилль XXV» с такой свирепостью, что я невольно поморщился. Мы помчались. И никого не увидели. Выгрузив Сэма в Сионе, я быстро поехал в Сент-Джон, а оттуда пополз обратно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Одна группа пьянчуг злобно спорила о футболе. Одна могучая тетка ехала автостопом от Вигана: она никого не видела. Один зловещий малый — вылитый насильник, на мой взгляд, вот только он уже был с местной девой; а мерзкий взгляд, которым та меня оделила, недвусмысленно говорил, что она вообще-то надеется утратить свой девический статус, даже если придется бросать при этом вызов живой изгороди, я же процедуру только задерживаю. Хахаль ее утверждал, что десятью минутами раньше слышал, как в сторону «рут милитэр»[63] очень быстро проехал очень большой мотоцикл, затем остановился. Через несколько минут завелся снова и уже гораздо медленнее направился к северу. Это явно Джок — парень, несмотря на свою наглую внешность, оказался отличным свидетелем. Его беспокойная жертва дергала его за рукав, твердя:

— Ай, ладно тебе, Норман, нас это не касается, — и так далее, поэтому я привлек его интерес, вынув свой толстенький «банкирский особый» и крутнув барабан, словно проверяя боекомплект. Действия мои его заворожили — перед ним будто бы ожил Дикий Запад.

— Так вы, значть, полиция, а?

Я густо хмыкнул:

— Нет-нет, немножко важнее. — Голос мой при этом он запросто мог принять за голос Тайной Службы. — А вы видели или слышали кого-нибудь еще — быть может, пешком?

— Нет.

— Иначе бы заметили, что скажете?

— Еще б. Я ж тут ушки на макушке держу, вдруг девушкин папаня объявится.

— Да, разумеется. Вполне. Что ж, благодарю за помощь.

Я почти уже сел в машину, как вдруг парень чирикнул, подзывая меня снова. Я вернулся.

— Смешно, что вы спросили, мистер. Тут на поле с картошкой какой-то хрен валандается, только что через забор перелез. Я его не вижу, но слышу.

— Ой, Норман, это нас не касается… — И так далее.

— Заткни хлебало, корова глупая. — (Как изменился кадреж в сравнении с нашими временами, не правда ли?)

Мы с Норманом тихонько пробрались на поле, и точно — хрен действительно ходил на цыпочках по картошке. Едва место и время приспели, я сшиб его с ног, а Норман обрушился сверху. Добыча взвизгнула, грязно выматерилась и принялась пинаться и царапаться. Едва мы его подавили, выяснилось, что это доминошный ученик Джока, весьма раздосадованный; в конечном итоге — на сумму в пять фунтов. Норману я тоже дал конфетку, и он с готовностью сообщил имя и адрес на случай, если мне еще понадобятся подвиги на ратном поприще.

Мы с доминошником прибыли в «Ля Гулютери» единовременно с «ровером» Джорджа, в котором сидели Джордж и Сэм, подобранный на «рут милитэр». Джока поднесло на его «ариэле», не успели мы войти в дом. Докладывать было нечего — ни одному из нас.

Кроме врача. Ему все это ни в едином пункте не понравилось: он лечил строго свинку да корь, и теперь его маска профессиональной уверенности быстро сползала. Вердикт его предназначался большей частью лишь для Сэмовых ушей, но мы, все остальные, не могли не видеть, как лицо Сэма кривится и мрачнеет. Профессиональное бормотанье не заканчивалось, Сэм скрежетал зубами. Джордж бесстрастно смотрел в пространство, я ерзал. То была, как выражаются нынче детишки, совершенно не моя тусовка.

Ситуация представлялась настолько удручающей, что Сэм чуть не забыл предложить врачу ритуальный стаканчик темного хереса перед тем, как проводить эскулапа на следующую миссию милосердия. (Отличный он, вероятно, малый, этот врач, и гордость Гильдии аптекарей, но я ловлю себя на том, что с трудом могу доверять медикам, щеголяющим огромными негигиеничными усами. «Пусть согрешивший попадется в лапы Терапевту»[64], как я всегда говорю.)

Иоанна спустилась с видом обеспокоенным: Виолетта наконец поддалась массивной дозе успокоительного, кою врач влил в нее (возможно ли поверить — 15 миллилитров паральдегида?), но состояние ее оставалось довольно жалким. Мы устроили совещание, и события до сего момента выяснились следующие.

Нападающий, очевидно, проник в дом через окно кладовки. Виолетта находилась у себя в спальне — снимала макияж перед душем. На ней были только практичные шерстяные панталоны, кои девушки, подобные Виолетте, обычно и носят. Вдруг в зеркале ее туалетного столика возник отвратительный силуэт — лишь на секунду, ибо свет тотчас погас.