Читать книгу "Так случается всегда - Эми Хатвани"

— Ты должен ухватить этот мир за яйца, сын, — говаривал мой отец, положив свою толстую руку мне на шею. — Дай им понять, кто здесь босс! Мы вдвоем сделаем это! Команда Хиксов, на выезд!

До того как мы переехали в Беллингхэм и мои родители развелись, я с энтузиазмом кивал в ответ на подобные заявления. Но при этом у меня сводило желудок от страха, что я не оправдаю надежд отца. Я был мальчуганом, который относил умирающих пчел из дома на улицу и клал их в тенек, чтобы они провели последние минуты своей жизни мирно, в привычном для них окружении. Мальчуганом, который с трудом сдерживал слезы при виде бездомной собаки, бредущей по оживленной улице. Мальчуганом, который отдал свой любимый сэндвич с индейкой и сыром бездомному бродяге, сидевшему в одиночестве на скамейке в парке. Мальчуганом, чей отец, глядя на его нерешительность во всем, постоянно говорил, что он должен быть сильным.

Я поморщился, вспомнив тот день, когда решил, что ни за что не смогу выполнять ту работу, которую делал мой отец. Мне было тринадцать, и отец взял меня с собой в больницу, чтобы навестить дядю Кертиса. Он был лучшим другом папы, и они оба были на пожаре, когда одна из стен здания рухнула. Отец пострадал не сильно, но у Кертиса были ожоги третьей степени, и у него обгорело восемьдесят процентов тела. Я до сих пор помню запах антисептика в ожоговом отделении, который я почувствовал, едва мы вышли из лифта. Я помню пожарных, которые толпились в комнате ожидания, и рыдания Кристин, жены Кертиса. Она сидела на стуле, закрыв лицо руками, но когда появились мы с отцом, подняла голову.

— Привет, дорогой, — сказала она, протянув ко мне обе руки. Я нерешительно подошел к ней и позволил обнять себя. Когда мои родители были на работе, я проводил весь день в доме Кертиса и Кристин вместе с их дочерью Трейси. Мне нравилось общество Трейси, особенно когда мы запирались в кладовке и она разрешала мне поднять ее рубашку и потрогать начинавшую расти грудь. Она была первой девочкой, с которой я целовался.

Сейчас Трейси, с заплаканным лицом, сидела рядом с матерью, уставившись в пол. Ее черные волосы были небрежно завязаны в хвост, а худенькие плечи дрожали. Я не знал, что сказать.

— Можем мы с Таем повидать его? — спросил отец у Кристен, и она кивнула.

Я еще раз неловко обнял Кристен, и она крепко прижала меня к себе, впившись ногтями в мою спину. Казалось, что она отчаянно искала поддержку, которую я не знал как предложить.

Кертис — или то, что осталось от него, — лежал на кровати, не шевелясь. Волосы и брови сгорели, а единственная уцелевшая на теле кожа была красной и воспаленной. Остальные участки тела были обугленными и черными и блестели от какой-то мази. Частично его тело покрывали марлевые повязки. Его глаза были закрыты, к вене была присоединена капельница, а изо рта торчала трубка, через которую в его легкие поступал кислород. Он выглядел ужасно, как какой-нибудь монстр.

— Привет, дружище, — сказал отец, подходя к кровати, на которой лежал его лучший друг. Он судорожно глотнул. — Это я и Тай. Он хотел повидаться с тобой.

Я прижался к двери и затряс головой, когда отец жестом велел мне приблизиться.

— Иди сюда, — сквозь зубы прошипел отец.

Он резко помрачнел, а во мне взметнулся страх от такого явного неподчинения отцу, в воздухе висел запах горелого мяса, и внезапно у меня скрутило желудок. Я бросился к мусорной корзине, и меня вырвало. Меня рвало до тех пор, пока внутри уже ничего не осталось.

Когда я наконец выпрямился, я посмотрел на отца.

— Прости, — пробормотал я.

Мои глаза слезились, а горло жгло огнем. И я старался не смотреть на Кертиса, опасаясь, что мне опять станет плохо.

Отец сделал шаг и схватил меня сзади за шею своими жесткими, толстыми пальцами.

— Черт, — прошипел он и повел меня из комнаты. По дороге домой, сидя в машине, отец читал мне проповедь о братстве и ответственности перед друзьями.

— Будь мужчиной, сын, — говорил он. — Это единственное, чего я хочу от тебя.

И даже сегодня я мог слышать презрение, звучавшее в голосе отца. И я чувствовал стыд, который навсегда поселился в моем сердце.

— Ты готов? — спросил Мейсон, прерывая ход моих мыслей.

Он припарковался как можно ближе к месту происшествия. Я кивнул, глядя на дом, который был уже весь охвачен пламенем. И я подумал о том, что здание, наверное, уже нельзя спасти. И о том, смогли ли люди, находившиеся в нем, выбраться из пламени. Или смогли ли пожарные спасти их. И я надеялся, что единственным, что превратится в пепел, были эти стены. С годами я понял, что моя реакция при виде Кертиса была не следствием того, что я не смог справиться с шоком. Просто я испугался, что, если пойду по стопам отца, я закончу так же. Я буду лежать, обгоревший, на больничной койке и, как Кертис, скончаюсь через три дня. И случилось так, что мне суждено помогать таким людям, как он, помогать пострадавшим в несчастных случаях.

Сообщив диспетчеру, что мы прибыли на место происшествия, мы с Мейсоном обежали карету «скорой помощи», открыли задние дверцы и вытащили каталку. Схватив все необходимое, мы побежали по улице к горевшему дому. Я успел окликнуть одного из пожарных.

— Сколько?

— Всего один, — сказал пожарный, указывая на двор соседнего дома.

Восемь пожарных стояли вокруг полыхавшего дома; четверо из них держали длинные шланги, пытаясь потушить пламя, языки которого вздымались высоко к небу. Еще один пожарный стоял на коленях возле лежавшей на траве миниатюрной женщины.

— Что у нас? — спросил Мейсон, когда мы подбежали к ним.

— Надышалась дыму. Женщина, без сознания, примерно двадцать лет. Дыхание ровное, но хриплое. Соседи говорят, что ее зовут Молли. Больше никого в доме не было.

Пожарный поднялся и отошел, уступая мне место, и я взялся за дело. Сначала проверил пульс. Он был ровным и сильным, что было хорошим знаком. Потом я взял у Мейсона кислородную маску и прижал ее к носу и губам женщины.

— У нее легкие ожоги на крыльях носа, — сказал я.

Я осмотрел все тело и нашел несколько ожогов на лодыжках. Они были красные и вздувшиеся — похоже на вторую степень. Потом я произвел все обычные действия — проверку дыхания и циркуляцию крови.

— Цвет кожи неплохой.

Мейсон надел на руку Молли манжету, чтобы измерить давление, и внезапно она начала кашлять, судорожно схватившись рукой за кислородную маску. Она открыла глаза и стала отчаянно крутить головой, пытаясь сообразить, где находится.

— Все в порядке, — сказал я, дотронувшись до ее руки кончиками пальцев, чтобы успокоить беднягу. — С вами все будет хорошо. Вы пострадали во время пожара, но сейчас вы в безопасности. Постарайтесь лежать спокойно.

Она еще немного покрутила головой, но было похоже, что она услышала мои слова, потому что вскоре затихла, и лишь глаза на ее лице с беспокойством оглядывали нас. Я положил руку ей на плечо, а Мейсон уверенно ввел иглу в вену на ее правой руке.