Читать книгу "Манчестерская тусовка - Николас Блинкоу"

— А я слышал, что он придумал новое обмундирование для своих людей, — сказал Джонни. — Трусы на стальной подкладке — чтобы поберечь их задницы.

Джейк уже принял достаточно «скорости», чтобы оценить эту шутку. Он мог бы всю ночь распускать сплетни о Божьем Полицейском — мозг, заправленный амфетамином, так и сыплет остротами. Но диджей крутил новую песню, которая требовала смены настроения — «Zoom» группы «Фэт Ларрис Бэнд», и ему захотелось немедленно сорваться с места и пойти танцевать.

— Ты идешь?

Можно было и не спрашивать. Джонни уже шел в сторону танцпола, подергиваясь и пробивая себе дорогу между клонами, которые высоко задирали ноги, как того требовал их ковбойский танец.

В такие минуты очень не хватало Шона, истинного поклонника соула, наделенного к тому же хорошим чувством юмора. Это Шон научил их танцу «зум» — немой иллюстрации текста песни: сначала рука устремляется вниз, как аэроплан, а потом поднимается к глазам — в этом месте поется про любовь с первого взгляда. Впрочем, у Джонни тоже неплохо получалось. Его движения попадали в ритм песни, а ничего не выражающий взгляд был устремлен вперед — точь-в-точь, как показывал Шон. Вся штука была в том, чтобы напустить на себя притворной соблазнительности, как делают американские негры, исполняющие соул: глаза слегка прищурены, а губы растянуты в самодовольной ухмылке.

Джейка пробрал смех — с ним всегда так бывало, когда он танцевал под «Zoom». Смех сбил его с ритма и пришлось догонять песню: бум! — это он изобразил, как сердце в его груди взорвалось от любви. Он нагнал Джонни, и теперь они танцевали синхронно. Кевин Доннелли танцевал рядом, но не пытался повторять движения, а просто следил за ритмом — спокойно и без выпендрежа. Достаточно было взглянуть на его ноги, чтобы понять, что танцует он отлично: безупречные и непринужденные движения настоящего соул-мальчика.

Ночь близилась к концу — по крайней мере, в пабе «У Бернарда». Джонни был совсем на мели. Можно было попытаться раскрутить кого-нибудь на выпивку, но здесь обычно собирались парочки, а те немногие, кто рыскал по бару в поисках общения, искали большой и чистой любви. Вряд ли они окажутся настолько глупы, чтобы поверить, что пинта пива может стать первым взносом за романтические отношения. Джейк взял всем еще по одной, потом позволил проделать то же самое Кевину — и на этом вечер был окончен.

Почему-то — возможно, из-за того, что в полицейском участке ему сильно потрепали нервы — выбежав на улицу, Джейк почувствовал себя электрическим проводом. Подключенным к сети и оборванным — треплющимся в манчестерской измороси кабелем. Ворвавшись на площадь Альберта, он почти разглядел в темноте свои собственные искры. Джонни бежал с ним рядом. Кевин Доннелли тащился где-то далеко позади.

Глава пятая

Прошло две недели со дня смерти Кевина Доннелли и четыре часа после того, как о ней узнал Джейк Пауэл. Джейк был трезв и собран: темный галстук, темное пальто. Ничего особенно траурного, но все-таки достаточно мрачно. На полу лежала его сумка с туалетными принадлежностями, а в руке он держал пластиковую чашку бостонского капуччино, большую порцию. Дерьмо, а не кофе.

Прежде чем инспектор Грин уехал к себе в отель, они договорились встретиться у газетного ларька в девять пятнадцать. Джейк приехал раньше, а Грин опаздывал. Если нужно подтверждение, то вот, пожалуйста, электронное табло у Джейка над головой: поезд на Манчестер отбывает в девять тридцать, что бы ни случилось. Может, Грину захотелось выспаться, может, он не рассчитал, что в час пик такси по Марилебон-роуд будет ехать дольше, чем пять минут… а впрочем, вот и он. Инспектор уже довольно давно ходил туда-сюда за стеклянной дверью магазина напротив, вертел ремешок часов на руке и посасывал «Ротманс». Интересно, долго он еще будет не узнавать Джейка? Тянет прямо до последнего.

Ну вот, наконец-то узнал. Вдруг сорвался с места и поскакал по залу, как будто только что заметил Джейка. И еще издалека начал кричать:

— Пауэл? Это ты?

Джейк кивком поздоровался.

— И давно ты носишь очки? — Грин был похож на человека, которого сейчас хватит удар. — Тебя в них хрен узнаешь!

Джейк пожал плечами:

— Днем ношу очки, ночью — линзы.

— Тьфу ты, черт, купи себе еще пару. Я тут уже минут пятнадцать хожу. Ты что, меня не видел?

— На поезд опоздаем, — сказал Джейк.

На юстонской платформе воняло. Джейк уже много лет не ездил в северном направлении и успел забыть этот запах. Какой-то особый запах: невнятный и неопределенный, но при этом очень сильный. Непонятно, с чего это разные станции пахнут по-разному? И, как обычно, уловив этот запах, Джейк немедленно вспомнил два других, оба — пивные: запах завода «Макэванс» напротив его старой квартиры в Хьюме и дух боддингтонской пивоварни рядом с тюрьмой Стренджуэйс. В этом просматривалась связь: поезд на Манчестер — манчестерские запахи. Необязательно быть Прустом, чтобы сделать это открытие, но до Грина вряд ли дойдет. Он так пыхтит, силясь догнать поезд, что вряд ли вообще сможет что-нибудь унюхать.

Джейк бежал рядом с инспектором вдоль поезда, глухо топая по платформе. В начале состава были четыре вагона первого класса — Грин на них даже не взглянул. И конечно, он не заметил, как Джейк сбавил скорость, чтобы запрыгнуть в вагон для некурящих. После того, как за ним с шелестом закрылись внутренние двери, Джейк пошел по вагону в поисках своего места, по пути посматривая на окна, за которыми мучительно преодолевал оставшиеся метры инспектор Грин. Прямо юмористическое шоу: человек бежит из последних сил мимо застекленных, герметично задраенных окон поезда, его фигура то появляется, то снова исчезает в оконной раме. Но когда Джейк наконец нашел свое место, за окном начался какой-то дешевый фарс.

Рот Грина уже и так был открыт — инспектор судорожно глотал кислород, необходимый, чтобы бежать дальше. Но теперь рот стал менять форму: Грин готовился заговорить. Когда его губы окончательно переключились в положение «разговор», Грин начал поворачивать голову с намерением посмотреть вбок. Поскольку никакого Джейка он там не увидел, Грин стал перемещать взгляд все дальше и дальше за спину, пока наконец его голова не развернулась на все сто восемьдесят градусов, в то время как ноги по-прежнему стремились вперед. Долго оставаться в таком положении Грин не мог. Он скрутился как трубочка с вареньем, уронил старую спортивную сумку на платформу, остановился и окинул платформу внимательным суровым взором.

Окно Джейка выходило на сторону платформы. К тому моменту, когда Грин его увидел, Джейк уже успел вытряхнуть содержимое карманов пальто на стол и запихивал сумку на полку для багажа. Грин уставился на него во все глаза — он стоял в каких-то трех футах от Джейка, их разделяло только толстое двойное стекло. Стекло было звуконепроницаемым, но Грин очень внятно шевелил губами.

— Какого хрена ты туда залез?

Билет Джейка лежал во внутреннем кармане, спрятанный в конверт из тисненой бумаги. Насколько он понимал, конверт был нужен для того, чтобы дать пассажирам первого класса почувствовать, что они не зря так дорого заплатили. Он достал билет и помахал им перед окном: пускай Грин как следует его разглядит, а уж потом можно будет убрать обратно.