Читать книгу "Кайноzой - Сергей Лукьяненко"

– Даже чайку не предложите? – спросил Михаил.

– Вам-то уже поздно чаи гонять, – ворчливо ответил старик. – Воды могу налить. Из-под крана, не обессудьте.

Да, что-то это не походило на дружеский приём.

– Аристарх Ипатьевич, я был не прав, – неожиданно сказал Бедренец.

Старик удивлённо приподнял одну бровь. Поглядел на кваzи, будто ожидал, что тот сейчас демонически рассмеётся.

– Драный Лис признал ошибку?

– Иногда я умею это делать, – уклончиво сказал Бедренец.

– И? – уточнил старик.

– Ваша идея о реорганизации системы «скорой помощи» была совершенно справедлива. Кваzи включены в состав каждой бригады в обязательном порядке. Это позволило сократить число безвозвратно погибших до одного-двух случаев в год.

– И стоило ли спорить? – спросил старик, картинно разведя руками. Вздохнул. – Что ж мы тут сидим? Идёмте пить чай. У меня есть замечательный владивостокский мармелад. Даже вам его можно, Михаил Иванович! Он без желатина, на агар-агаре, совершенно, знаете ли, веганский, как молодёжь говорит. И чай у меня особый, с травами, сам собирал прошлым летом.

Вскоре мы уже сидели на кухне, которая была едва ли не просторнее комнаты и пили «особый» чай с «веганским» мармеладом. Мармелад мне действительно понравился, особенно ананасовый с кунжутом (откуда же они на Дальнем Востоке ананасы берут? Из Китая, вероятно). А вот чай был слишком странный. Не люблю, если честно, все эти удивительные домашние сборы, которые у нас так любят. «Ах, чай с чабрецом! Чай с мятой! Со смородиновым листом! С берёзовыми почками! С апельсиновыми корочками, чистый бергамот!»

Чай – он сам по себе хорош. Он должен быть чистый. Хоть чёрный, хоть зелёный.

Но я пил и нахваливал, как из желания порадовать пожилого хозяина, так и из более низменных соображений – получить от него помощь.

Чай, кстати, был в гранёных стаканах, «одетых» в почерневшие серебряные подстаканники. Это вполне подходило и хозяину, и квартире. Как и сливочное масло, которое плавало в банке, наполненной водой – холодильника в квартире вообще не было.

Интересный человек, что говорить. Практически ушедшая натура.

– Маловероятно, Михаил Иванович, что вы с приятелем зашли ко мне выпить чая и признать давнишнюю ошибку, – разлив чай по второму кругу, произнёс старик. – Что вас интересует?

– Мы ищем женщину, которая, предположительно, работала на «скорой».

Я с удивлением посмотрел на Бедренца. Он что, всерьёз? Аристарх Ипатьевич, похоже, к скорой медицинской помощи имел самое непосредственное отношение. Но даже если наша догадка верна, и женщина имела отношение именно к питерской «скорой» – как дедушка её опознает?

– Память у меня уже не та, – сказал старик.

Бедренец хмыкнул.

– Давайте фото, – продолжил Аристарх Ипатьевич.

– Фото нет, есть фоторобот. – Бедренец достал из пиджака и протянул старику распечатку. Я и сам ещё не видел окончательного результата своей получасовой работы со специалистом по созданию фотороботов. Нет, то, что получилось на экране ноутбука, и впрямь очень на неё походило, но любой подобный портрет теперь обрабатывается специальными программами, которые устраняют слишком маловероятные сочетания губ – глаз – ушей, подгоняют первоначальный вариант к типовой человеческой внешности.

Я привстал и посмотрел на распечатку. Фоторобот и впрямь впечатлял. Моя случайная знакомая и, как ни жалко это понимать, безжалостная убийца выглядела как живая. Программа превратила её портрет в реалистичное фото, хоть в паспорт вклеивай…

Стоп, а зачем же тогда мы пришли? В базах данных есть фотографии всех живых граждан… да и неживых тоже. Запусти сравнение – и тебе выбросит сотню наиболее подходящих кандидатов с процентным указанием вероятности совпадения.

– А как же ваши компьютеры? – насмешливо спросил Аристарх Ипатьевич, беря фотографию.

– Пока совпадений нет. Возможно, старые базы, сейчас первую выборку проверяют вручную.

– Живая хоть? – спросил старик.

– Без сомнения, – ответил я, вспомнив её прохладную руку.

Старик отставил плотный листок бумаги на расстояние вытянутой руки и некоторое время всматривался в него. Очки, надо полагать, он считал такой же новомодной забавой, как и холодильник. Удивительно, что компьютер у него стоит на столе, арифмометр или абак были бы уместнее.

– Ну как? – спросил Бедренец.

– Любуюсь, – сказал Аристарх Ипатьевич. – Красивая, зараза. И раньше-то была хороша, а как в зрелость вошла – совсем похорошела. Только рыжие волосы ей не идут. И скулы не её, татарча-татарчой выглядит. Маскировалась, может быть? Что она…

Тут он замолчал и впервые посмотрел на Бедренца с удивлением и даже испугом.

– Да, курсанты, – сказал Бедренец. – Нет, точно мы не знаем, но имеем серьёзные основания подозревать.

– Маша Белинская, – продолжая смотреть на фотку, сказал Аристарх Ипатьевич. – Родилась в одна тысяча девятьсот девяносто втором году. Мать врач-гинеколог, отец – капитан… вначале ВМФ, потом круизный теплоход по Неве водил. Маша совместила родительские мечты. В две тысячи восемнадцатом закончила военно-медицинскую академию имени Кирова. Красный диплом, самые лучшие отзывы. Два года отработала на «скорой», объясняла это желанием лучше научиться неотложной помощи. Потом ушла в клинику, но через год вернулась. После Катастрофы исчезла. Я полагал, что она мертва.

– Вы уверены? – спросил я.

Ответил мне Бедренец.

– Ты не представляешь, какая у Аристарха Ипатьевича память. И какие способности к анализу. И разум в целом.

– Да что разум… – Аристарх Ипатьевич махнул рукой. – Пытаюсь просчитать, по какому принципу закрепляются доминирующие черты личности у кваzи… И ничего не выходит. Принцип-то понятен, но всё равно детали ускользают. Так и не пойму, кем возвышусь после смерти.

– А вы намерены? – спросил я. – Ой, простите, некорректный вопрос.

– Намерен, – просто ответил старик.

Бедренец кашлянул, привлекая внимание.

– Что вы можете сказать о Марии Белинской? Разумеется, сейчас мы поднимем все имеющиеся документы, но вы же знали её лично.

– Поверхностно. Как и несколько тысяч других молодых врачей. – Аристарх Ипатьевич помедлил. – Умная, красивая. Целеустремлённая. Любила классическую музыку и русскую литературу. При этом не домашняя девочка, характер имелся.

– Да уж, – не удержался я.

– Очень доброжелательная, всегда готовая помочь, – продолжал старик. – Не допускаю даже мысли, что она могла бы хладнокровно убить несколько ни в чём не повинных людей. Даже понимая, что те восстанут.

– Люди меняются, – заметил Бедренец. – Это только мы, кваzи, закостенелые и неизменные.