Читать книгу "Спящие красавицы - Оуэн Кинг"

— Забей. Рули.

Роджер бросился за руль. Терри приземлился на пассажирское сидение. Пожарный автомобиль Дулингской пожарной части раскачивался на дистанции сорока ярдов позади них, его высокие борта задевали ветви деревьев, нависающих над дорогой. Терри помахал им, а затем вытащил дробовик из-под приборной панели. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Они прибыли на поляну, где находился трейлер, покрашенный в отвратительный бирюзовый цвет, словно аквариум, стоящий на домкратах. Ступеньками служили бетонные блоки. Ржавый Ф-150[33] стоял на спущенных шинах. Женщина сидела в его кузове, грязные коричневые волосы скрывали ее лицо. Она была одета в джинсы и короткий топ. Большая часть кожи, которую можно было рассмотреть, была покрыта татуировками. Терри прочитал слово любовь, бегущее по правому предплечью. Ее ноги были босыми и испачканными в грязи. Она была тощая до изнеможения.

— Терри… — выдохнул Роджер и издал горловой шум, близкий к рвотному позыву. — Посмотри туда.

То, что увидел Терри, заставило его вспомнить об игре, в которую он в детстве играл на окружной ярмарке. Человек просовывал голову через картонного Попая,[34] и за дайм[35] можно было бросить в него три полиэтиленовых пакета с подкрашенной водой. Только это явно была не подкрашенная вода, там, под головой, выступающей из стены прицепа.

Усталость нахлынула на Терри. Все его тело, казалось, набрало вес, как будто его внутренности превратились в бетон. С ним это уже бывало и раньше, в основном на месте автомобильных аварий с человеческими жертвами, и он знал, что чувство это проходящее, но пока оно длилось, мучения были адскими. Это случается в тот момент, когда ты смотришь на ребенка, все еще пристегнутого к автомобильному креслу, но при этом его маленькое тело было разорвано, как мешок для белья — или когда ты смотришь на голову, торчащую из стены трейлера, и кожа, сорванная со щек, болтается чудовищными лохмотьями — и тогда ты задаешься вопросом, какого черта так устроен мир. Почему хорошие вещи всегда в дефиците, а плохие, прямо-таки тошнотворные, случаются в большом количестве.

Женщина, сидящая в кузове пикапа, подняла голову. Ее лицо было бледным, глаза с темными кругами. Она протянула к ним руки, затем сразу опустила их на бедра, как будто они были слишком тяжелыми, просто невероятно тяжелыми. Терри знал ее, она была одной из девушек Тру Мейвейзера, прежде чем тот с головой ушел в метамфетамин. Возможно, она все еще находилась здесь, потому что ее повысили до квази-подруги, если вы могли назвать это повышением.

Он вышел из полицейской машины. Она сползла с кузова, и упала бы на колени, если бы Терри ее не подхватил. Кожа под руками была холодная, и он чувствовал все её ребра. Находясь так близко, он увидел, что некоторые из ее татуировок были ссадинами. Она прижалась к нему и заплакала.

— Эй, прекрати, — сказал Терри. — Эй, прекрати, девушка. Все в порядке. Что бы здесь ни случилось, все закончилось.

При других обстоятельствах он счел бы единственную оставшуюся в живых — главным подозреваемым, а все, что она рассказывала о Леди Эйвон — дерьмом собачим, но этот мешок с костями не мог проломить головой человека стену трейлера. Терри не знал, сколько времени Тиффани живет под наркотой, производимой Трумэном, но в ее нынешнем состоянии, думал он, даже для того, чтобы высморкаться, ей пришлось бы приложить максимум усилий.

Подошел Роджер, он выглядел веселым, что было довольно странно.

— Это вы звонили, мэм?

— Да…

Роджер достал свой блокнот.

— Ваше имя?

— Это Тиффани Джонс, — сказал Терри. — Ведь верно, Тифф?

— Да. Я видела вас раньше, сэр. Когда приезжала, чтобы забрать Тру из тюрьмы. Я помню. Вы были таким хорошим.

— А этот парень? Кто он? — Роджер взмахнул блокнотом в сторону торчащей головы, привычным жестом, как будто указывал на интересную местную достопримечательность, а не на останки человека. Его спокойствие было ужасающим — и Терри ему завидовал. Если бы я мог научиться адаптироваться к таким достопримечательностям, как Роджер, подумал он, то был бы самым счастливым человеком, и, возможно, лучшим полицейским на земле.

— Не знаю, — сказала Тиффани. — Он был просто другом Тру. Или, может быть, двоюродным братом. Он приехал из Арканзаса на прошлой неделе. Или, может быть, это было неделю назад.

С дороги что-то кричали пожарные, и хлыстала вода — предположительно, из автоцистерны; Здесь не было городского водопровода. Терри увидел в воздухе радугу, плавающую перед дымом, который теперь стал белым.

Терри аккуратно взял Тиффани за ее худые запястья и заглянул в ее покрасневшие глаза.

— А где та женщина, которая это сделала? Ты сказала диспетчеру, что это была женщина.

— Друг Тру назвал ее Леди Эйвон, но я уверена, что она не была одной из них. — Немного эмоций всплыли через шок Тиффани. Она выпрямилась и испуганно огляделась. — Она ушла, не так ли? Лучше бы она ушла.

— Как она выглядела?

Тиффани покачала головой.

— Не помню. Но она украла рубашку Тру. Я думаю, что под ней она была голой.

Ее взгляд рассредоточился, а затем, её глаза медленно закатились. Терри узнал признаки. Сначала травма из-за какого-то неожиданного насильственного события, потом истеричный звонок в 911, а теперь посттравматический шок. Добавьте к этому всему наркотики, которые она принимала, и то, как долго она их принимала. Лифт вверх, лифт вниз. Все, что он знал, — Трумэн Мейвейзер, Тиффани, и Арканзасский кузен Трумэна Мейвейзера находились здесь не менее трех дней.

— Тифф? Я хочу, чтобы ты посидела в полицейской машине, пока мы с моим напарником осмотрим место происшествия. Сядь здесь, сзади. Отдохни.

— Спокойной ночи, девчонка,[36] — сказал Роджер, ухмыляясь, и на миг Терри почувствовал почти непреодолимое желание врезать ему разок-другой.

Вместо того чтобы это сделать, он придержал для девушки заднюю дверь полицейской машины, и это вызвало еще одно воспоминание: лимузин, который он арендовал, чтобы поехать на выпускной с Мэри Джин Стуки. Она была одета в розовое платье без бретелек с широкими рукавами, с бутоньеркой, которую он надел не её запястье, а он весь такой, во фраке, взятом напрокат. Это было много золотых лет назад, до того, как он увидел белоглазый труп симпатичной девушки с воронкой в груди, образовавшейся от выстрела из дробовика, или человека, который повесился у себя на сеновале, или наркозависимую проститутку с пустым взглядом, которая выглядела так, будто бы ей осталось жить менее шести месяцев.